Бодхи - Твердые реки, мраморный ветер

• Название: Твердые реки, мраморный ветер
• Автор: Бодхи
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

В старых фантастических книгах Джейн попадались сюжеты, в которых автор пытается нарисовать идиллию подобного рода, но движущей силой всегда было что-то предельно чужеродное, отталкивающее – то классовая борьба с миром капитализма, то, наоборот, борьба с заразой коммунизма. То идея-фикс завоевания космоса просто ради завоевания, власть ради власти, расширение ради расширения. Когда же автор старался подняться до самых, так сказать, чистых, идеальных мотиваций, тогда ученые во всю стремились обогнать друг друга, поскорее совершить открытие, и получалась новая идея-фикс – открытия ради открытий. Удивительно, но людям крайне сложно вообразить, понять и принять идею жизни ради удовольствия от нее. Изучать науку ради получения наслаждения от ясности, предвкушения от узнавания нового. Словосочетание «изучать науку» неразрывно ассоциируется с «серьезным подходом», с «профессионализмом», между тем как здесь, на этом гималайском холме…

---

– Один день контроля голода – один фрагмент?

– Да. Дальше – практика неподвижного лежания. Нет ничего проще – ложись и лежи неподвижно. Совсем неподвижно. Вообще неподвижно – ни пальцем, ни носом – ничем не двигаешь. Руки-ноги лежат так, чтобы не соприкасаться с телом. Пятнадцать минут – один фрагмент. Через некоторое время полной неподвижности начнут возникать странные ощущения – или начнут "пропадать" конечности, или ощущения такие, будто руки где-то в другом месте, в другом положении – неважно, продолжайте лежать неподвижно. Готово? Записали? Дальше – "выжигание ОзВ". Это разновидность эмоциональной полировки. При эмоциональной полировке примерно каждые десять секунд представляешь, как в твоей груди разрывается яркая вспышка, которая выметает к чертовой матери ВСЕ восприятия без разбора – эмоции, мысли, желания – все без исключения, и остается совершенно чистое, яркое пространство. Кстати, эмоциональная полировка – тоже необходимый элемент практики первоклашек. Один фрагмент – пятнадцать минут. При выжигании ОзВ вспышка выметает только ОзВ, а про НЭ и прочее вообще не думаешь.

– Не понял, – недоуменно переспросил Трапп. – Выметать… ОзВ??

– Если я что-то говорю, то именно это и имею в виду, – отрезала Флоринда. – Представляешь, как яркая вспышка выметает все ОзВ, и ничего не представляешь насчет того, что после них остается, пусть само возникает что возникнет. Один фрагмент – пятнадцать минут. На этом все. Делайте. Рассказывайте о результатах.

– Флоринда, а мы с Сереной поняли, почему практика уверенности-120 вызывает физическое переживание твердости. – Заговорщицким тоном произнесла Карен.

– Интересно, почему? – Флоринда взглянула на Карен с интересом.

– Просто во время этой практики возникает столько радостных желаний, что кажется, ща разорвет. Поэтому и возникает твердость, чтобы нас не разорвало!

Серена захихикала, потом заржала. Флоринда улыбнулась и ушла. Трапп задумчиво пялился на ее попу, туго обтянутую шортами, и Серена не замедлила отпустить и по этому поводу пару шуточек.

Мысли Джейн часто возвращались к Кунге. Одна она такая или есть еще? Сомнений не было – эти дети определенно были экспериментальными, и если генетические изменения происходили в воронах, они несомненно должны были происходить и в детях. Целый ворох опасений зашевелился в ней. Оправданы ли эксперименты на детях, такие смелые эксперименты? Что будет с этими детьми, если произойдет что-то непредвиденное? Обдумывая – к кому можно было бы подкатить с этим вопросами, Джейн в конце концов выбрала Марту, поскольку Джерри выглядел слишком занятым и слишком высоко в эмпиреях эпигенетики. Найти Марту теперь стало легко – она практически дневала и ночевала в новой двухэтажной лаборатории, которая теперь приобрела законченный вид, сверкала новым оборудованием и несмотря на свои грандиозные размеры была уже забита до крайности всевозможными стеллажами во всю стену, в которых выращивались культуры, приборами размером от футбольного мяча до слона, рабочими местами, оборудованными с любовью и комфортом, и прочими неотъемлемыми атрибутами современной лаборатории.

– Оправданы ли такие смелые эксперименты на детях? – Удивилась Марта. – Такой вопрос следовало бы задать, если бы над детьми производились бы какие-то действия, которые вызывают страдания ребенка, или как минимум его сопротивление, недовольство.

Марта потянулась всем телом, заведя руки за спину, и встала со стула. При этом она задела одну из книг, лежащих на столе, та упала и Джейн с удивлением увидела, что это "Илиада" Гомера.

– "Илиада"? Зачем?

