Евгений Гусляров - Сталин в жизни

• Название: Сталин в жизни
• Автор: Евгений Гусляров
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС-Звездный мир
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-94850-034-9

Задача этой книги не в том, чтобы в очередной раз сказать о том, ужасен Сталин или велик. Автор просто попытался выяснить, как он выглядел в столкновении с мелкими и более значительными обстоятельствами, которые жизнь предлагает нам каждый день. Как он выходил из ситуаций, которые составляют суть обыденной, повседневной жизни. Как он любил и ненавидел, как он ел и пил, от какими болезнями страдал. Короче, каков был Сталин в жизни. Задача эта не столь примитивна, как может показаться. Сталин относится к тем немногим личностям, мельчайшие проявления характера которых влияли на ход истории.

---

Н. Власик.

Цит. по: Логинов В. С. 94

Семья Сталина жила в бывшем имении нефтепромышленника Зубалова, это недалеко от станции Усово — по ветке Белорусской железной дороги. У бывшего хозяина там было две усадьбы. В одной поселились Микоян с семьей, Ворошилов, Шапошников, а в другой — Сталин.

Грибанов С. С. 40

Отец немедленно расчистил лес вокруг дома, половину его вырубил, — образовались просеки; стало светлее, теплее и суше. Лес убирали, за ним следили, сгребали весной сухой лист. Перед домом была чудесная, прозрачная, вся сиявшая белизной, молоденькая березовая роща, где мы, дети, собирали всегда грибы. Неподалеку устроили пасеку и рядом с ней две полянки засевали каждое лето гречихой, для меда. Участки, оставленные вокруг соснового леса — стройного, сухого, — тоже тщательно чистились; там росла земляника, черника, и воздух был какой-то особенно свежий, душистый. Я только позже, когда стала взрослой, поняла этот своеобразный интерес отца к природе, интерес практический, в основе своей — глубоко крестьянский. Он не мог просто созерцать природу, ему надо было хозяйствовать в ней, что-то вечно преобразовывать. Большие участки были засажены фруктовыми деревьями, посадили в изобилии клубнику, малину, смородину. В отдалении от дома отгородили сетками небольшую полянку с кустарником и развели там фазанов, цесарок, индюшек; в небольшом бассейне плавали утки. Все это возникло не сразу, а постепенно расцветало и разрасталось, и мы, дети, росли, по существу, в условиях маленькой помещичьей усадьбы с ее деревенским бытом, — косьбой сена, собиранием грибов и ягод, со свежим ежегодным «своим» медом, «своими» соленьями и маринадами, «своей птицей».

Аллилуева С. С. 30–31

Как я узнал от Юсиса, т. Сталин приезжал на дачу с семьей только по воскресеньям и питался бутербродами, которые они привозили с собой из Москвы.

Н. Власик.

Цит. по: Логинов В. С. 54

Взрослые часто веселились — должно быть, по праздникам, или справляли дни рождения... Тогда появлялся С. М. Буденный с лихой гармошкой и раздавались песни — украинские, русские. Особенно хорошо пели С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов. Отец тоже пел, у него был отличный слух и высокий, чистый голос (а говорил он, наоборот, почему-то глуховатым и низким негромким голосом). Не знаю, пела ли мама, или нет, но, говорят, что в очень редких случаях она могла плавно и красиво танцевать лезгинку. Вообще же, грузинское не культивировалось у нас в доме — отец совершенно обрусел.

Аллилуева С. С. 166

На семейных обедах у Сталина в начале 30-х годов бывали, кроме него самого и Надежды Сергеевны как хозяев, мать и отец Аллилуевы — родители Нади, ее брат с женой, сестра Анна Сергеевна с мужем Реденсом (начальником Управления внутренних дел Московской области), очень хорошим товарищем, поляком по национальности. Сталин и его расстрелял, несмотря на то, что должен был бы отлично знать его и доверять ему. Эти обеды проходили как все семейные обеды. Мне было приятно, что меня приглашали на них. Приглашали туда и Булганина. Сталин сажал нас рядом с собой и проявлял внимание к нам.

Хрущев Н. Т. 2. С. 65

Дома у Сталина обычно пели квартетом — он, Михайлов, Ворошилов и Молотов. Исключительно музыкальный, Сталин пел вторым тенором. Его любимым романсом был «Гори, гори, моя звезда», а из песен — украинская «У соседа хата била».

Рыбин А. С. 19

Словом, у нас тоже был дом как дом, с друзьями, родственниками, детьми, домашними праздниками. Так было и в городе, в нашей квартире и, особенно летом, в Зубалове. Зубалово из глуховатой, густо заросшей усадьбы с темным острокрышим домом, полным старинной мебели, было превращено отцом в солнечное, изобильное поместье, с садами, огородами и прочими полезными службами. Дом перестроили: убрали старую мебель, снесли высокие готические крыши, перепланировали комнаты. Только в маленькой маминой комнатке наверху сохранились — я еще помню их — стулья, стол и высокое зеркало в золоченой оправе и с золочеными резными ножками. Отец с мамой жили на втором этаже, а дети, бабушка, дедушка, кто-нибудь из гостей — внизу.

