Русин - Второе нашествие янычар

• Название: Второе нашествие янычар
• Автор: Русин
• Жанр: История

(история создания «национально свидомых»)

Эта аннотация предназначена для тех, кто хочет вкратце узнать, о чем будет идти речь в предлагаемой работе (а также для тех, кому всю ее читать недосуг).

Работа «Второе нашествие янычар» посвящена проблеме так называемого «украинства» и нерусской «украинской» нации: причинах ее появления (сначала территории Червонной Руси или Галицко-Волынского княжества, а потом и на территории Черной Руси или Буковины); ее австро-венгерских и польских «родителях»; методах выращивания нерусских «украинцев»; стратегических целях, для осуществления которых, собственно говоря, и были созданы «украинцы»; значение «украинства» для восточнославянского суперэтноса.

***

Оказывается, что эта «древнейшая нация, которая является прямым потомком шумеров и говорит на одной из разновидностей санскрита», была создана нашими исконными врагами австрийцами (которые есть ни что иное, как те же германцы) в конце 19 века. Теоретической основой для обоснования существования «украинской» нации явились байки польских графов Яна Потоцкого и Фаддея Чацкого, которые практичные немцы использовали в своих стратегических целях – для дальнейшего Drang nach Osten, чему и должно было способствовать появление на исконно русских землях нерусских «украинцев». Одновременно они с пользой для себя использовали новосозданных «украинцев» и для борьбы с другими своими врагами – поляками, которые стали для «украинцев» такими же врагами, как и москали.

Причиной создания польских баек было желание вернуть утраченные после трех разделов Польши (в 1773, 1793, 1795 гг.) оккупированные ими ранее малорусские земли. И невозможность сделать это при помощи оружия. Поэтому поляки начали создавать теории о нерусском происхождении жителей Червонной и Черной Руси, которые якобы неправомочно были присоединены к Российской Империи Екатериной  II. А австрияки на государственном уровне всячески способствовали распространению этих теорий среди населения.

Методика создания «украинцев» была следующей. Создание и насаждение ридной мовы (родного языка) – на основе замены старославянских слов на слова польского, немецкого происхождения и вновь создаваемый жуткий «украинский» новояз; замена нескольких букв алфавита на специально созданные; введение фонетического правописания вместо традиционного этимологического. Перевод на мову всего образования и издательского дела. Написание фантастической истории древнейшего и просвещеннейшего украинского народа, исконным врагом которого являются дикие московские орды. Правительственное поощрение новосозданных «украинцев» (при помощи кредитов и земельных наделов). Преследование (также на правительственном уровне) не отрекшихся от русского имени языка и веры русинов – коренных жителей этого края (которое в конечном итоге вылилось в физическое уничтожение около 150 тысяч (!) упрямых русинов). Искоренение Православия и замена его поганско-христианской верой (униатством), в качестве переходного этапа к полному окатоличиванию населения.

В результате этого в самом конце 19 века на планете появились первые нерусские «украинцы», проклявшие своих русских предков. Называть их «Иванами, не помнящими родства» не правильно, так как это определение не отражает основной сути «украинства» – лютой русофобии. Для «украинцев» более подходит другое определение – янычары. Слово янычары происходит от турецкого «иени чери» – новые отряды. Во время своей экспансии на балканских славян, турки захватывали в плен сербских и болгарских детей; обращали их в мусульманство и бросали в бой против своих же братьев-славян. Славянин, сделавшись турком, люто ненавидел своих же кровных братьев – славян. Именно это и является сутью янычарства – отрыв части единого этноса, воспитание из него «нового» народа и стравливание этих частей между собой в кровавой братоубийственной бойне.

Именно для этой цели – стравливания между собой русских – и были созданы «украинцы» австрияками, которые на протяжении столетий захватывали славянские земли.

Однако, в промышленных количествах «украинцев» наштамповали только при советской власти, в средине 20-х годов, под мудрым руководством незабвенного Лазаря Моисеевича Кагановича. Подменив понятие «место проживания» понятием «национальность». Именно в это время на планете внезапно появилось около 30 миллионов «украинцев», но одновременно с этим куда-то исчезло 30 миллионов русских. Именно в это время Малороссию заполонила первая волна галицийских янычар...

Кроме внешних по отношению к восточным славянам причин, приведших к созданию «украинцев», были и чисто внутренние причины, которые «унавозили почву» для этого процесса. Первой и основной внутренней причиной были катастрофические последствия «реформаторской» деятельности Петра I, в результате которых правящая знать «европеизировалась» и повернулась своим сановным задом к народу, который начала считать невежественным и тупым скотом. Польская шляхта стала ей ближе собственного народа. Второй внутренней причиной были обиды ущемленной в правах казачьей знати на русскую, которая поначалу не хотела признавать казачьих старшин равными себе. Это вызвало озлобление казачьей знати и запустило процесс исторического мифотворчества о благородном казачестве и московских поработителях. В конечном счете это сформировало настроение малорусских помещиков...

