Том Вулф - Нужная вещь

• Название: Нужная вещь
• Автор: Том Вулф
• Издательство: Торнтон и Сагден
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-93923-008-3, 5-93923-006-3

Книга о суровых буднях и отважности военных летчиков-испытателей и первых космонавтов США, о соперничестве СССР и Америки за господство в космосе в романтическую эпоху 1960-х годов, о жестоком поединке пилота с темной стихией фатума в борьбе за «нужную вещь», обладание которой открывает путь к триумфу человеческого духа, покоряющего вселенную. Документальность повествования, основанного на материалах космической программы «Меркурий», а также воспоминаниях участников и очевидцев, сочетается с описаниями экстремальных ситуаций, которые придают произведению драматическую напряженность.

Толчок к созданию книги — любопытство автора, жаждущего разобраться: что же представляет собой на самом деле «обширная и загадочная область, которая в буквальном смысле оставалась темной, как обратная сторона Луны, более чем полвека: военная авиация и нынешний американский офицерский корпус».

---

— Дружба-7, - раздался в наушниках голос диспетчера с острова Кантон. — Это Кантон. У нас тоже нет признаков того, что ваш посадочный бак разложен. Прием.

Гленн сразу же подумал: вот тут-то и пригодятся светлячки. Он расскажет им о светлячках, а они объяснят насчет посадочного бака. Но разве кто-нибудь говорил, что посадочный бак раскрылся?

— Вас понял, — сказал он. — Кто-нибудь докладывал, что посадочный бак разложен? Прием.

— Нет, — ответил диспетчер. — Нас просто попросили это проверить и поинтересоваться, не слышали ли вы каких-нибудь хлопков на высоких скоростях.

— Наверное, — сказал Гленн, — они подумали, что частицы, которые я видел, образовались из-за этого, но они… Их здесь тысячи — на много миль во всех направлениях, — и движутся очень медленно. Я видел их в том же самом месте на первой орбите. Прием.

Так разъяснилось это дело с посадочным баком.

Ему дали добро на третью — и последнюю — орбиту, когда он пролетал над Соединенными Штатами. Но он ничего не видел из-за облаков. Он накренил капсулу на шестьдесят градусов, чтобы смотреть прямо вниз, но увидел лишь облачную завесу. Она выглядела точно так же, как и из самолета на большой высоте. У него уже пропало настроение рассматривать пейзажи. Он стал думать о том, что ему предстоит сделать перед включением тормозных двигателей над Атлантикой, после того как он облетит вокруг мира еще один раз. Теперь надо было включить и двигатели, и гироскопы. Он несколько раз включил и выключил гироскопы, чтобы убедиться, что автоматическая система контроля углового положения снова заработала. Система давала сбои, и ему предстояло регулировать положение капсулы, используя в качестве ориентира горизонт. Он плыл над Америкой. Облака начали рассеиваться, и он мог разглядеть дельту Миссисипи. Ему казалось, что он смотрит на мир с хвоста бомбардировщика времен Второй мировой войны. Затем внизу стала проплывать Флорида. Внезапно он понял, что видит весь штат целиком. Он лежал внизу, словно на карте. Он дважды облетел вокруг мира за три часа и одиннадцать минут и только сейчас понял, насколько высоко он находится. Высота была примерно пятьсот пятьдесят тысяч футов. Он мог разглядеть Мыс — к этому времени он был уже над Бермудами.

— Это Дружба-7, - сказал он. — Я вижу внизу Мыс. Сверху он выглядит просто прекрасно.

— Вас понял, — отозвался с Бермуд Гас Гриссом.

— Как ты и говорил, — добавил Гленн.

— Именно, сынок, — ответил Гриссом. Да, это был разговор между братьями. Гленн скромно признал, что его товарищ Гриссом — один из трех американцев, видевших такое зрелище… а Гриссом назвал его «сынок».

Двадцать минут спустя он вновь пролетал над Африкой и солнце опять садилось, уже в третий раз. Оно потускнело, и Гленн… увидел кровь. Он увидел кровь над одним из окон. Он знал, что крови взяться неоткуда, но все же это была кровь. Раньше он ее не замечал — она была видна только под этим конкретным углом расположения реостата-солнца. Кровь и грязь. Грязь, должно быть, появилась после запуска эвакуационного отсека. А кровь… Наверное, жуки… Быть может, капсула при взлете врезалась в стаю жуков… или птиц… но в последнем случае он слышал бы удар. Должно быть, жуки, — но у жуков нет крови. А может, так преломлялись солнечные лучи… Потом он просто перестал об этом думать — переключился на другое. Еще один заход, еще одна оранжевая полоса вдоль линии горизонта, несколько желтых лент, голубых лент, чернота, бури, молнии — эти искры под одеялом… Все это почти не имело никакого значения. Предстоящая подготовка капсулы к запуску тормозных двигателей полностью завладела его сознанием. Чуть меньше чем через час заработают тормозные двигатели. Капсула продолжала медленно плыть, слегка покачиваясь в стороны. Кажется, гироскопы больше не играли никакой роли.

Он плыл дальше через ночь над Тихим океаном. Когда он достиг станции слежения на острове Кантон, он вновь повернул капсулу, чтобы увидеть последний рассвет через окно своими собственными глазами. Первые два он наблюдал через перископ, потому что летел задом наперед. Когда взошло солнце, вновь появились светлячки. Гленну казалось, будто он наблюдает восход солнца прямо из их гущи. Он снова стал докладывать на землю, что эти частицы вряд ли от капсулы, потому что часть их находилась в отдалении на несколько миль. И снова это никого не заинтересовало: ни на острове Кантон, ни на Гавайях, над которыми он вскоре оказался. Их занимало другое. Они готовили Гленну небольшой сюрприз, и вскоре он понял какой.

