Дэвид Веллингтон - Тринадцать пуль

• Название: Тринадцать пуль
• Автор: Дэвид Веллингтон
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38360-3

Двадцать лет назад Джеймс Аркли был уверен, что уничтожил их всех… Тогда он стал свидетелем того, как невероятной силы вампир буквально разорвал на части подразделение спецназовцев, а затем поужинал ими.

Джеймс Аркли посчитал, что ужас закончился. Но он ошибся…

Патрульная Лаура Сэкстон находит доказательства того, что раса вампиров по-прежнему прячется в тени человеческой цивилизации.

---

Все так, но вот только тогда никто не пытался убить Диану.

Лора потянулась вниз и схватила немертвого за указательный палец левой руки. На ощупь он оказался каким-то не таким, совсем не человеческим. Кожи на нем вовсе не было, и очень мало мышц — все равно что взяться за сырое свиное ребрышко. Лора вывернула его изо всех сил, и палец оторвался от руки немертвого.

— Cono![19] — Немертвый издал вопль, исполненный чистой, ужасающей, совершенной боли.

Оторванный палец извивался у нее в ладони, словно сороконожка. Лора отшвырнула его прочь. Потом потянулась и схватилась за средний палец той же руки. Она дала немертвому секунду на то, чтобы прикинуть, что произойдет дальше, а потом, не сказав ни слова, оторвала и этот.

Когда он наконец заговорил, на левой руке остался только большой палец.

— Он велел нам прийти сюда и схватить того, кого я найду тут, вот и все, леди, прошу, хватит.

— Кто велел? Эфраин Райс?

— Да, он! Он велел схватить вас, вашу подружку-tortillera,[20] ваших собак, кого угодно, кто будет тут. Он даже сказал как, через hechizo.

Лора схватила его за большой палец и поинтересовалась, что это за hechizo такое.

— Это заклинание, волшебное заклинание! Эй, леди, я рассказал вам все, что вы хотели, будьте милосердны, а?

— Ты ее загипнотизировал? Ты загипнотизировал Диану, да?

Немертвый затрясся снова, но с каждой минутой он становился все слабее. Крови в нем не было, но боль, казалось, отнимает у него последние силы.

— Да, но оно работает только тогда, когда спишь и видишь сны.

— Почему к нам? Почему он послал вас в этот дом?

— Он нам этого не сказал. Он не посвящает нас в свои грандиозные планы. Он просто сказал «vamos»,[21] и я пошел. Хватит, леди, хватит. Я сказал все, что знал.

За стенами дома взвыла сирена. Кэкстон услышала, как захлопали двери и в дом вбежали люди.

— Хорошо, — сказала она.

Потом взяла пистолет и треснула им немертвого по затылку. Он тотчас же прекратил извиваться. Медленно, преодолевая сопротивление одежды, слипшейся там, где в складках засохла кровь, она поднялась с пола и убрала пистолет в кобуру. Потом дошла до кухни и впустила врача. Диана лежала на полу, свернувшись в клубок, горько плача. Ее кровь была повсюду.

31

Носилки пронеслись мимо лица Кэкстон менее чем в десяти сантиметрах. Их на большой скорости втолкнули по главному пандусу входа в отделение скорой помощи, но Лоре казалось, будто они проплывали мимо сами собой, долго-долго, сквозь бесконечное пространство. Тело на носилках было всего лишь грудой окровавленного тряпья. Лора даже не видела лица. Но затем тело протянуло к ней руку. Кожа была обожжена и местами отвалилась. Густая свернувшаяся кровь запеклась между пальцами. Лора даже не могла сказать, мужская это или женская рука.

И все-таки она потянулась и дотронулась до нее. Пальцы обвились вокруг ее руки, но потом рука отдернулась, носилки взлетели вверх по пандусу. Кто-то крикнул, чтобы готовили плазму, и Лора зажмурилась и попыталась собраться с мыслями.

Она сидела в приемном покое уже несколько часов в полном бездействии — только бесконечная череда обезображенных тел проносилась мимо. Сидеть в приемной вообще-то не полагалось — тут был зал ожидания для таких, как она, где были телевизоры и куча женских журналов, — но должность копа имеет свои преимущества. Большинство из медперсонала «скорой» и медсестер даже не удостаивали ее взглядом; они решали, что она, наверное, охраняет вход. На деле же это позволяло ей на пару сотен футов быть ближе к Диане. В операционную и послеоперационную палату ее не пустили бы. Приемный покой был самой ближней точкой, куда она могла добраться.

Та рука. Она, казалось, была чем-то из ее снов, но Лора знала, что она настоящая. Она прикоснулась к ней. Лора опустила глаза и увидела кровь на своих пальцах. Ее рука пахла чем-то вроде бензина и прочей дряни, запах, который она слишком хорошо знала. Запах по-настоящему серьезной автокатастрофы. Рука была настоящей, теплой и живой.

Не как у немертвого, которого она пытала и прикончила на полу своей спальни. Не как у вампиров, которые явились, чтобы разрушить ее жизнь.

