Наталья Игнатова - Бастард фон Нарбэ

• Название: Бастард фон Нарбэ
• Автор: Наталья Игнатова
• Издательство: Издательство «АЛЬФА-КНИГА»
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2009
• ISBN: ISBN: 978-5-9922-0490-2

Лукас фон Нарбэ, потомок древнего рода, рыцарь-пилот ордена Десницы Господней, по праву признан Первым рыцарем галактической империи Шэн. Его искусство боя сравнимо лишь с его милосердием к мирянам, а про его набожность, справедливость и неукоснительное исполнение всех заповедей ходят легенды.

Он был уверен, что живет в самом лучшем и справедливом государстве. Но однажды перед ним встал выбор между своей совестью и жизнью тысяч людей, между своей правдой и правдой самого лучшего и справедливого государства. Для кого-то выбор был бы очевиден, но если твоя фамилия фон Нарбэ, государству тоже придется выбирать.

---

— Не знаю, — рассеяно ответил он, — это для боя в невесомости. Монастырская школа. Сделаем так: дождёмся, пока большая часть солдат соберётся внизу, а потом пойдём, но очень осторожно.

— Лады, — обезболивающее начало действовать, и её потихоньку охватывала эйфория, — осторожно пойдём и снесём всех.

– Надеюсь, что сносить не придётся. Ты пока отдохни, а я помолюсь за мальчиков.

— Отдохни, в смысле — помолчи? — уточнила Луиза, — легко! Ты только не забудь и за нас помолиться.

Глава 3

«Не убивай».

Исход (20:13)

Дружинники традиционно не любили армейских. Традиция — это, что-то вроде условного инстинкта, только у людей. Помогает выжить, когда не мешает жить. Нелюбовь была идеально взаимной. Армейские терпеть не могли дружинников. Есть большая разница между ловлей беглых каторжан или обезвреживанием корабля, набитого взрывчаткой, и патрулированием секторов, на предмет предотвращения нарушений внутреннего порядка.

Фу! Убырство!

Особенно противно то, что маркграфы традиционно используют в своих личных войсках армейские звания.

Радун набирал дружину сам, и, вот ей-богу, многие каторжане больше, чем люди маркграфа походили на законопослушных подданных. Лха его знает, может, как раз среди каторжан дружинников и находили. С его милости и не такое станется.

Или среди пиратов?

Маркграф имел дела с пиратами — это не было секретом, по крайней мере, здесь, на Акму. Не было, впрочем, и доказательств. Иначе орден Всевидящих Очей не прилетал бы сюда с инспекциями, а просто перекрыл Радуну кислород.

В любом случае, когда Луиза сообщала отцу Лукасу, что из пульсаторов убивают, она имела в виду не только назначение оружия. Дружинники убивали. Они делали это с удовольствием. Именно поэтому, кстати, их не выпускали на облавы в «Весёлый Трюм», даже если каторжники бежали целой стаей. Слишком велик риск, подставить под удар мирное население. Но сегодня, сегодня был особенный день. Необыкновенный. Дружина маркграфа и армейское подразделение, вместе, так сказать, рука об руку, ловили майора Беляеву и — чудны дела твои, Господи! — рыцаря-пилота Лукаса фон Нарбэ.

Ловили, чтобы убить.

Но Бог на стороне правого, а права всегда церковь. Это закон, который постигаешь раньше, чем научишься ходить на горшок.

Дружинники любили убивать; дружинники стреляли не задумываясь; дружинники вообще не умели думать — не было у них думательного органа. Зато были рефлексы. И рефлексы эти не позволяли им сразу открывать огонь по людям в родной форме.

Когда устав входит в противоречие с действительностью, даже у мыслителя может случиться сбой системы. Дружину же сбоило чуть ли не по несколько секунд. Этого времени с лихвой хватало Лукасу, чтобы оказаться вплотную. Этого времени хватало Луизе: ей только в радость было прострелить какому-нибудь бычку коленную чашечку.

Или голову, а?

Но вот что делать, если они с преподобным встретят парней из её подразделения? Те начнут пальбу, не взирая на форму. Точнее, как раз — взирая. Так же, как делала она.

— Приказ по-прежнему отыскать двоих в форме, — сказал Лукас, выслушав её соображения, — мужчину и женщину. О священнике не сказано ни слова. Твои сослуживцы в ладах с церковью?

— Конечно.

— Тогда, может быть, это их озадачит.

Он расстегнул комбинезон и выскользнул из него, как из перчатки, оставшись в своём сине-золотом скафандре:

— Если верить докладам, население «Весёлого Трюма» эвакуируется. Почти все силы стянуты туда и уже готовятся начать облаву. Посты внутренней охраны расставлены согласно коду А, просто А, без всяких индексов. Ты знаешь, что это значит?

— Да. Но это дружина, а где армейские?

— Пять взводов в «Весёлом Трюме», ещё пять — по тому же коду. Сколько человек во взводе?

— Два десятка.

— Где они расставлены?

Луиза наизусть перечислила номера секторов. Посмотрела в чистые, без тени понимания, глаза Лукаса, и объяснила:

— По дороге в порт мы всё равно нарвёмся. Не на тех, так на других.