Он находился в полете уже четыре часа и двадцать одну минуту. Через двенадцать минут должны были включиться тормозные двигатели, чтобы замедлить вхождение капсулы в атмосферу. Еще минута и сорок пять секунд ушли на все эти «вы готовы?» и «вас понял», а также на установление связи с диспетчером на Гавайях. И тут последовал сюрприз.

— Дружба-7, - сказал диспетчер, — у нас есть сигнал сегмента 5–1 «Раскрытие посадочного бака». Мы подозреваем, что этот сигнал ошибочен. Тем не менее с Мыса просят вас проверить это — перевести выключатель посадочного бака в автоматическое положение и посмотреть, не загорится ли лампочка. Как поняли? Прием.

До него стало медленно доходить… Есть сигнал… И как долго? А ему даже ничего не сказали — держали в тайне! Я — пилот, а они отказываются сообщать мне данные о состоянии аппарата! Чувство оскорбления было даже сильнее гнева. Если посадочный бак раскрылся — а этого никак нельзя было увидеть, даже в перископ, потому что бак находился внизу, — то во время вхождения в атмосферу мог отскочить тепловой щит. А если тепловой щит отлетит, то пилот изжарится внутри капсулы, как бифштекс. Надо перевести выключатель в положение автоматического контроля; тогда, если бак открыт, загорится зеленая лампочка, и все станет ясно. Но слишком медленно это до него доходило!.. Вот почему они расспрашивали его о положении выключателя — не хотели сообщать страшную правду слишком рано! Пусть завершит свои три орбиты, а тогда уж узнает плохие новости!

Кроме того, они еще хотели, чтобы он поигрался с выключателем. Ведь это глупо! Вполне могло оказаться, что с баком все в порядке, но случилось повреждение где-то в электросети — тогда манипуляции с автоматическим выключателем вызвали бы раскрытие бака. Но Гленн ничего не сказал об этом. Будем считать, что они приняли все это в расчет, иначе можно сорваться на испуганную нервную болтовню.

— О'кей, — сказал Гленн. — Если они это рекомендуют, то попробуем. Вы готовы?

— Да, как только будете готовы вы.

— Вас понял.

Он потянулся вперед и щелкнул выключателем… Лампочка не загорелась. Он тут же вернул выключатель в первоначальное положение.

— Отбой, — сказал он. — В автоматическом режиме лампочка не загорается. Я вернулся в положение «выключено». Прием.

— Вас понял. Это прекрасно. В таком случае, двигаемся дальше — вхождение в атмосферу будет нормальным.

Тормозные двигатели должны были включиться над Калифорнией, а к тому времени, как капсула спустится с орбиты и пройдет через атмосферу, Гленн окажется над Атлантическим океаном, возле Бермуд. Так было запланировано. Диспетчером в Калифорнии был Уолли Ширра. Меньше чем за минуту до того как толкнуть выключатель и запустить тормозные двигатели, Ширра сказал:

— Джон, сбрось тормозной пакет, когда будешь пролетать над Техасом. Как понял?

— Вас понял.

Но почему? Тормозной пакет оборачивался вокруг краев теплового щита и удерживал тормозные двигатели. Когда двигатели срабатывали, пакет слетал. Снова они обращались к теме теплового щита — без всяких объяснений. Но Гленну надо было сконцентрироваться на включении тормозных двигателей.

После запуска это была самая опасная часть полета. Если угол атаки капсулы окажется слишком маленьким, можно соскочить с верхнего слоя атмосферы и снова оказаться на орбите — до тех пор, пока не кончится запас кислорода. У вас больше не оставалось ракетных двигателей, чтобы снизить скорость. Если угол будет слишком отвесным, то нагревание из-за трения капсулы об атмосферу окажется настолько сильным, что человек сгорит в капсуле, а через две минуты капсула распадется на куски — с тепловым щитом или без него. Но главное не думать об этом. Поле сознания очень узкое, сказал Сент-Экзюпери. Что мне теперь делать? Наконец-то наступало время тест-пилота. Ах, да! Я был здесь раньше! И поэтому защищен! Я не попаду в передряги, из которых не смогу выбраться! Ему надо было проявить себя настоящим героем летных испытаний и попытаться выровнять капсулу самостоятельно, по горизонту, с помощью ручного контроля, или предпринять еще одну попытку использовать автоматический контроль. Пожалуйста, Господи… не дай мне нарушить правила. И что бы ответил Господь? (Попробуй автоматику, простофиля!) Он отсоединил и переустановил гироскопы. Он поставил рычаги управления на автоматический режим. Вот ответ на твои молитвы, Джон! Теперь приборы насмехались над тем, что он видел из окна и в перископ. Автоматика отлично работала при крене и вращении. Режим рыскания по-прежнему был отключен, так что Гленн исправил это вручную. Капсула поворачивалась вправо, а он подталкивал ее назад. Просто тренажер «Альфа»! То же самое! Такое же полное отсутствие ощущения движения… Когда он сосредоточивался на приборной панели и не смотрел на проплывавшую внизу землю, он вовсе не чувствовал, что проходит 17 500 миль в час… или даже пять миль в час. Гудящая маленькая кухня, вот и все… Он сидел в кресле, сжимая ручной тормоз; взгляд его был прикован к приборам… Вот она, настоящая жизнь, а не этот вечный бежевый цвет стен симулятора. Настоящее дело!