Кэкстон вздохнула и, скрестив руки, принялась ждать. Она попыталась читать журнал, но мысли шли вразброд. Образы и слова беспрепятственно влетали в ее голову.

Даже не мысли о расследовании, даже не воспоминания о Диане, просто странные крошечные обрывки мыслей. Она подумала, не скиснет ли молоко на кухонном столе. На кухне, должно быть, так же холодно, как на улице, поскольку окно разбито. Кто угодно мог легко забраться в ту дыру, которая была когда-то окном, — нужно позвонить кому-нибудь, пусть проверят дом, по крайней мере, может, забьют дыру фанерой. Если так, то можно попросить их войти внутрь и убрать молоко в холодильник.

Она никак не могла остановить поток мыслей. Но ничего не получалось. Только сон мог вернуть мозги на место, но до сна было еще далеко. Эти банальные, бесконечно ничтожные мысли преследовали свою цель, такую же мучительную, как они сами. Они не давали ей думать о важном, действительно важном. О том, что ее пугало.

О том, что вампиры хотели ее смерти. Так хотели, что прислали своих слуг убить всех в ее доме. Всех. Немертвые перебили бы всех собак, наверное, просто для порядка.

О том, что Аркли отвернулся от нее. Она даже не могла рассчитывать на его помощь в защите от тех темных тварей, которые жаждали отнять ее жизнь. Он с ней покончил, у него были свои планы на нее, но ей не было предназначено стать активной участницей его расследования. Она думала: есть ли разница между теми людьми, которых гипнозом притягивают к разбитому окну… и теми, у кого химия мозга отказывает в один прекрасный день и они вешаются у себя в спальне? У ее матери была хорошая работа и куча денег. У нее была совершенно идеальная дочь, ради которой можно было бы жить, хороший дом, партнеры по бриджу, церковная община, званые обеды. Праздники. Семья. Каникулы. Отдых. Ее самоубийство стало совершеннейшей загадкой для всех, кто знал ее. Это на самом деле была ошибка, это просто должно было быть ошибкой.

У Дианы в жизни не было ничего, за что можно было бы цепляться. Работы не было, семья отвергла ее за то, кем она была. Ее партнерша старалась заботиться о ней, но просто у нее не было времени быть рядом с ней. Нет будущего. Искусство, которое никто не понимал.

Будь это суицидом, нашла бы ты извинения? Если бы ты была к нему причастна?

— Офицер, — сказал кто-то поблизости.

Он показался ей привидением, таким же, какое позвало ее в амбаре Ури Полдера. Идущий из ниоткуда бесплотный голос.

— Офицер, — снова позвал этот голос.

Кэкстон нахмурилась и повернула голову. Там стояла сиделка в запачканном кровью зеленом халате, женщина средних лет с седыми волосами, забранными в пучок на макушке. На ней были плотные перчатки вроде тех, в каких обычно моют посуду.

— Офицер, она пришла в себя, — сказала сиделка.

Кэкстон последовала за ней по коридорам, сворачивая снова и снова, поднималась по лестницам. Если ей придется возвращаться самой, она может и заблудиться. Они вошли в палату улучшенного обслуживания, с двумя кроватями. На одной лежала болезненно тучная женщина, ее ноги и бедра были в гипсе. На грудь была наброшена хирургическая накидка. На другой лежало что-то сшитое из разрозненных кусков.

Иисусе, поняла вдруг Лора, это же Диана.

— Ты выглядишь как чудовище Франкенштейна.

Диана попыталась улыбнуться, но швы на подбородке не дали широко раскрыть рот.

— Ты бросила меня… Тыквочка.

Кэкстон сняла шляпу и нагнулась, чтобы поцеловать Диану в распухшие губы. Тучная женщина на соседней койке брезгливо фыркнула, но Кэкстон давно уже научилась игнорировать этот звук. Она выпрямилась, чтобы лучше рассмотреть Диану. Со второго взгляда картина не улучшилась. Поблескивавшие скобы скрепляли одну сторону лица Дианы. Острые концы швов, черные и грубые, как конский волос, вылезали из тканей у нее на груди и плечах, а руки были обернуты белыми бинтами, но вид был такой, словно она надела кровавого цвета митенки.

— Ты бросила меня совершенно одну, — сказала Диана.

— Не разговаривай, Ди. Просто отдыхай. — Кэкстон потянулась и нежно дотронулась до скоб сбоку ее лица.

Они были настоящие, твердые, а лицо под ними было красным и воспаленным.

В палату вошел доктор. Кэкстон даже не взглянула на него. Она не отрывала взгляда от глаз Дианы и никак не могла уйти.

— Я хотел привести к ней кого-нибудь поговорить. Я знаю, вам это, скорее всего, не понравится, но не уверен, что у вас есть право меня останавливать. Короче… вы состоите в браке?

Нет, они не были в браке. Они этим не интересовались, поскольку никогда не афишировали себя перед законом. Но это не имело значения.