Том Вулф - Нужная вещь

• Название: Нужная вещь
• Автор: Том Вулф
• Издательство: Торнтон и Сагден
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-93923-008-3, 5-93923-006-3

Книга о суровых буднях и отважности военных летчиков-испытателей и первых космонавтов США, о соперничестве СССР и Америки за господство в космосе в романтическую эпоху 1960-х годов, о жестоком поединке пилота с темной стихией фатума в борьбе за «нужную вещь», обладание которой открывает путь к триумфу человеческого духа, покоряющего вселенную. Документальность повествования, основанного на материалах космической программы «Меркурий», а также воспоминаниях участников и очевидцев, сочетается с описаниями экстремальных ситуаций, которые придают произведению драматическую напряженность.

Толчок к созданию книги — любопытство автора, жаждущего разобраться: что же представляет собой на самом деле «обширная и загадочная область, которая в буквальном смысле оставалась темной, как обратная сторона Луны, более чем полвека: военная авиация и нынешний американский офицерский корпус».

---

Росту паники во многом способствовала фигура Никиты Хрущева, который, благодаря самодержавному правлению в Советском Союзе, считался теперь новым Сталиным. Хрущев представлял собои тот человеческий тип, который был понятен американцам и вызывал у них страх. Это был здоровый, прямолинейный, грубый, но проницательный крестьянин, в одну минуту он мог шутить с присущим ему деревенским юмором, а в другую — мучить мелких животных. После того как был запущен «Спутник- 1», Хрущев постоянно и со всем остроумием издевался над Соединенными Штатами, обвиняя их в некомпетентности. Через два месяца после запуска «Спутника-1» военно-морской флот попытался запустить первый американский спутник с ракетой «Авангард» Впервые обратный отсчет транслировали на всю страну по телевидению. «Десять, девять, восемь…» Затем — «Пуск!» Волна шума и пламени. Ракета взлетает — на каких-то пятнадцать сантиметров. Первая ступень, переполненная топливом, взрывается, и ракета падает в песок возле пусковой площадки. Она погружается в песок очень медленно, как старый толстяк, оседающий в мягкое кресло. Зрелище совершенно нелепое, словно cпециально для любителей грубых шуток. Ну и повеселился же Хрущев! Эта картина — широчайшая реклама, замедленный обратный отсчет и взрыв — была незабываемой. Она стала символом американской космической программы. Пресса впала в ужасное самобичевание, и лучше всего отразил эти настроения один из заголовков — «Капутник!»

Пилоты в Эдвардсе просто не могли понять, что за безумие овладело всеми. Они с тревогой наблюдали за возрождением милитаристскою духа. Догнать! На всех фронтах! Это был приказ. И они с трудом могли поверить в результаты встречи, прошедшей в Лос Анджелесе в марте 1958 года. Это была чрезвычайная (почему чрезвычайная?) встреча членов правительства военных и руководителей авиационной промышленности с целью обсуждения возможности послать человека в космос раньше, чем это сделают русские. Внезапно выяснилось, чю времени на постепенное развитие программы уже нет. Чтобы вывести на орбиту Х-15В или Х-20, нужны ракеты, которые будут доработаны только через три-четыре года. Но действовать надо быстро и грубо. Поэтому решено было, используя имеющиеся ракеты, такие как «Редстоун» (семьдесят тысяч фунтов осевой нагрузки) и только что разработанный «Атлас» (367 тысяч фунтов), запустить в космос не летательный аппарат, а грузовой отсек, контейнер, капсулу с человеком внутри. И человек этот будет не пилотом, а живым пушечным ядром. Он не сможет ни в малейшей степени изменить курс капсулы. Капсула взлетит, как пушечное ядро, и опустится, как пушечное ядро: она сядет на волны океана и будет снабжена парашютом, чтобы замедлить приземление и сберечь жизнь человеческой особи внутри. Работа была поручена НАКА, который теперь превратился в НАСА[2]. Проект получил название «Меркурий».

