Светлана Чехонадская - Кто стучится в дверь

• Название: Кто стучится в дверь
• Автор: Светлана Чехонадская
• Издательство: Издательство «Крылов»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94371-592-4

Накануне Рождества шестеро незнакомых между собой людей получают письма странного содержания. Кроме писем в конвертах находится белый порошок. Антитеррористический отдел безуспешно ищет связи между этими людьми, которые, тем временем, начинают погибать один за другим.

Полковнику Левицкому, ведущему расследование, никак не удается сделать выбор между женой и любовницей Анютой. К тому же, Анюта заставляет полковника нервничать, проявляя излишний интерес к его служебным делам. Левицкий знает, что этот интерес отнюдь не безопасен, но Анюте так хочется найти отправителя таинственных посланий!..

---

Светлана Чехонадская Кто стучится в дверь

«Как так случилось, что витая змея покинула свое место? Я больше не отражаюсь в зеркалах! Думаешь, я вампир? Нет, вампир – это ты. Это твое поганое дыхание отравило мою кровь. Это ведь твой коронный номер, не так ли?

И потому тебя надо наказать. Лучше бы тебе накинуть на шею петлю или отравиться. А нет – так получить удар по самому больному. Твой ад начинается! Счастливого Рождества!»

– Вот такое письмецо… – полковник Левицкий еле заметно пожал плечами, достал из папки второй лист бумаги, уставился в него с самым серьезным видом.

В кабинете царило уважительное молчание. Спустя пару секунд кто-то хмыкнул, и молчание сразу перестало быть уважительным. Подчиненные заулыбались.

– А мы-то при чем? – наконец, спросил майор Григорьев. – Уголовщина чистой воды… Кто-то, вообще, пострадал?

– Одна женщина отравилась.

– Насмерть?

– Да… Но она старая, одинокая… Поздно вызвала «Скорую». Думала, что-то несвежее съела.

– Эта женщина – бывший работник спецслужб?

– Сережа, есть вещи, над которыми не шутят.

– А я и не шучу. Она воевала в Чечне?

– Сережа!

– Тогда почему мы?

– Так, понятно… – Левицкий раздраженно побарабанил пальцами по столу. – Я давно замечаю, что у вас в отделе странные настроения. Предупреждаю сразу: в очередь на квартиры записываю я! Чтобы потом не было обид…

– Вы, товарищ майор, не правы, – немедленно обернулся к Григорьеву Аникеев. – Дело целиком и полностью наше! – Глаза Аникеева при этом были веселые.

Левицкий и раньше видел, что Аникеев с Григорьевым работают на пару – как плохой и хороший следователь, только в данном случае разыгрывалась сценка «плохой и хороший подчиненный». Он знал абсолютно точно: в этом отделе народ так спелся, что каждый из них не то что говорить, но и молчать может за всех.

Если откровенно, он был согласен как раз с Григорьевым. Не было никаких оснований подозревать здесь терроризм.

– И все-таки, почему терроризм? – тут же спросил майор.

«Экстрасенс!» – уважительно вздохнул Левицкий.

– А что же это? – ответил он вслух вопросом на вопрос.

– По аналогии с Америкой? – Григорьев сощурился. – Но у нас-то так разве делают?

– Не делают. Но могут и начать.

– Под видом вампиров?

Молоденький лейтенант – Левицкий не помнил его фамилию – не выдержал и прыснул, после чего покраснел до ушей.

– Вампир – это образ. – Левицкий посмотрел в окно, снова вздохнул.

– Образ чего?

– Образ врага.

– Мило… И кто же у нас такой поэт: Басаев?

– Все, прения закончились. – Левицкий отложил первый лист бумаги в сторону, подумал немного и перевернул его, как бы давая понять, что дело это решенное и надо приступать к отработке версий. – Перехожу к деталям. Идея о том, что это может быть терроризм, не лишена оснований. Наши коллеги из УВД просят обратить внимание на поздравление…

– С какой буквы написано слово «Рождество»? – быстро спросил Григорьев.

– С большой… – Левицкий исподлобья глянул на него. – Но это ничего не значит, Сережа.

– Нет уж, надо договориться о терминах! Либо это слово что-то значит, к тогда в нем значима каждая буква, либо мы его вообще не рассматриваем.

– Сережа, мы будем заниматься этим делом, понимаешь? Будем!

– Теперь понял. Мы будем заниматься этим делом. И поэтому прошу обратить внимание на то, что слово «Рождество» написано с большой буквы. Если наши коллеги из УВД, – тон Григорьева стал издевательским, – да, если наши уважаемые коллеги из УВД решили, что это поздравление намекает на исламский фактор, я хотел бы отметить, что писал письмо все-таки христианин.

– Запиши это себе в книжку, – так же издевательски отозвался Левицкий. – Как первое соображение по данному делу… Мне можно продолжать?

– Можно.