Своего пика идеология «украинства» и «украинское» самосознание достигает у националистов из Организации Украинских Националистов (ОУН), которой руководил С.Бандера. Именно бандеровцы являются наиболее яркими представителями украинских янычар. Именно бандеровцы оставили самый кровавый след в истории Украины 20 века, когда в 40-х годах прошлого века провели кровавые этнические чистки Волыни и Полесья.

Однако исторически «украинская нация» обречена. Самая главная причина заключается в том, что в основе «украинства» лежит зоологическая ненависть ко всем наиболее почитаемым древним традициям и культурным ценностям своих русских предков Следствием этого будет полное уничтожение собственной национальной основы и гибель нежизнеспособной исторической химеры.

Далее, у искусственно созданного «украинства» для независимости недостаточно ни культурных, ни этнографических отличий, которые бы позволили ему отделиться от соседей.

Недостаточно у «украинства» (в лице его активных носителей – галицийцев) и людских ресурсов для того, чтобы «галицизировать» малороссов, иными словами – «пришить кожух к пуговице».

Кроме того, в настоящее время происходит исчезновение малых наций. Этому же способствует и развитая сеть современной связи и транспорта.

Причиной написания этой работы явилась нынешняя вакханалия национально озабоченных «украинцев», которая называется национальнэ видроджэння (национальное возрождение). И которая фактически является ни чем иным, как планомерным уничтожением в Малороссии всего, что связано с Русью и памятью о единстве Великой, Малой и Белой Руси. Национально свидомые (сознательные) «украинцы», которые в большинстве своем являются либо галицийцами, либо эмигрантами из США и Канады, самочинно присвоили себе название «титульной нации», низведя русских жителей Малороссии до уровня безродных «русскоговорящих». Это вынудило меня заняться изучением истории «украинцев» (а заодно и русских). Но, к сожалению, в различных работах авторы обращали внимание только на одни аспекты «украинства» и оставляли без рассмотрения другие. Именно это обстоятельство и заставило меня взяться за эту работу, в которой я попытался воссоздать цельный образ «украинства».

---

Однако такие пояснения никого не убедили. «Языковой поход» провалился. Грушевский и его окружение винили во всем Нечуя-Левицкого, якобы нанесшего своим выступлением вред делу «распространения украинского языка».

Впрочем, окончательно пресечь «просветительскую деятельность» Грушевского и приобщение им малороссов к «страшной мове» была вынуждена российская тайная полиция, обнаружившая кроме «филологической» еще и другой тип «деятельности» – уже направленный на выполнение секретных заданий австрийских спецслужб по подготовке будущей аннексии Малороссии: начиная от вскармливания разнообразных сепаратистских организаций «украинцев» и кончая банальным шпионажем. Австрийский подданный был верен своей Империи.

Нечуй-Левицкий писал: «Приверженцы профессора Грушевского и введения галицкого языка у нас очень враждебны ко мне. Хотя их становится все меньше, потому что публика совсем не покупает галицких книжек, и Грушевский лишь теперь убедился, что его план подогнать язык даже у наших классиков под страшный язык своей «Истории Украины-Руси» потерпел полный крах. Его истории почти никто не читает». Хотя справедливости ради надо сказать, что «Историю Украины-Руси» не читали не только из-за «страшной мовы». Современники часто называли Грушевского «научным ничтожеством». Но согласиться с этим «великий историк» никак не мог и затаил злобу на своего учителя.

Возможность отомстить появилась у него, когда Грушевский вознесся к вершинам власти. В царской России Нечуй-Левицкий жил на пенсию. Но после революции царской России не стало. Пенсию платить перестали. Старый писатель остался совсем без денег. Некоторое время помогали знакомые. Однако общее понижение уровня жизни ударило и по ним. Ждать помощи было неоткуда…

Мария Гринченко (вдова Бориса Гринченко) попыталась хлопотать о назначении писателю пособия. Она обратилась в министерство Просвещения. Вот тут и вспомнились старые обиды. В министерстве всем заправлял Иван Стешенко. Правда, отказать прямо он не посмел. Наоборот, обещал помочь, но, естественно, обещания не выполнил. Также повели себя другие высокопоставленные чиновники. Сам «старый мерзавец» (так небезосновательно называл в своем дневнике Грушевского известный украинский ученый Сергей Ефремов) сделал вид, что его этот вопрос не касается…

А несчастный старик оказался в богадельне, где медленно угасал от хронического недоедания. Уже потом, когда писатель умер, деятели Центральной Рады заявили, что хотели назначить ему пенсию, даже приняли такое решение, но, дескать, опоздали. Наивная ложь людей, каждый из которых мог выложить нужную сумму из собственного кармана. И тысячу раз был прав галицкий литератор Осип Маковей, осудивший «заумных лилипутов-политиков» из самопровозглашенной Центральной Рады, распоряжавшихся миллионами, но пожалевших немного денег для того, кто лилипутом не был…

Хоронили писателя торжественно. За казенный кошт. Правда, перед этим тело покойного тайно перевезли в Софийский собор (неудобно было устраивать «торжественные похороны» из богадельни). За гробом шли представители правительства, возможно, и сам Грушевский…

«Крамольное» произведение Нечуя-Левицкого предали забвению. А созданная в Галиции «страшна мова» была насаждена во все сферы общественной жизни во время жесткой и последовательной советской украинизации 1920-х годов, осуществлявшейся под чутким и бескомпромиссным руководством незабвенного Лазаря Кагановича. Когда большевики, ничтоже сумняшеся, всех живущих принудительно записали в «украинцы», «перепутав » понятие гражданства и национальности. Таким нехитрым способом на планете появилось около 30 миллионов «украинцев» (правда, одновременно куда-то бесследно сгинуло такое же количество русских).

