Райдо Витич - Игры с призраком. Кон третий.

• Название: Игры с призраком. Кон третий.
• Автор: Райдо Витич
• Жанр: Научная Фантастика

Завершение космоэпопеи

---

Сколько было ей отмеряно судьбой — неважно, главное было отмеряно, главное любовь была и осталась хотя бы в ней, с ней. Не станет Анжина вставать поперек воли Ричарда, давить на него и мешать жить. Как не станет больше ждать и надеяться. Ее жизнь — миг и этот миг должен послужить благом и на благо хоть одного человека. Женщина прекрасно отдавала себе отчет, что состояние здоровья у нее хуже некуда и отмерянное ей время заканчивается. Так пусть ход часов ее жизни не будет холостым, а смерть пустой. Умереть здесь, в постели, проведя последние дни и часы мало в тоске и умопомешательстве так еще и быть причиной неприятностей Кирилла и раздражения Ричарда — что может быть хуже и противней?

Здесь ее долг выполнен. Все что могла она сделала: Паул мертв, дети в безопасности, Ричард не обременен больной женой и тревогой за будущее наследников, трона. Он считает Анжину клоном? Пусть. Хорошо. Хуже если он поймет, что третировал жену.

Как он будет жить с этим?

Нет, не стоит никому знать, что она не клон. Так лучше, так всем лучше, а она переживет.

Он потерял королеву и фактически смирился, сжился с этим — пусть все так и останется. Постепенно он начнет нормальную жизнь, успокоится, возможно, женится вновь. Ей же не стоит тому мешать и добавлять ему забот, тревог и мучений. Не стоит наделять его чувством вины, нельзя мешать, потому что неправильно. Живым — живое, мертвым — мертвое.

Ее ждет Лефевр и пусть еще миг, но горения, а не прозябания, пусть день жизни, но не в пустую. Она умрет, но не в постели, не инвалидом и камнем на шее окружающих, и не здесь, где может открыться что она это она.

Кирилл? Ему ждет Энта, стабильная жизнь. Придет время и все забудется, он тоже свыкнется с потерей и сможет завести семью, детей, наладить свою жизнь. Но для этого ему не нужно знать, что перед ним настоящая Анжина, как не нужно знать, куда она исчезнет.

Ее похоронили? Пусть так и будет.

— Зачем тебе гало? — громче спросил Кирилл, заподозрив, что королева что-то задумала.

— Хочу купить брильянтовый гарнитур, — бросила женщина, уверенная, что именно это бы потребовала клон. Не трудно понять, что представлял из себя ее двойник, стоило лишь вспомнить залежи фривольной одежды и груды драгоценностей, присовокупить сюда отношение окружающих и недвусмысленные намеки Пита на адюльтер с Крисом, того субчика, что валялся в постели. О, Паул мастак! Он не любил простых решений, а если пытал и издевался, то изощренно, с обязательным личным наблюдением за мучением жертвы. Убийство — не его стиль, а вот планомерное давление, психическое издевательство и доведение жертвы до умопомрачения и полного изменения личности — его кредо, любимое занятие.

Шерби потер затылок, озадаченный заявлением женщины — неожиданным. Может, он что-то не понял или упустил?

— Что ты задумала?

Анжина отвернулась:

— Ничего.

— Не правда…

— Правда.

Мужчина помолчал, прошелся по комнате:

— Нужны гало?

— Нужны.

— Сколько?

— Четыре с половиной тысячи.

Интересная сумма. Не меньше — не больше. Интересно, что стоит этой суммы: боевое снаряжение, путевка на Хотар, перелет на Сириус? Бред.

— Может, пять тысяч?

— Четыре с половиной. И извини, я вернуть их не смогу.

— Понятно, — кивнул, слабо, что понимая. — Куда собралась?

— Говорю же, хочу гарнитур.

— На эту сумму три купить можно.

— Мне одного мало.

А в глаза не смотрит.

Кирилл походил вокруг нее и схватил женщину, заставляя посмотреть в его глаза, показать свои. В них горечь и решимость, боль и неизбежность.

— Отпусти, — почти приказала. Шерби выпустил ее и отошел:

— Хорошо, — решился. — Я достану нужную сумму.

— Когда?

— Скоро. Возможно завтра.

И ушел в кабинет. Сел за стол перед ПЭМ, обдумывая происходящее и открыв крышку, набрал "4 500". Щелкнул на поиск через зону фильтрации. Через минуту высыпало миллион объявлений, значений, но первым были те, что затребовали с компьютера Шерби от силы час назад: фрахт звездолета до Лефевра — три тысячи гало, партия мизидина и зарядники — тысяча двести гало. На что уйдут остальные триста, Кирилл примерно представил, тем более теперь, зная, что не клон, а настоящая королева находится под его опекой.

Мужчина долго смотрел на первую полосу отзыва: "фрахт звездолета до Лефевра:

Компания Райзи — вылет 18 в 7. 40 с 9 платформы центрального порта Аштар.