Эта капсула была идеей широко известного в военно- воздушных силах исследователя-физика, бригадного генерала Дона Фликингера. Проект Фликингера получил название «Человек в космосе как можно скорее». Сидящий в капсуле являлся объектом аэромедицинского исследования, и не более того. В первых полетах, по замыслу Фликингера, в капсуле должен был находиться шимпанзе. Фликингер, естественно, стал одним из тех пятерых, кому поручили отобрать для «Меркурия» астронавтов — так они должны были называться. То, что НАСА вот-вот начнет отбирать людей для полета в космос, не предавалось гласности, но Скотт Кросссфилд об этом знал. Вскоре после запуска «Спутника-1» Кроссфилд, Фликингер и еще семь человек были избраны в особый комитет по подготовке к космическим полетам. Кроме того, Кроссфилд тесно сотрудничал с Фликингером при испытаниях компенсирующих костюмов во время разработки проекта «Х-15». Так что Кроссфилд подошел к Фликингеру и прямо сказал, что хочет стать астронавтом. Фликингер не просто любил Кроссфилда, а восхищался им. И он сказал:

— Скотти, даже не пытайся, тебе откажут. Ты слишком независимый.

Теперь, когда Йегер покинул Эдвардc, Кроссфилд оставался самым многообещающим из пилотов, летавших на реактивных самолетах, и у него имелся вполне развитый эгоизм, как и у других знаменитостей Эдвардса. А еще он был лучшим из летчиков во всем, что касалось техники. Фликингер рассказал ему, что проект «Меркурий» не подходит для истинных братьев прошлых лет, ветеранов тех дней в высокогорной пустыне, когда не было ни начальства, ни индейцев, когда пилот с бортовым инженером сперва забивались в ангар, а потом выходили и поднимали машину в воздух, долетали до звезд, приземлялись на дне высохшего озера и вовремя заходили к Панчо попить пивка. Фликингер объяснил, что первым в космос должен полететь шимпанзе… что ж, все ясно, Кроссфилда это больше не интересовало. Как и большинство других пилотов, собиравшихся испытывать Х-15. Первый полет совершит обезьяна — все говорили только об этом. Слово «астронавт» означало «звездный путешественник», но на самом деле бедняге предстояло стать подопытным кроликом для изучения воздействия невесомости на организм и центральную нервную систему. Все члены братства знали, чго по первоначальному проекту астронавт вовсе не должен быть пилотом в каком бы то ни было смысле. «Звездным путешественником» мог стать любой молодой человек с университетским образованием и опытом физически опасной работы, ростом не выше ста семидесяти семи сантиметров — чтобы вместиться в капсулу «Меркурия». В объявлении о наборе добровольцев упоминались не только летчики-испытатели, но и моряки-подводники, парашютисты, исследователи Арктики, скалолазы, ныряльщики, даже плававшие со скубами, военные ветераны, ветераны боевой подготовки и люди, на которых изучалось воздействие реактивного ускорения и повышенного атмосферного давления на военно-воздушных и военно-морских базах. От астронавта вовсе не требовалось никаких активных действий — только дать согласие.

Представители НАСА уже готовились опубликовать объявление, когда в дело вмешался сам президент Эйзенхауэр. Он предвидел страшную неразбериху. Ведь записаться в добровольцы мог каждый сумасшедший страны. Любой чиновник из Конгресса способен был замолвить словечко за любимого сына. Это же хаос! Отбор кандидатов затянется на месяцы, а неизбежная процедура проверки благонадежности — еще дольше. В конце декабря Эйзенхауэр приказал НАСА вести отбор астронавтов из пятисот сорока военных летчиков-испытателей, пусть даже очень квалифицированных. Главное, что их личные дела всегда под рукой, они уже прошли проверку благонадежности и их можно в любой момент вызвать в Вашингтон. В требованиях к кандидатам указывалось, что они должны быть не выше ста семидесяти семи сантиметров, не старше тридцати девяти лет, окончить школу летчиков-испытателей, иметь по меньшей мере полторы тысячи часов летного времени, опыт полетов на реактивных самолетах и степень бакалавра или равноценную ей. Этим требованиям соответствовал каждый десятый пилот. В отборочном комитете НАСА сомневались, что наберется достаточное количество добровольцев. Хорошо, если завербуется каждый десятый. Но этого мало — нужно двенадцать кандидатов в астронавты. Вернее, для самих полетов требовалось всего шесть человек, но предполагалось, что половина кандидатов отсеется, не выдержав скучной подготовки к тому, чтобы стать всего лишь подопытным кроликом внутри автоматически управляемой капсулы.