– Спасибо. Всего было разослано шесть конвертов – все именные, на конкретный адрес и фамилию. Отправлены из Москвы. В каждом из них, помимо этого письма, распечатанного на принтере шрифтом Times New Roman, находился ядовитый порошок. Мышьяк. Четверо из шести адресатов вызвали милицию сразу же, пятый – на следующий день, шестая – женщина семидесяти восьми лет – порошка не заметила. Очевидно, какая-то часть мышьяка попала ей на руки, потом в рот. Через несколько часов ей стало плохо: резко упало давление, потом началась рвота, понос. «Скорую помощь» она вызвала только на следующее утро… Там тоже не особенно напряглись. Поставили диагноз «желтуха». В общем, она умерла на третьи сутки, в больнице. В семнадцатой больнице. Не от отравления, а от сердечной недостаточности… – Левицкий поиграл желваками: врачи напортачили довольно сильно. – Есть вопросы?

– Куча, – отозвался Аникеев. – В чем смысл данной акции, с точки зрения наших уважаемых коллег из УВД?

– Следующий вопрос? – бесстрастно продолжил Левицкий.

– Когда стали приходить письма? – осторожно вмешался лейтенант.

– Первое письмо пришло пятого января Александрову Евгению Владимировичу. Это солидный гражданин сорока пяти лет, депутат Государственной думы, в прошлом крупный чиновник Фонда федерального имущества. Недавно у него в семье случилось горе: погибла жена. Если точнее, то незадолго до Нового года ее сбила машина – того, кто сбил, до сих пор не нашли. Детей у них не было… Следующие два письма пришли девятого января: Балитоевой Ашхен Степановне и Мордовских Борису Ивановичу. Балитоевой тридцать четыре года, она врач-стоматолог, не замужем, воспитывает семилетнего сына. Живет с матерью. Борис Иванович Мордовских – известный ученый, специалист по истории Средних веков, автор нескольких учебников, преподает в университете, заведует кафедрой. Старый, ему шестьдесят девять лет. Увлечение – книги по колдовству…

Аникеев присвистнул.

– Десятого января – еще одно письмо, самое любопытное. Оно отправлено на имя Семиотской Инны Гавриловны, но по этому адресу уже пять лет живут другие люди. Семиотская уехала в Канаду еще в девяносто четвертом, квартиру продавала по доверенности. Два года назад те, кто купил квартиру, переехали в большую с доплатой. Ни они, ни последняя хозяйка – та самая женщина, которая умерла от отравления – не стали переоформлять телефон на свое имя… Дальше, пятое письмо – одиннадцатого января – Ледовских Игорю Дмитриевичу. Ему тридцать три года, он художник, не женат, из всех родственников имеется только двоюродный брат. Кстати, этот брат учится в университете на историческом факультете, там, где преподает Мордовских… И двенадцатого января последнее письмо пришло на имя Ольги Васильевны Катаевой. Обычная домохозяйка тридцати восьми лет. Правда, есть одно обстоятельство. Ее муж лечится от тяжелейшего заболевания крови – говорят, неизлечимого…

– Как там сказано насчет крови? – спросил лейтенант.

Левицкий перевернул первый лист и с неудовольствием прочитал: «Это твое поганое дыхание отравило мою кровь».

– Забавно, – сказал Аникеев.

– Забавно не это, – возразил Григорьев. – А то, что все письма, кроме одного, пришли после Рождества. Только одно из них, собственно, успело поздравить… Когда они были отправлены, выяснили?

– Первое – двадцать четвертого декабря, остальные четыре – шестого января. Но и первое и последующие отправлены через одно и то же отделение связи. Видимо, брошены в один и тот же почтовый ящик…

– Вы сказали: остальные четыре. Должно быть: пять.

– Конверт одного пока ищут. Хозяин его куда-то дел, не может вспомнить.

– Первое было отправлено двадцать четвертого декабря? Накануне католического Рождества… Почему так долго шло?

– Праздники… Новый год…

– Остальные – шестого января. Разве они успели бы поздравить?…Книги по колдовству, говорите? Это, скорее, маньяк, а не террорист. Шизофреник с навязчивой идеей. Очень похоже… И в общем-то, смысла никакого. Пятеро из шести сразу заметили порошок. Еще бы! Сейчас по телевизору только об этом и говорят. То рицин, то гидразин, то Америка, то Бельгия…

– Видели, как они изготовление рицина в «Намедни» показывали? – вмешался майор Булгаков. – Вот враги народа, ей-Богу!

– А захват «Норд-Оста»! – встрепенулся картавый эксперт Полежаев.

– Не отвлекайтесь, – кисло попросил Левицкий, взглянув на часы: Анюта ждала уже не меньше получаса. – Какие будут соображения?

– Маньяк! – весело ответил Аникеев. – Террористы-то зачем будут рассылать именные послания?

– Чтобы их обязательно вскрыли, – вместо Левицкого ответил лейтенант.

– Получается, он пользовался базой телефонных номеров? – спросил Григорьев.

Левицкий быстро глянул на него.

– Наверное, да…

– То есть вы перечислили тех людей, которые являются владельцами квартир и на кого оформлены телефоны?

– За одним исключением…

– Каким?

– В первом случае квартира принадлежит не Евгению Владимировичу Александрову, а его жене – Ольге Григорьевне.