— Но, мне кажется, дружина предпочтительнее. Тебе проще иметь дело с ними, ведь так? Да, и, кстати, по этому коду посты расставляются так, чтобы следить друг за другом?

— Нет. С какой стати? Ты что же думаешь, нас тут тысячи? Слушай, преподобный, а что мы будем делать в порту?

— Угоним корабль.

— Так они же все на профилактике, или как там ты говорил?

— Тем лучше, — Лукас пожал плечами, — меньше людей на борту. Как твоя нога, выдержит?

— Дохромаю, — пообещала Луиза.

— Тогда, похромали.

В фильмах она видела это частенько. В фильмах все рыцари-пилоты всегда были героями. Но одно дело наблюдать на экране, как красавец в синем и золотом, вооружённый одним лишь МРП, громит пиратский аскар или зачищает пиратскую же базу, и совсем другое — видеть это в действительности. К тому же, киношные красавцы, все, как один, были высокими, плечистыми, с внимательным и понимающим взглядом. А Лукас, хм… Даже свой «Тунор» он отдал ей.

Почему никто не снял фильма о том, как священник в одиночку громит охрану целого астероида, действуя только руками и ногами?

Преимущественно ногами.

Монастырская школа. Бои в невесомости. Звучит как-то странно: бой в невесомости — неблагодарное занятие. Особенно для парней вроде Лукаса.

Луизе не трудно было поставить себя на место бойцов дружины, ещё проще — на место солдат своего подразделения. Тебе приказывают уничтожить врага, ты ищешь его или стоишь на посту и ждёшь. Ты слышишь по связи какие-то дикие, совершенно невероятные сообщения. Нет, не страшно… ведь ты понятия не имеешь о том, что убить нужно рыцаря. А если бы и так, ты ведь всё равно не веришь фильмам. Не до конца. Потому что до конца поверить невозможно.

Но тот, кто выходит на тебя, оказывается совсем не таким, как ты ожидаешь. И Луиза будто бы сама ощущала секундное замешательство, когда видела, как медлят охранники.

Синее с золотом…

Священник?

А этот, маленький, безобидный, он уже вплотную. И мир взрывается красными сполохами, за которыми темнота и тишь.

Попадись она так, очнись потом с раскалывающейся от боли головой, с абсолютным, идеальным непониманием того, что же, всё-таки, случилось, вряд ли она смогла бы доложить, что её и ещё двоих-троих-четверых (зависит от ситуации) бойцов вывел из строя один безоружный человек. Уж точно сказала бы, мол, двое их, вооружены и очень опасны. Очень опасны. И следующая группа, следующий пост, следующая партия охотников — они попались бы точно так же, ожидая вооружённых, опасных, огромных, как пехотинец в боевом скафандре, и нарвавшись на маленького и тихого Лукаса.

Понятно, почему он спрашивал, следят ли посты друг за другом. И непонятно, что предпринял бы, если б следили. Наверное, начал убивать.

А вот, кстати, о чём она доложила бы непременно, так это о синем и золотом. О цветах ордена Десницы Господней. И сейчас дружинники, наверняка, сообщают о том, что видели рыцаря. Но на месте их командиров (да и на своём собственном месте тоже) Луиза придержала бы эту информацию.

Ни к чему.

Уж лучше снова и снова вдалбливать:

«Вооружены и очень опасны. Очень опасны…»

— Ага, — сказал Лукас, когда очередной пост остался позади, и они выбрались в тоннель для пневмокаров, — поздравляю. Мы с тобой, оказывается, каторжане, совершившие нападение на священника, с целью обзавестись скафандром и оружием. Как по мне, отобрать скафандр и оружие у кого-нибудь из дружины всё-таки проще.

Луиза только хмыкнула в ответ.

Интересно было бы ей взглянуть на каторжника, который захочет ограбить Лукаса. Хотя, нет, уже не интересно. Учитывая, что преподобный проделывает с вооружёнными бойцами, бедолагу со здешних шахт он, наверное, просто на куски порвет.

Преследователей они опережали на шаг, а иногда и на два. Во всяком случае, когда услышали приказ прочесать пневмотоннели, как раз собирались спускаться в лифтовую шахту.

— Спустимся, — сказала Луиза, откидывая тяжёлый люк, — потом пройдём между стен, там есть такой участочек, вроде шкафов с инструментами и роботами, а дальше — по прямой. Метров сто, не больше, и уже порт.

— Нам нужен второй причал.

— Ладно. А что там?

— Каторжная гарима на дезинфекции. Её быстрее всего подготовить к старту.

— Ты и гаримы водить умеешь?

— Я… — он скользнул вниз по вертикальной лестнице — просто съехал на руках, не коснувшись ступеней, — я умею летать на всём, что может летать, — сообщил, поймав её внизу. И добавил, подумав: — на всём, что не может — тоже умею. Но хуже.

Потом была тьма подсобки, и неподвижные глыбы роботов, и, наконец, снова свет. Вытаращенные глаза дружинников за щитками шлемов…