Аллилуева С. С. 169

Вторая дача, «Семеновское», находилась в ста десяти километрах от Москвы, в бывшем владении фаворита Екатерины II Григория Орлова и его братьев. Там в тридцатые годы ОГПУ выстроило такой же одноэтажный дом с шестью комнатами и двумя застекленными террасами. Вокруг зеленел тоже в основном сосновый лес. Имелись три пруда. Самым же примечательным был родник-пятиключник. Каждая струя этого чуда природы была разной высоты и красы.

Сталин приезжал в «Семеновское» редко. Может, полюбоваться на пятиключник да с компанией отдохнуть на острове посреди самого большого пруда. Однажды он посоветовал направить ключевую воду в зацветающие пруды. Местная рыба от нее почему-то стала чахнуть. Сожалея об этом, Сталин предложил исправить ошибку. Воду пустили в речку Лопасню, текущую к деревне Семеновское.

Рыбин А. С. 74

При первом тщательном медицинском осмотре в 1927 году профессор Плетнев обнаружил у него заболевание желчного пузыря, вызывавшее жалобы при диетологических нагрузках. Однако из записок Плетнева неясно, идет ли здесь речь о желчнокаменной болезни или всего лишь о нарушениях в области желчных путей. Во время этого же исследования было обнаружено «повреждение сердечной мышцы», однако отсутствие клинических или электрокардиографических данных не позволяет нам поставить точный диагноз. Вероятно, у пациента, которому к тому времени было 48 лет, появились признаки начинающегося заболевания коронарных сосудов сердца по той причине, что отложения на внутренних стенках сосудов привели к их сужению, которое в той или иной степени нарушает снабжение сердечной мышцы кислородом. В таких случаях принято говорить о коронарносклеротической миокардиопатии, при возникновении которой особыми факторами риска являются гипертония, злоупотребление никотином и недостаточная физическая подвижность.

Ноймайр А. С. 447

В 60-е годы в редакции журнала «Октябрь» журналистка Елена Микулина рассказывала, как в молодости, в 1929 году, написала брошюру о социалистическом соревновании, тыкалась с ней в различные печатные органы и издательства, но нигде не брали:

— План забит, бумаги нет...

В общем, как всегда.

Ходила-ходила и добрела до Центрального Комитета партии:

— Я хочу попасть на прием к секретарю ЦК ВКП(б) товарищу Сталину.

Товарищ Сталин очень занят, — ответила ей женщина в приемной, не поднимая головы.

— У меня очень важное дело.

— Товарищ Сталин очень занят.

— Но у меня важное неотложное дело.

— Какое дело?

— Я написала брошюру о социалистическом соревновании...

— Единственное, чем я могу вам помочь, — сказала женщина из приемной, — посоветовать вам оставить у нас вашу брошюру, мы вам ответим.

Делать нечего, оставила рукопись.

Дней через десять в коридоре общежития, где жила Елена Никулина, раздался телефонный звонок, и ее пригласили к аппарату.

— С вами говорит Товстуха, — раздалось в трубке.

— Какая толстуха?

— Не какая, а какой, — с обидой в голосе уточнил говоривший. — Помощник товарища Сталина. Товарищ Сталин ознакомился с вашей работой и хотел бы с вами поговорить.

Помощник назвал день и время и спросил:

— Вам удобно?

— Конечно, удобно!

В назначенный день и час журналистка была в главном кабинете страны. Вошла — никого нет. Огляделась — Сталин стоял у маленького столика и листал газеты.. Он был в штатском костюме и галстуке — мало кто видел его в такой одежде. Из газет потом Елена Микулина узнала, что в тот день Сталин принимал английскую правительственную делегацию...

— Какая молодая, а такие умные книжки пишет, — сказал Сталин. — А в чем ваши трудности, на что вы жалуетесь?

— Не могу нигде напечатать, товарищ Сталин.

— Да, у нас это очень трудно. Как же вам помочь? «Я подумала, одного его звонка достаточно, чтобы все было немедленно сделано», — вспоминает Е. Микулина.

А он ходил по кабинету, рассуждал:

— Как же вам помочь? А что, если я напишу предисловие к вашей брошюре?

Такое ей и в голову не могло прийти!

— У меня много работы, — продолжал Сталин, — но, если вы потерпите дней десять, я напишу предисловие.

— К вам так трудно попасть, товарищ Сталин, у вас в приемной ЦК такая мегера сидит...

— Она не мегера, у нее трудная работа. А я пришлю вам предисловие по почте

Сталин понимал, что, когда выйдет брошюра неизвестной журналистки с его предисловием, она сразу станет всесоюзно знаменитым человеком, и он спросил: