Райдо Витич - Противостояние

• Название: Противостояние
• Автор: Райдо Витич
• Жанр: Историческая проза

Время не выбирает судьбы, скорее судьба выбирает время.

---

Пчела бежала со всех ног, желая оказаться в отряде первой, и словно не уходила

никуда. Докажите, что отлучалась!

Но чтобы опередить, нужно было очень спешить — бойцы тоже бежали, спеша уйти

глубже в лес, и почти на пятки ей наступали. Пришлось напрямки через болото

ломиться, благо неглубоко оказалось. А там немного и… прямиком на караульных

вылетела.

— Ты?! Какого хрена?!! — заорал на нее дежурный из местных, Микола Приходько.

— Клюкву собирала! — оскалилась ему находу, правда думала, что улыбнулась.

Парня перекосило:

— От дура скаженная!… А клюква-то где?! — заорал ей вслед.

— Завтра соберу, передумала!

Сашко только хмыкнул, как лежал в засаде травинку покусывая, так и остался

лежать, хитро в спину удаляющейся Пчеле поглядывая.

У первых землянок девушка притормозила, дух перевела, себя немного в порядок

привела, и уже чинно к костерку прошла. Села на бревно рядом с Костей Звирулько,

молодым мужчиной в линялой гимнастерке, и получила печеную картофелину да улыбку

в придачу:

— Объедайся, стрекоза.

— Пчела, — поправила, улыбнувшись в ответ. Автомат обняла и вгрызлась в

картошину.

— Ну, от пчелы — то в тебе ничего и нет…

И смолк, увидев Казака — лейтенанта кавалериста, Прохора Захаровича. Тот навис

над девушкой и как рыкнул:

— Санина, кой ляд ты здесь сидишь? Тебя командир ждет, третий час тебя взять не

можем! А ну геть до атамана! Бегом! Растудыть!

Лену сдуло.

Когда Сашка злой на нее и мечтающий проорать все, что думает о ней, вернулся с

группой на базу, Лена уже шагала в сторону Пинска, вместе с Сашком и Тагиром.

В дом к Пентелею она их не провела, велела в развалинах на краю города ждать.

— Береженого Бог бережет, — кинула и двинулась к «сапожнику», но не напрямую —

кругами сжимая вокруг его дома, сторонясь комендатур и скоплений немцев. А все

равно то тут то там, проезжали легковые машины, мотоциклисты.

Город преобразился — везде висели нацистские флаги, объявления: сдать то и то,

невыполнение — расстрел.

Бродили патрули с собаками, гуляли женщины под ручку с немецкими офицерами, в

платьях как с довоенных журналов мод, накрашенные, с перманентом. Открылись

ресторан, цирюльня, баня. Город ожил, но стал серо-черным от обилия мундиров и

каким-то неживым из — за очень маленького количества гражданских.

Потом Пантелей поведал ей тайну метаморфозы — в город пришли части СС. Начнется

крупномасштабная зачистка города и прилежащих районов. Уже объявили, что

участились нападения на доблестные войска большевистских банд-формирований.

Гражданское население обязано содействовать поимке бандитов и передачи их

немецкой власти.

— Будь осторожна, — закончил и отдал лист с расписанием отправки составов. —

Пятиконечной звездочкой помечены составы с советскими военнопленными,

шестиконечной — составы с еврейским населением. Говорят, переселяют, но что-то

слабо верится. СС властвует на всей территории, начали функционировать

комиссариаты. Тюрьмы уже полны людей, вырезают евреев и интеллигентов. Положение

становится все более сложным. И многие уже понимают, что хорошего не будет. С

питанием становится все хуже, его забирают в войска. По домам ходят, погромы

стали обычным делом… Да, и еще, примерно через неделю на станцию приходит

состав с боеприпасами, танками. На станции взять его невозможно, но рвануть,

чтобы он не то, что до фронта, до Пинска не дошел — реально. Приходит он на

станцию в шесть утра. Время может измениться. Остальное, думайте сами.

— Я все поняла.

Ей стало ясно, что данные Пантелей получает не только от своих людей или

благодаря наблюдательности. И понятно, выпытывать источник информации не стала.

Чем меньше знаешь, тем меньше шансов подвести и выдать.

Они замаскировали радио под ящик с цветами, поставили на коляску и, Лена

покатила ее прочь. До развалин добралась без приключений. Осталось дождаться

темноты и вынести из города.

Все сложилось очень удачно. Они без труда выбрались из города, хоть и затратили

на это всю ночь. Утром шагали уже по лесу, но приметили одинокую телегу, на

которой трясся старик и, решили немного передохнуть — проехаться.

Лена рванула вперед, нагнала колхозника:

— Деда, а деда, подвези.

— Куды?

— Тут недалеко. Ты сам куда?

— Так жандармерия ажно в Барановичи погнала, чтоб их лихоманка маяла!

— Что так, диду?

— Да, ай! — отмахнулся старик, мужчин увидел и ящик с кустами роз и, вовсе

мрачным стал, недовольным. — Цветочки им? Ох, люди!

И стеганул коняку, как только все сели. Тагир рядом со стариком пристроился,

пряча автомат под ватник, а все равно видно, что оружие прячет.

Дед косился, косился и молвил:

— Вы, чьи ж будете? Партизаны, поди? Цветочки вона садите? А там люди мрет!

— Тише дед, — процедил мужчина. Но старика понесло:

— А вота выкуси! — выставил ему кукиш, поводья натянул, останавливая телегу. —

А ну хеть отсель, сучьи дети!

— Что так сурово-то, отец? — недобро уставился на него Эринбеков.

— А то, что совести у вас нема! А и у меня ее к вам не будет! Геть сказал!

Сашек переглянулся с Леной — нехорошо. Если дед еще громче орать начнет, до беды

недолго.

— Ладно, ножками пойдем, не обломимся.

Слезли, ящик сняли.

Дед тут же коняку хлестанул, подгоняя:

— Шоб вам не жилось, а маялось, хадюки! — крикнул через плечо.

Сашек рожу скривил и вдруг за дедом ринулся. Перехватил поводья, лошадь

остановил и деда за грудки схватил, тряхнул:

— Ты не белены объелся, старый? Ты чего лаешь?

— А то… а то… — и вдруг плюнул парню в лицо.

— Сдурел?! — рявкнул тот.

Старик притих, а все равно смотрит волком. Тагир Сашка от скаженного потянул:

— Не вяжись.

Тот сплюнул в сторону и процедил в лицо колхозника:

— Не был бы ты седым, я б тебя сейчас так украсил — мать бы не узнала!

И выпустил.

Старик телогрею поправил и бросил парню в след:

— Был бы молодым, как вы цветочки не садил. А бил бы энту сволоту немецку,

покамест патронов було, покаместь силов хватало! Ууу! — кулаком пригрозил и

наддал коню, чтоб поспешал.

Ребята переглянулись и рассмеялись.

— Интересно, а чего его в Барановичи с телегой послали? — протянула Лена.

Мужчины посерьезнели. Сашок плечами пожал:

— Пытать не буду, и так умылся. Ну, его, дурной какой-то.

— Правильный старик, — улыбнулся Тагир. Лена прищурилась и рванула за дедом,

нагнала и рядом пошла:

— Деду, а деду, а зачем тебя в Барановичи послали?

— Тебе, какая печаль? — опять «залаял».

— Ну, бить-то ты меня не будешь, надеюсь? — улыбнулась.

Старик насупился, грозно поглядывая на нее, губами пошамкал и заворчал:

— Что с тя, девки, возьмешь? А вота дружки твои! Ряхи наели. Ружо у их, гляньтя!

А толку — пшик! Окопалися, сучьи дети! А тама вона мертвяков полон лес! Пленил

солдатиков немец-то, загнал и забыл! Каждный день как мухи мрут! А вы тута

цветочки садитя! Тьфу на вас!

Лена потихоньку отстала, мужчины ее нагнали:

— Ну и? — спросил Сашок. — Умыл?

— Под Барановичами лагерь военнопленных, — сообщила глухо, переводя услышанное

от деда на внятный язык. — Высокая смертность. Фрицам плевать на них: согнали и

забыли. Ни еды, ни воды, ни медпомощи. Вот они и умирают. Местных трупы убирать

гонят, свозить на телегах. Куда — не знаю.

Дальше шли молча, мужчины как язык проглотили, да и девушке говорить не хотелось.

Настроение к черту уехало.

— Отыграемся еще, — сказал Тагир уже у Бугра — камень.

Радость от появления радиоприемника в отряде была огромной. Мужчины весь вечер

шутили, с уважением поглядывали на добытчиков, а те друг на друга не смотрели —

паршиво отчего- то на душе было.

С того дня изменилось к Лене отношение и командира. Она стала настоящей связной