Частные перелеты «УПАТ» — вылет 17 в 20. 18 с 5 платформы порта Мидон.

"Тогма и сын" — вылет возможен в любое назначенное клиентом время. За бронирование изымается налог в 2 % от суммы и берется предоплата за время ожидания вылета.

Правильно ли решила Анжина?

Да. И нет.

Но ему ее судить, не ему переубеждать. Многого ему не понять и не принять, как не изменить. Потому не судить, не вдаваться в подробности смысла нет, но и отпустить, потерять, оставить без присмотра, он ее не сможет.

Кирилл нажал на "Тогма и сын". Потом связался с Уинслоу и Лацисом, и ткнулся лбом в столешницу, накрыв голову ладонями. До него, наконец, четко и ясно дошло, что он выхаживал не клон, а настоящую Анжину. И стало страшно до холодного пота: чтобы было, если бы он прошел мимо, если бы не возмутился, не пошел наперекор королю, его фаворитам, Косте. Что будет дальше? Безумие оставаться, но еще большее безумие в ее состоянии куда-то лететь. Сказать Ричарду?…

Нет! Никогда! Не потому что жалко его, не потому что понимает, что с ним станется, узнай он правду, пойми, кого превратил в инвалида, кого чуть не убил, а потому что в душе Шерби был лишь мрак обиды и ярости на него. Съедающая ненависть, толика злорадства и безумная идея, паршивая, если вдуматься, но греющая сердце и душу — от Анжины отказались, теперь только он будет рядом, только он сможет помочь ей, только он спасет и сбережет. Ричард не достоин ее, не услышал, не понял, ослеп от ярости и горя. Его право, его дело. Кириллу не станет печалиться о нем, у него другая забота, более важная — Анжина. Он вытащит ее и никому не отдаст. С ним она больше никогда не узнает горя и предательства.

На глазах мужчины выступили слезы ненависти к миру и любви к единственной женщине, ради которой стоит жить. Он был благодарен судьбе, что она сберегла ее, дала ему шанс, не остановил тогда, а толкнула к ней. Наконец они будут вместе. Неважно где и как — важно, что вместе, важно, что Анжина жива и рядом с ним. ерби что понимает, что с ним станется узнай он правду, пойми кого превратил в индали

Ночь и темнота в спальне заставили ее подумать о слепоте, при которой ей нужно будет как-то жить, самостоятельно двигаться, защищаться, помогать другим. Мудрецы — хефесы и на такой случай в жизни выдавали советы, Анжина помнила их и знала что делать. Он прислушалась к дыханию Кирилла, поняла что он спит и выскользнув из постели, прихватила одежду, тихонько вышла из комнаты.

Начинающийся приступ лихорадки ее не пугал — пугала надвигающаяся беспомощность. Охватывал озноб ужаса от осознания, что она будет инвалидкой, пленницей в собственном доме, и тот кого она любит ни смотря ни на что, будет видеть ее такой, возможно… смеяться?

Нет, и еще раз — нет! Ричард не сможет так поступить.

Но тогда почему?

Этот вопрос снедал Анжину день за днем, и она мучилась в отгадке, как птица в клетке, не находя выхода.

Если бы встретить его, спросить, поговорить нормально.

На что она еще надеется?

Отчего ослепла и оглохла? Почему все еще на что-то надеется?

Что с ней происходит?

Женщина брела по замку, забыв, куда шла, зачем. Она уже не искала зал для тренировок — она искала Ричарда, вновь и вновь надеясь увидеть его, надеясь, что он услышит ее, объяснит хоть грамм происходящего. Лихорадка уже мутила разум и сотрясала тело, но Анжина шла, ведомая целью — Ричард, как наваждение, как бред. Единственная нить, что связывала ее с этим миром, выскальзывала из рук, и было до одури страшно не удержать ее.

Наверное, нельзя так любить, но разве сердцу прикажешь, разве душе укажешь?

Там они все еще были вместе, все еще любили друг друга, растили детей, смотрели в будущее — вместе. И была нежность, было понимание, было слияние душ, когда ясен и понятен каждый взгляд, каждый жест, и не нужно слов.

— Ричард…

Он стоял в коридоре и смотрел на нее то ли явь, то ли сон, то ли бред, то ли реальность.

— Ричард, — выдохнула и поняла, что сейчас упадет — прислонилась к стене, стараясь устоять на ногах.

Он смотрел на клон и не мог сдвинуться с места. Его постоянно тянуло в это крыло — к ней, как не больно, стыдно и отвратительно было признаться. Он презирал ее, ненавидел всем сердцем… и хотел видеть, слышать, хоть так касаться той, что ушла, забрав с собой смысл жизни. И ничего больше не было — осколки памяти, в которых искривленные временем картины былого счастья. Которое, он не удержал, не защитил и не спас.