Райдо Витич - Игры с призраком. Кон первый.

• Название: Игры с призраком. Кон первый.
• Автор: Райдо Витич
• Жанр: Научная Фантастика

Честь и мужество живут вне времени и пространства. Романтикам и любителям славянского фэнтэзи…

---

'Из железа их куют, что ли?` — подивилась Халена и направилась к столу, туда, где сидела в прошлый раз. `За мир и дружбу между людьми` уже сидел на своем законном месте и таращился на нее голубыми глазами.

— Привет, Люблю весь мир! — брякнула она и плюхнулась на лавку.

— Миролюб, — буркнул недовольно тот и отвернулся.

— Извини, память девичья, вот и подводит.

У дверей, наконец, устранили сбой в `конвейере` и удальцы начали потихоньку приходить в себя, проходить, рассаживаться, настороженно поглядывая на девушку. Видимо, ждали, что она еще сотворит. `Бык' прошествовал мимо Халены, к своему месту во главе стола, и все дружно встали. Он оглядел неторопливо свою убойную гвардию, задержал недобрый взгляд на девушке и сел, ни слова не сказав.

Мужчины следом дружно на лавки попадали.

— Ничего себе начальник, впечатляет, — тихо протянула Халена.

— Князь Мирослав, — пояснил Миролюб.

— Поздравляю, — хмыкнула девушка: `ладно, что не космопрогрессор и не жрец Вуду — уже легче `.

Устинья с незнакомой, остроносой девушкой начали выкладывать из огромного чана золотистую, духмяную массу и передавать едокам. Первая миса дошла до Халены, и та автоматически протянула ее Миролюбу.

— Это тебе! — не принял он, но девушка и слушать не стала, сунула парню в руки и все. Еще не хватало — первую порцию ей, а другие подождут? Им-то нужней, с такой массой тела питаться нужно плотно и часто.

Парень сначала с трепетом на кашу посмотрел, потом на Халену, словно та ему кредитную карточку на миллион выдала, и передал дальше, осторожно, чуть дыша.

Девушка не знала, что гость для мирян свят. Как бы ни чудил, а перечить нельзя. Лучшее место за столом и в горнице — гостю. Первая миса каши утренней — ему. Ежели гость светлый — добро и хозяевам будет, а ежели темный, то хмарь да измор наслать не сможет, так как по добру привечен, и чары нечистые от этого слабнут. А ежели гость не простой, а самим Солнцеворотом послан, от чаши первой откажется. В первую порцию Светлый бог всю свою силу вкладывает, гостю-то без надобности, и без того наделен. Отдаст кому — дар бесценный пожалует, самого Солнцеворота бережу от беды любой, от урока. Будет счастливец, из гостевой мисы отведав, что дитя богу, а гостю — побратим верный.

Замерли мужики, миску, как святое, передают, не расплескать бы светлое варево, щедрый дар гостьи великой. Когда ж такое было, чтоб гость свою порцию отдал? Кому ж достанется? — переглядываются.

Встала миска перед крайним у двери, и пошел протяжный вздох по горнице, зашевелились молодцы переглядываясь. Это ж надо счастье кому выпало! Гневомиру! Вчера еще на него князь серчал, а сегодня, поди ты, самого Солнцеворота пасынок! И кого бережить-то? Наяна, буслая, погудалунесурьезного! Разболтай, до девок охочий! Таперича и князь не удержит — держись, городище. Ох, ах!

Миролюб крякнул досадливо да ложку сжал, ему бы дар! Уж он бы отслужил, не обесчестил ни себя, ни гостью дорогую, а этому, что зубы скалить, что за подолами бегать — все едино. Эх, боги!

Ладный, высокий парень, лет 25–28 с пшеничными кудрями замер, сжав громадные кулаки, в миску с кашей перед носом своим вглядываясь, словно не веря, и вдруг вскинулся над столом, на Халену синими глазами уставился, не мигая, губы сжаты, лицо растерянное и торжественное одновременно. Постоял, поглядел и поклонился, как матери, серьезно, с достоинством, лбом до столешницы.

Халена только голову в плечи вжала, испугавшись: `ну, и буйвол! Сейчас, как грохнет головой об стол, то-то треску будет! Но обошлось: не стукнулся — выпрямился, опять уставился на гостью, как на икону.

— Что с ним? — у Миролюба спросила.

— За дар благодарит, — вздохнул тот, печально поглядывая на девушку. Сама-то ведала, кого в побратимы выбирает?

— Гневомиром меня кличут, госпожа, — прогудел басок над столом. — За дар благодарствую! Велика честь, а и по сердцу. Прими и ты от меня, чем богат!

По ряду в сторону обалдевшей, ничего не понимающей девушки прошла кружка глиняная с замысловатым узором по краю и встала перед Халеной.

— Спасибо! — только и осталось сказать.

Странно, но парень не унялся, стоял, на нее во все глаза смотрел, словно предложение ей сделал, а она согласилась, вот и боится теперь, что передумает нареченная. Халена бровь выгнула, на него задумчиво глянула. Проняло, смутился, на лавку сел, глаза отвел и по лицам товарищей взглядом пробежал.

— Да-а, — протянул кто-то со стороны князя и миски вновь начали передавать по рядам.

`Странные какие', - только подумала девушка, как чашка, полная золотистой каши, выросла и перед ней. Разбираться, что к чему, расхотелось, запах голову дурманил, сытный, пшенный. Она уже ложку в гущу сунула, не в силах дожидаться, но краем глаза заметила, что никто не ест. Головой покрутила и поняла — князя ждут. Тот ложку в свою мису сунул, помешал и, наконец, кивнул, можно, мол. Все есть начали, как по команде. Халена только фыркнула — средневековье какое-то! И принялась за свою порцию. Каша вкусная была, густая, щедро маслом сдобренная, но пресноватая, а хлеб, хоть и свежий, душистый, горчил чуток.

— А из чего хлеб пекут? — спросила она у Миролюба. Парень оторвался от варева, на нее недоуменно покосился и буркнул:

— Из полбы.

— А-а-а, — протянула девушка, разглядывая коричневатый мякиш. Слово — полба, ей ни о чем не говорило. — Из пшеницы, значит, не судьба.

`Да какая разница, когда есть охота?` — махнула она мысленно рукой и продолжила завтракать или как Устинья говорит — утричать. Каша на удивленье быстро кончилась. Другие тоже мисы пустые отодвигали, сыто икая, но вставать не спешили, словно еще чего ждали, молоко потягивали. Халена внимание на это не обратила, вскочила, как в прошлый раз с пустой посудиной наперевес:

— Спасибо! А где можно помыть?

Устинья замерла, на князя начала коситься. Тот не спеша или нарочно медленно — кто ж разберет, отодвинул свою миску, шею размял, головой покрутил и встал:

— За всех помоешь! — сказал, как отрезал, и пошел к выходу, не оглядываясь. Халена так и осталась стоять с грязной миской в руке, ресницами хлопая. `Напросилась — получи'.

Мыть посуду за всеми в ее планы не входило, она и представления не имела, как это делается. За собой помыть — одно, в конце концов, они ее кормят, не хватало, чтоб еще и убирали, неудобно все-таки, неправильно, одна миска не проблема, но столько? `Вот вам издержки воспитания, госпожа Никто. Дерзайте', - вздохнула она, глядя на растущую перед ней груду грязной посуды. Мужики подходили, ставили, смущенно пряча глаза, и выходили, перевязь свою с лавки прихватывая.

Миролюб, глядя на растерявшуюся девушку, помочь хотел, руки уже протянул, но тут Гневомир из-за спины вырос, грянул баском:

— Помогу! Иди ужо!

Парень лишь вздохнул: чего деется? Богиня ему руку жала, а помогать этот зубоскал будет. Поможет он, как же! Князь тоже хорош, где ж это видано, чтоб Солнцеяра дочь плошки скребла? Ее ли это дело? Неуж-то не понимает Мирослав — побьет миски девица, не тому учена. А может, не верит ей, сумлевается? Проверить бажит? Князь мудр, знает, что делает, но за Гневомиром пригляд нужен, больно он до девиц охоч, не утворил бы чего не потребного. У-у-у, побратим выискался, так и ест Халену глазами бесстыжими, балльник. Что в лоб, что по лбу — все едино — не дали боги ума, где ж взять?

`Пригляну!`- решил Миролюб, но из-за стола вышел, лениво перевязь вздел, на голубку и придурка малохольного поглядывая.

— Ну! Сказано сами! Чего воловодишь? — насупился гридень, грозно поглядывая.

`Ладно! Порезвись покамест, а пальцем тронешь — руку отрублю!` — предупреждающе глянул на него Миролюб и, губы поджав, вышел.

Гневомир только кудрями тряхнул: `Вот дурень! Неуж-то вовсе ума не мает? Кто ж богиню забидеть умыслит? Чего удумал? Я и сам за нее голову сверну, чай посестра таперича, сама выбрала, уж не осрамлюсь!`

Сложил мисы одну в другую и, сграбастав в огромные ручищи, мотнул головой девушке — пойдем, покажу. Халена вздохнула, ложки взяла и пошла за парнем следом, мимо Устиньи, стоявшей у печи с расстроенным видом.

`Посудомоечной машины у них точно нет и моющих средств… Как мыть будем? Может, горячая вода есть?` — подумала девушка.

Ага. Как же! Парень прошел мимо того места, где в прошлый раз `Василисы` сидели, толкнул тяжелую дверь молодецким плечиком и вышел во двор через небольшой темный коридорчик, то ли чулан, то ли сенки.

Халена запнулась о низкую ступеньку и чуть не выпала во двор, благо за косяк придержалась. Гневомир не ждал, миски в лохань кинул, стоящую на широкой лавке под навесом, ведра взял и к колодцу. А Халена ложки туда же положила и огляделась с любопытством.

Небольшой дворик меж теремом и бревенчатым забором был залит светом. Слева колодец под навесом, бочки какие-то, россыпь одуванчиков да лопухи. Справа, невдалеке, меж соснами ворота кованные виднеются и четверо воинов рядом с пиками в руках гордо застыли. Одежда чудная: сеть железная и плоское блюдо от грудины до живота, за плечами рукояти мечей и колчаны перьями стрел в небо глядят.