Р. Грейвз - Золотое руно

• Название: Золотое руно
• Автор: Р. Грейвз
• Издательство: ТЕРРА - Книжный клуб
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: ISBN 5-300-01952-6

Роберт Грейвз (1895-1985) - крупнейший английский прозаик и лирический поэт, знаток античности, творчество которого популярно во всем мире.

В пятый том Собрания сочинений включен роман "Золотое руно", в основу которого положен миф о плавании аргонавтов. Автор, строго соблюдая канву мифа, опирается на сведения об исторических и мифологических событиях, о нравах, быте и образе жизни древних греков.

---

Арас ответил:

- Твое Величество, я подчинюсь твоему решению, если ты поклянешься именем богини Бримо или Гекаты, или как там у вас еще называют Царицу Преисподней, что будешь беспристрастен.

- В этом я готов поклясться! - вскричал Алкиной. - Хотя, по указанию Зевса, единственная царица Преисподней, во имя которой нам дозволено клясться - это Персефона, жена его брата Гадеса.

Ясон сказал:

- Я также подчинюсь твоему решению, Твое Величество. Но я бы хотел, чтобы ты узнал: царица Кирка из Ээи, сестра царя Ээта, недавно очистила и Медею, и меня, а также Аталанту Калидонскую от крови, которую мы пролили или вынуждены были пролить; она приняла нас как просителей на своем нескромной формы острове и действовала в соответствии с предостережением, посланным ей во сне Богиней, которой она служит.

- Я буду иметь в виду твои слова, - сказал Алкиной. Затем он пожелал, чтобы Арас и Ясон дали клятву подчиниться его решению, но поскольку Арас не признавал Персефоны, они поклялись Солнцем, божеством, которое оба чтили, Авгий из Элиды также принял клятву. Алкиной сказал:

- Завтра утром я сообщу решение. А пока что, прошу, помните, что вы - мои гости и связаны сейчас едиными узами учтивости по отношению ко мне. И я требую, чтобы вы не совершали ничего неподобающего.

В ту ночь аргонавты спали вместе на полной гулкого эха веранде дворца, а Медея - в маленькой комнате рядом с царской спальней. Медея пришла тайно к царице Арете и сказала:

- Царица-сестра, сжалься надо мной. Не позволяй твоему мужу отсылать меня обратно в Эа. Мой отец, царь Ээт, - мертв, нет и моего брата, и нелепо, чтобы Арас оспаривал мои права на престол Колхиды. Я влюблена в Ясона, и мы собираемся пожениться, как только возвратим Руно его божественному владельцу; я стану тогда царицей Эфиры и всего Коринфа, а он будет моим царем. Я могла бы разделить с ним мой колхидский престол, если пожелаю, а он со мной - свой фтиотийский; и я также полагаю, что он приобрел царские права и над Лемносом, было бы желание их предъявить. Твой супруг должен подумать дважды, а то и трижды, прежде чем передаст столь царственную пару, как мы, в руки темнокожего заморского варвара. Кроме того, как тебе уже сказали, мы состоим под покровительством всех ведущих Олимпийцев и, более того, - самой Триединой Богини, которую, как я знаю, ты втайне почитаешь превыше любого из них. Будь мне другом, Арета, и когда-нибудь я вознагражу тебя, можешь быть уверена.

Царица Арета поцеловала Медею и ответила:

- Сестра-царица, я с радостью буду ходатайствовать за тебя перед Алкиноем. Ибо у меня тоже был суровый отец, от которого я вынесла много недоброго, да еще и своенравный брат, такой, как, судя по всему, и у тебя. И я тоже влюбилась в Ясона. Думаю, он - самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, и если ты собираешься мне сказать, что предпочла бы жить с ним в рыбачьей хижине, нежели с другим во дворце, я тебе охотно поверю. Полагаю, дело - в его удивительных волосах.

Медея была растроганна до слез. Арета обняла Медею и сказала:

- Я уверена, что ты с ним будешь очень счастлива, ибо, хотя Ясон - не такой добродушный или уступчивый мужчина, как мой Алкиной, все же ты - явно умнее меня, и таким образом - подходящая для него пара. Конечно, Ясон еще молод, и со временем, я не сомневаюсь, станет справедливым правителем и разумным супругом. Я должна тебе признаться, что нахожу брак удивительным установлением - не могу себе вообразить, как наши бабушки устраивали свои дела прежде чем так стало принято, когда мужчины были для них всего лишь случайными возлюбленными, и женщинам не на кого было положиться, кроме как на себя. Теперь у нас, жен, - вся настоящая власть, очень малая часть ответственности и море удовольствия. Я, конечно, поклоняюсь втайне Триединой Богине, но не могу прикидываться, будто я не благодарна Зевсу за то, что сделал ее своей женой.