– Для удовольствия, для чего же еще? Мне нравится этот язык, мне нравится упражнять свою память и учить наизусть такие сложные тексты. Показалось ли тебе, что Кунга подвергается насилию? Или может быть она была подавлена, расстроена…

– Нет, нет, это мне понятно, вопрос в другом, – перебила ее Джейн. – Понятно, что это как раз в обычном мире над детьми ставятся жестокие и бесчеловечные опыты – их насилуют с утра до вечера, их подавляют… но одно дело – воспитание, так сказать, души, создание психологической атмосферы, содействие интересам – это одно. Но вмешательство в генотип! Это нечто совсем другое. Фактически, здесь у нас формируется новый вид человека, с новым генотипом. Как эти новые люди будут относиться к нам? Что они будут из себя представлять?

– Вопросы вполне осмысленные, Джейн, но только мы же не лезем со скальпелем в генотип, не пытаемся его изменить согласно нашим идеологическим или моральным принципам. Мы вообще его не пытаемся изменить. Мы и не ставили такой цели. Все, чего мы хотели – дать возможность детям жить интересной для них жизнью. Мы познакомили их с ОзВ, мы рассказали им об НЭ и прочих омрачениях, и изменения в генотипе мы заметили совершенно случайно.

– Но ведь есть и другое влияние – влияние, которое оказывает на детей ваше "намерение", – возразила Джейн.

– Конечно. У нас есть настойчивое радостное желание содействовать детям в том, что им интересно и что нам интересно. Мы испытываем к ним симпатию. И оказалось, что генотип откликается. Мы открыли новый закон природы, мы не лезем со своей идеологией в нее. Мы – такие, какие мы есть – мы хотим испытывать симпатию и хотим содействовать симпатичным нам людям. Они – такие, какие они есть – они хотят учиться, испытывать ОзВ, испытывать на себе нашу симпатию к ним и получать от нас содействие. Ни мы, ни они не хотим быть другими – не испытывающими ОзВ, не стремящимися к интересной жизни. И мы, и они являемся результатом эволюции. И то влияние, которое проистекает из нас, не является чем-то чуждым эволюционному процессу. И то, что в этих новых условиях генотип ребенка меняется так быстро, означает, что мы нажали на спусковой крючок. Природа давно взвела его, но некому было на него нажать – тысячи лет люди уничтожали и подавляли друг друга и самих себя. Тысячи лет истории человечества – это тысячи лет пыток, садизма и мазохизма. И природа ждала, фигурально выражаясь. И она дождалась. Появились люди, которые стали устранять омрачения и культивировать озаренные восприятия. И курок оказался немедленно спущен – начались изменения в генах. Нам остается продолжать делать то, что мы делаем, так как то, что мы видим, нам нравится. А заодно мы еще и удовлетворяем свои естественнонаучные интересы, изучая – какие именно генетические изменении я происходят. На самом деле мы следим не только за развитием уже сложившегося ребенка, но и за тем, как проходит развитие плода, от самых первых секунд.

– ?

– Что тебя удивляет? Современные технологии позволяют очень аккуратно наблюдать за развитием плода без каких-либо травматических воздействий. И мы наблюдаем множество интереснейших отклонений. Мы попросту захвачены тем, что видим. Например – знаешь, чем занята прямо сейчас я? Хочешь расскажу?

– Конечно хочу!

– Бери блокнот, записывай термины, потом разберешь детальнее, если захочешь, но в общих чертах я смогу объяснить и сейчас. Когда зародыш – я говорю сейчас о человеческих зародышах, находится в утробе щенки…

– Щенки?

– Слово "мать" нам неприятно, мы говорим "щенка" с ударением на "е" – это игриво и прикольно.

– Итак, когда зародыш в утробе щенки, то можно разделить общий организм на три части: зародыш, щенку и внезародышевые ткани – они словно прокладка разделяют оба организма, или соединяют их, что даже точнее, так как после того, как у плода формируются кровеносные сосуды, через эти внезародышевые ткани осуществляется транспорт растворимых веществ. Внезародышевые ткани вместе с внедренными в них кровеносными сосудами называется "хорион". Когда хорион сливается со стенкой матки, он образует "плаценту". У человека хорион настолько тесно интегрирован в матку, что разделить их невозможно, не нанеся катастрофических повреждений щенке и плоду. Пока понятно?

– Да, пока понятно, – подтвердила Джейн, сделав пару записей.

– От внешней оболочки хориона простираются специальные ворсинки. Они содержат кровеносные сосуды, и с их помощью резко увеличивается площадь соприкосновения хориона и щенковой крови, так что несмотря на то, что кровеносные сосуды щенки и ребенка не сливаются, тем не менее за счет тесного их контакта обеспечивается передача веществ в обоих направлениях – примерно так же наша кровь забирает кислород из воздуха, поступающего в легкие. Щенка передает ребенку питательные вещества и кислород, а плод отдает ей обратно диоксид углерода СО2 и мочевину, ну это в основном, не касаясь деталей.

– Понятно.

– Но вот тут мы подходим к вопросу – почему организм щенки вообще не отторгает плод? Ведь это чужеродный элемент! А организм человека имеет отлично работающий механизм борьбы с чужеродными элементами.

– Ну как же чужеродный, если он вырос в самой матери? – Удивилась Джейн.