Создание большевиками национальной украинской республики было второй крупнейшей победой сепаратистов (первой победой сепаратистов было признание за малороссами нового имени украинцев).

Для появившихся из ниоткуда украинцев были созданы все условия: к началу 30-х годов 20 века свыше 80% общеобразовательных школ, 55% школ ФЗО и 30% вузов вели обучение на «украинском» языке (на «ридной мове» обучалось более 97% детей). На ней же родной печаталось 90% газет и 85% журналов. Правда о том, насколько эта «мова» была «ридной» свидетельствует такой неприятный факт – для непонятливых «украинцев» власть начала выпускать русско-украинские словари. Впрочем «незнание закона не освобождало от ответственности»: за незнание «ридной мовы» работу мог потерять любой, вплоть до уборщицы…

Это было время, когда Малороссию накрыло первое нашествие западынских янычар.

Первое нашествие янычар

Большевики за все брались решительно и подходили к делу основательно. На «передовую языкового фронта» борьбы с последствиями самодержавия в 1925 году был мобилизован «вождь украинского народа» Лазарь Моисеевич Каганович, диктаторские замашки которого как нельзя лучше подходили для выполнения поставленной задачи по скорейшему «возрождению», освобожденного от великодержавного ига «украинского народа», которым начали официально называть малороссов.

Украинцы возрождаться не желали. Своего «родного украинского языка» не понимали и изучать не собирались. Крестьяне на сельских сходах часто после выслушивания речей правительственных уполномоченных на «дэржавной мове» настойчиво требовали перевести сказанное на русский язык.

В связи с этим Председатель Совета Народных Комиссаров УССР Влас Чубарь заявляет: «Нам необходимо приблизить украинский язык к пониманию широких масс украинского народа».

Но приближать стали весьма своеобразно, воспользовавшись тезисом того же Агафангела Крымского: «Если на практике мы видим, что люди затрудняются в пользовании украинским языком, то вина падает не на язык, а на людей». Иными словами, не язык стали приближать к народу, а народ – к языку. Достигнуть этой цели без принуждения оказалось невозможным. Тут-то и пригодились «способности» Кагановича.

Лазарь Моисеевич взялся за дело со свойственной ему решительностью. Всем служащим предприятий и учреждений, вплоть до уборщиц и дворников, было предписано перейти на украинский язык . Замеченные в «отрицательном отношении к украинизации» немедленно увольнялись без выходного пособия (соблюдения трудового законодательства в данном случае не требовалось). Исключения не делались даже для предприятий союзного подчинения.

На украинский переводилась вся система образования. «Страшна мова» стала главным предметом везде – от начальной школы до технического вуза. Только на ней разрешалось вести педагогическую и научно-исследовательскую работу. Изучение русского языка фактически было приравнено к изучению языков иностранных. Административными методами «украинизировалась» пресса, издательская деятельность, радио, кино, театры, концертные организации. Запрещалось дублировать по-русски даже вывески и объявления.

Ход украинизации тщательно контролировался сверху. Специальные комиссии регулярно проверяли государственные, общественные, кооперативные учреждения. Контролерам рекомендовали обращать свое внимание не только на делопроизводство и на прием посетителей, но и на то, на каком языке работники общаются между собой. Например, когда в Народном Комиссариате Просвещения обнаружили, что в подведомственных ему учреждениях и после «украинизации» преподавательского состава технический персонал остался «русскоязычным», то немедленно распорядились, чтобы все уборщицы, извозчики и курьеры перешли на украинский. Не знающие «ридной мовы» должны пройти курсы по ее изучению, причем деньги на эти курсы вычитались из зарплаты обучающихся .

Особую ненависть вызывало у Кагановича не желающее «возрождаться» коренное население Украины. Если к великороссам хотя бы на первом этапе допускались методы убеждения, то на малороссов Лазарь Моисеевич требовал «со всей силой нажимать в деле украинизации».

Малороссы отвечали взаимностью. Языковое насилие породило враждебность населения к «украинскому» языку. Появилась масса анекдотов, поднимавших «украинский» язык на смех. Естественно, что в народе насильственная «украинизация» массовой поддержки не получила. Рабочие и средний класс были, в лучшем случае, равнодушны. Не сохранилось никаких сведений и о каком-либо энтузиазме среди крестьянства.

Но отсутствие массовой поддержки Лазаря Моисеевича не волновало. Он опирался не на народ, а на «национально-сознательных» субъектов, преимущественно австрийской закваски, выписанных из Галиции . Уже к концу 1925 года в УССР орудовала 50-тысячная армия галицких янычар, вымуштрованных еще при Франце Иосифе. И их число увеличивалось с каждым месяцем.