Медея улыбнулась Арете сквозь слезы, а та все трещала:

- Милое дитя, как я тебе завидую, у тебя впереди - брачная ночь. Кажется, еще только вчера нас с моим дорогим Алкиноем осыпали анисом, и мы вкусили засахаренной айвы и впервые поцеловались под многоцветным свадебным балдахином, который приготовила для меня моя дорогая матушка. И как чудесно пахла жимолость в ту ночь. Поверь мне, моя дорогая, восторг первых объятий потом не повторяется; никогда не забывается, но не повторяется. Ах, какие невыразимо дивные радости тебя ждут!

Голос доброй царицы дрогнул от нежности, и Медея не могла заставить себя признаться, что, по правде говоря, не может быть в целом мире женщины, несчастнее ее - ненавидящей то, чего она больше всего желает, желающей того, что она больше всего ненавидит, беглянки, погубительницы своей родной семьи, изменницы великодушного героя, святилище которого она охраняла.

Но она сказала:

- Сестра-царица, благодарю тебя за добрые пожелания и завидую от всего сердца твоей согласной жизни с благородным Алкиноем, подобной которой сама я и надеяться не смею насладиться. Ибо, как ты должна знать, жрица, присягнувшая Богине, проклята, так как наделена двойным зрением и двойной природой: она упорно и жестоко строит заговоры, в муках губит тех, кто ее больше всего любит и, дабы избежать одиночества, наводняет свой дом лжецами, ничтожествами и грубиянами.

Арета вскричала:

- О, дитя, не говори так ужасно, даже для того, чтобы избежать зависти божества или злого духа! Лицо твое светится добротой, я не поверю, что ты способна на злое деяние. Да будь ты благословенна множеством детей, хотя бы четырьмя или пятью, дети оказывают восхитительно успокаивающее действие на женщин, которые одарены избытком разума, такого, как у тебя.

Медея ответила:

- Несравненная Арета, я и надеяться не смею на такое благословение, хотя, полагаю, что я - женщина, столь же честная, сколь и ты. Грозная Мать преследует меня, овладевая моей душой и делая меня сосудом своего неутолимого гнева; пока она со мной не покончила, я столь же опасна для любого города, где бы ни остановилась, сколь тлеющий сосновый факел - для поля, где созрел для жатвы ячмень. Поэтому, царица-сестра, если по доброте своего сердца ты сейчас можешь меня спасти, это будет доказательством твоей мудрости, равно как и твоей добродетели; но, умоляю, не уговаривай меня остаться с тобой на день дольше, нежели потребуется.

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Колхов снова провели

В ту ночь в постели с Алкиноем Арета старалась быть как можно очаровательней, ласково скребя ему голову своими аккуратно подстриженными ногтями и часто его целуя. Она спросила его:

- Мой благородный господин, скажи мне, какое решение ты намереваешься вынести завтра по делу нашей милой гостьи, колхской царевны. Ибо у меня просто сердце разобьется, если ты отошлешь ее назад, чтобы ее выдали за старого и гадкого албанца, о котором мне рассказывала Аталанта. Вообрази: он ни разу не мылся с тех пор, как родился - албанский закон строго запрещает мытье, и кишит паразитами, как старый сыр. Да еще и такая красивая девушка, как она, и такая несчастная, дочь-сирота твоего старого друга…

Алкиной притворялся, будто спит, но тут не мог удержаться и не ответить.

- Прежде всего, моя дорогая, я не могу тебе сказать, какое решение вынесу; оно, несомненно, откроется мне во сне. А во-вторых, я нахожу, что несколько нелепо с твоей стороны пытаться возбудить у меня сочувствие к этой сироте, безумство и неповиновение которой явилось непосредственной причиной гибели ее отца, а возможно - и ее брата, хотя это еще и не доказано. Мое имя - Сильный Разумом, и Сильный Разумом - моя природа.

- Дорогой мой, - сказала Арета, - я знаю, как ты от природы добросердечен, хотя и делаешь вид, будто суров. Я уверена - что бы там ни случилось, ты никогда бы не смог обращаться ни с одной из наших дочерей так, как Ээт со своей. Ты должен признать, что большинство отцов по отношению к детям слишком строги и ревнивы. Ты помнишь случай с Никтеем, братом Ориона, прославленного фиванского охотника? Он попытался препятствовать браку своей дочери Антиопы с Эпопеем Сикионским и, когда она бежала к Эпопею, затеял войну с Сикионом, что погубило сотни невинных семейств, включая и его собственное, и в конце концов совершил самоубийство. Был также царь Акрисий Аргивский, который запер свою дочь Данаю в бронзовом склепе, а когда она, несмотря на все его предосторожности забеременела, пустил ее в ящике в море; но она родила сына, прославленного Персея, который убил деда и стал основателем Микен. Если тебе нужен более современный пример, посмотри на нашего соседа, Эхета из Эпира, который ослепил свою дочь Амфиссу, виновную в том, что она сделала его дедом, и теперь принуждает ее молоть в темнице железный ячмень - ты полагаешь, что он хоть сколько-нибудь процветает? Если бы ты меня спросил, я сказала бы, что Ээт, хотя он благоразумен в делах государственных (в противоположность домашним), сполна заслужил свою участь.