Питер Акройд - Лондонские сочинители

• Название: Лондонские сочинители
• Автор: Питер Акройд
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-94145-483-9

Питер Акройд — один из самых популярных современных английских писателей, интеллектуал, эрудит, литературный критик, знаток английской истории — добился успеха в поэзии, эссеистике, романистике, историко-биографической прозе; ему неоднократно присуждали престижные литературные награды. Его книги «Дом доктора Ди», «Завещание Оскара Уайльда», «Лондон. Биография», фундаментальные жизнеописания классиков английской литературы стали бестселлерами по всему миру, и Россия тут не исключение.

В романе «Лондонские сочинители» действуют реальные исторические персонажи, влюбленные в английскую изящную словесность и ее столпов, особенно в Уильяма Шекспира. Подстегиваемые честолюбием, они стремятся оставить свой след в литературе, причем способы творческого самоутверждения выбирают очень разные, иногда и на грани закона. В конце концов, весь Лондон оказывается взбудоражен детективной интригой, разворачивающейся вокруг никому не известных рукописей Шекспира, будто бы обнаруженных таинственным букинистом…

---

— Вот эта бумага, мисс Лэм. — Старик положил перед ней пергаментный лист и осторожно прикоснулся к нему указательным пальцем. — Редчайший документ.

— Я исследовал его тщательнейшим образом, — заявил мистер Малоун. Его рот снова оказался в опасной близости от Мэри. — Почерк — определенно Барда. Никаких сомнений быть не может.

— Я очень рада, — только и смогла сказать Мэри.

Уильям заметил ее смущение.

— Вы позволите немного проводить вас, мисс Лэм?

— Да-да, конечно.

Она торопливо попрощалась и вышла с Уильямом в переулок, с облегчением вдыхая прохладный воздух.

— Мы вас растревожили, мисс Лэм, я очень сожалею, — сказал Уильям. — Слишком уж пылко они относятся к Барду.

— Не стоит извиняться, мистер Айрленд. Ничего дурного в таком поклонении нет. Мне просто нужно было глотнуть воздуха.

Они молча прошли мимо лотка с искусственными цветами, который всегда стоял на углу Холборн-пассидж и Кинг-стрит.

— Я должен вам кое в чем покаяться, мисс Лэм.

— Мне? В чем же?

— Я вам сказал, что нашел деловую бумагу в антикварной лавке на Гроувнор-сквер. Это неправда. Она получена от того же человека, который дал мне печать.

— Не понимаю…

— …какое это имеет отношение к вам? Разумеется, никакого. Больше я о ней ни словом не обмолвлюсь.

— Нет, я имела в виду другое: с чего этот человек вздумал делать такие бесценные подарки?

— Можно, мисс Лэм, я расскажу вам одну историю? Месяц назад я сидел в кофейне на Мейден-лейн. Знаете ее? Там еще очень красивый прилавок красного дерева; работа, скорее всего, французских мастеров. У меня с собой было старинное издание «Кентерберийских рассказов» Чосера с выпуклым черным шрифтом; я как раз перед тем приобрел эту книгу у одного из посетителей магазина на Лонг-Эйкер и теперь, в кофейне, принялся рассматривать ее, но вдруг услышал вопрос, явно обращенный ко мне: «Вы умеете определять достоинства книг, сэр?» Это сказала немолодая дама, сидевшая за столиком позади меня, вся в черном — в черной шляпе, черной шали, даже зонт черный. Не так уж часто приходится видеть в кофейне одинокую женщину, пусть и на Мейден-лейн, поэтому я, естественно, немного насторожился. Впрочем, принять ее за девицу легкого поведения было невозможно — уж простите мне мою бестактность, мисс Лэм. Возраст дамы и ее внешний вид такой вариант исключали. И я предположил, что она либо пьяна, либо не в своем уме.

— Достоинства, сударыня? — переспросил я.

— Разбираетесь вы в них? В бумагах, книгах и тому подобном?

— Это мое ремесло.

— Законникам-то я не доверяю.

Я заметил, что она пьет чай из корня американского лавра; терпеть не могу эту бурду.

— Как видите, я вдова.

— Сочувствую вам.

— Сочувствие тут ни к чему. Муж был грубым животным. Но оставил мне много старинных бумаг.

Тут я, естественно, навострил уши.

— Для этих вещей нужен особый склад ума. Я им не обладаю.

Еще одна полоумная, каких нередко встречаешь на лондонских улицах, снова подумал я. Однако в ней чувствовалась некая осмотрительность и даже степенность, которые наводили на иные мысли.

— Вас, вероятно, насторожило, что я обращаюсь к вам, совсем незнакомому человеку. Но, как уже было сказано, сэр, я питаю отвращение к адвокатам и прочим законникам-крючкотворам, любителям вынюхивать чужие секреты. Уже несколько недель подряд я твержу себе если мне выпадет удача встретить человека, навострившегося разбирать разные почерки, уж я его не упущу.

Тут я невольно улыбнулся.

— Видите ли, сэр, — продолжала она, — я не привыкла изъясняться витиевато. Скажите, как вас зовут?

Она открыла черный шелковый ридикюль, от которого отчетливо пахнуло фиалками. Дивный запах, не правда ли?

— Своей визитки у меня нет, — пояснила дама. — Только карточка покойного мужа. Но адрес тот же.