В конце концов, в НАСА уже знали, о чем думают лучшие летчики-испытатели из Эдвардса. Первый Х-15 был построен осенью 1958 года. Кроссфилд и его коллеги — Джо Уокер и Айвен Кинчелоу — были полностью поглощены работой. Уокер был в этом проекте главным пилотом от НАСА, а Кинчелоу — главным пилотом от военно-воздушных сил. Кинчелоу установил на Х-2 мировой рекорд высоты — 126 тысяч футов, — и в военно-воздушных силах думали, что из него получится второй Йегер… и даже нечто большее. Кинчелоу был боевым героем и летчиком-испытателем из фильмов: белокурый, симпатичный, сильный, яркий, чрезмерно честолюбивый и популярный среди сослуживцев и других пилотов. Будущее в военной авиации ему было обеспечено. В один прекрасный солнечный день он, как обычно, взлетел на своем F-104, но тут на панели приборов загорелась красная лампочка, и у него оставалась та самая секунда, за которую надо решить — катапультироваться или нет с высоты примерно пятьдесят футов. Принятие решения осложнялось тем, что в F-104 сиденье выбрасывалось вниз вертикально, из брюха самолета Кинчелоу попытался опрокинуть самолет и катапультироваться вверх, но вылетел в боковом направлении и погиб. Его место в проекте «X-15» занял его дублер, майор Роберт Уайт. А дублером Джо Уокера стал бывший боевой пилот морского флота Нил Армстронг. Кроссфилд, Уайт, Уокер, Армстронг — у них не было времени даже подумать о проекте «Меркурий». Этот проект вовсе не означал завершение программы «Х-15». Испытания Х-15 должны были продолжаться с целью разработки настоящего космического корабля, на котором пилот смог бы отправиться в космос, спуститься в атмосферу и приземлиться. Большое внимание уделялось тому, чтобы Х-15 «приземлялся с достоинством», а не просто плюхался в воду, как капсула «Меркурия». Пресса проявляла к Х-15 огромный интерес, потому что это был единственный в стране космический корабль. Репортеры называли Кинчелоу «мистер Космос», так как ему принадлежал рекорд высоты. После его смерти они присвоили этот титул Кроссфилду. Все это очень надоедало, но парням надо было привыкать. Проект «Меркурий», в котором человек превращался в живое пушечное ядро, вызывал много паники. Любой пилот, вошедший в капсулу, переставал быть пилотом. Он становился лабораторным животным, с головы до пят обвешанным медицинскими датчиками. Летчикам приходилось сражаться с этой медицинской чепухой на каждом шагу. Скотт Кроссфилд, поколебавшись, согласился повесить на себя приборы для контроля сердцебиения и дыхания в космических полетах, но отказался от анального термометра. Пилоты, давшие согласие заползти в капсулу «Меркурия» — именно в капсулу, замечали все, а не в корабль, — должны были называться «астронавтами». Но на самом деле они становились подопытными кроликами, опутанными проводами по всему телу. Никто, находясь в здравом уме, не стал бы десять-пятнадцать лет рисковать жизнью, взбираться на пирамиду и в конце концов на купол мира — Эдвардc… только затем, чтобы превратиться в подопытного кролика, сжавшегося в комок в капсуле, с колотящимся сердечком и опутанного проводами.