Я успел прочесть, что муж ее, Валентайн Страффорд, занимался поставками чая и жил в очень приличном месте — на Грейт-Тичфилд-стрит, близ церкви Марилебон. Я назвал свое имя и, как того требовал долг вежливости, пообещал зайти к ней.

Три дня спустя я случайно оказался возле ее дома — когда шел на Клипстон-стрит, к переплетчику. Вам знаком тот район, мисс Лэм? Не бог весть какой старый, а все же своеобразный. На самом деле у меня не было намерения наносить ей визит, но, должен признать, она меня изрядно заинтриговала. Я заглянул в окно нижнего этажа, и — представьте, что я увидел! Длинный стол, заваленный бумагами и рукописными свитками! Там же, вперемежку с документами, перевязанными бечевкой или тесьмой, лежали папки и коробки. Стало быть, она говорила сущую правду о бумагах покойного мужа. Ни минуты больше не колеблясь и не размышляя, я взбежал по ступенькам на крыльцо и позвонил; к моему удивлению, она сама открыла мне дверь.

— А, мистер Айрленд. Я не теряла надежды, что вы придете. Я вас ждала.

И повела меня в ту самую комнату на первом этаже, где лежали бумаги. В окно я увидел длинный узкий сад с новомодным украшением наших вертоградов — озерцом с каменистыми берегами.

— Не уверен, что смогу помочь вам, миссис Страффорд, — сказал я.

— Вздор. Я заметила, как расширились ваши глаза, когда вы вошли в эту комнату. Вы все это обожаете.

Она хотела угостить меня настоем корня американского лавра, но я вежливо отказался. Очевидно, к хорошему чаю, ввозом которого занимался ее муж, она любви не питала.

— Я вас, разумеется, отблагодарю.

— Прежде чем говорить о вознаграждении, позвольте мне взглянуть на ваши бумаги.

— Быть может, в них уже и смысла никакого нет.

— Быть может, напротив, огромный смысл. Разрешите мне сначала их посмотреть.

И я принялся за работу. Коллекция оказалась прелюбопытной. Там были записи тринадцатого века о получении податей аббатством Бермондси и разрозненные листы шестнадцатого века, из кадастровой описи земель в округе Морбат, графство Девоншир, и доходов от них. Надеюсь, я вам не наскучил? Там же я обнаружил карту береговой линии от Грейвсенда до Клиффа. Дата была написана неразборчиво, но по каллиграфическому почерку я предположил, что это карта середины семнадцатого века. Каким образом муж миссис Страффорд эти грамоты приобрел, я, естественно, установить не мог. Среди бумаг обнаружился длинный перечень товаров, подписанный бухгалтером-контролером акцизного управления лондонской таможни и датированный тринадцатым годом правления Ричарда Второго,[62] а также несколько листов с геральдическими девизами и надписями на гербах. На мой взгляд, коллекция бессистемная, но настолько любопытная, что я даже пришел в некоторое волнение. Во мне взыграла авантюрная жилка.

И тут я наткнулся на документ, незадолго до того заверенный нотариусом и скрепленный особой печатью зеленого сургуча, которой пользуются только лондонский шериф и его подчиненные. Мой отец не раз указывал мне на эту печать. Бумага, разумеется, вовсе не старинная. В ней речь шла о недвижимости на Найтрайдер-стрит; как явствовало из текста, всего за два года до моего появления у миссис Страффорд ее муж приобрел там жилье за 235 фунтов стерлингов. Выйдя в прихожую, я позвал миссис Страффорд, и она тут же спустилась ко мне.

— Нашли что-нибудь интересное, мистер Айрленд?

— Кажется, нашел, миссис Страффорд. Позвольте, я покажу вам этот документ. Вы его раньше видели?

— Нет, не видела.

— В таком случае знайте: теперь вы — обладательница нового дома.

— Мой муж никогда даже не упоминал о нем. О чем он только думал? На Найтрайдер-стрит? Это недалеко от собора Святого Павла, не так ли? Приобретение наверняка не дешевое. — Она вопросительно посмотрела на меня, но я в этих делах ничего не смыслю. — Надо не мешкая поехать взглянуть.

Мы остановили закрытый фаэтон. Я-то предпочитаю ездить в кабриолете. В фаэтонах вечно пахнет лежалой соломой, верно? Но ничего другого нам не подвернулось. В Холборне мы ненадолго застряли: какой-то мальчишка попал под колеса экипажа; потом двинулись на восток, на Найтрайдер-стрит. Вам эта улица знакома, мисс Лэм? Она идет полукругом, словно стена римского амфитеатра.

Не успел я заплатить вознице, как миссис Страффорд выскочила из фаэтона. От нетерпения она даже прошла мимо дома. Я окликнул ее, и мы с минуту постояли на улице. День был сумрачный, за окном горела свеча. Вот неожиданность. А вдруг Страффорд, которого все считают покойником, живет себе здесь и в ус не дует, подумал я, холодея; судя по ужасу, выразившемуся на лице миссис Страффорд, ей пришла в голову та же мысль. Но, усилием воли собрав все свое мужество, она поднялась по ступенькам к парадной двери. Я обратил внимание, что впервые вижу эту даму без перчаток. Странно, правда? И тут невидимая рука за окном убрала свечу. Мы ждали с нарастающим нетерпением; наконец дверь отворилась, перед нами стояла старуха, согбенная какой-то тяжкой болезнью.