Райдо Витич - Обитель Варн

• Название: Обитель Варн
• Автор: Райдо Витич
• Жанр: Фэнтези

Незыблемые понятия чести, добра справедливости — кому они более понятны и

присущи? Человеку или вампиру? Где больше светлых идеалов: в царстве

технического прогресса и разума или в обществе, живущем по законам природы? В

стае вампиров или в цивилизованном обществе? Любовь вампира — счастье или

проклятье? А если любовь взаимна — морок это или порыв души? А человек способный

понять исчадие ада — чистая душа, наивный ягненок, глупое или черное сердце? И

кто действительно способен по достоинству оценить чувства, и саму человеческую

жизнь — твой собрат — человек или тот, кто не имеет понятия о смерти и любви?

---

кровь, щека вспорота. Вряд ли это осколки — края слишком ровные. Такую рану либо

нож нанести мог, либо ногти. И ясно, не его.

Взгляд Лисы переместила на виднеющуюся из завала руку неизвестного.

— Неплохо вы пообщались, — усмехнулась с пониманием и приложилась к горлышку.

Спирт обжег горло, перехватил дыхание, тем привел в чувство. Эмоции уступили

место разумному расчету. Девушка села на камень и задумчиво уставилась на

Бэфросиаста: подойти и добить его не составит труда. Потом в бодром темпе дойти

до домика, вернуться домой и написать рапорт об отставке. И жить, как обычный

человек…

Как тварь!

Жить и помнить о каждом убитом, о каждом неправильно прожитом дне, о каждом

проступке, преступлении против себя и других. Прикрывать бунтующую совесть

службой Отечеству, приказами, что не обсуждают.

Но ей не давали приказа добивать раненого!

Лиса посмотрела на Бэфросиаста. Тот по-прежнему не сводил с нее глаз и будто

напряженно ждал чего-то: губы сжаты, взгляд острый, не столько настороженный,

сколько — изучающий. Ни страха в нем, ни мольбы.

Этот человек должен поставить точку в ее карьере? Послужить путевкой в гребанную

жизнь обывателя? И преследовать ее до самой смерти, выжигая этим взглядом душу?

Зато все довольны: капитан в экстазе, начальство удовлетворено, родные Алисы

прикрыты, в восторге от ее возвращения в лоно семьи.

К черту! — скрипнула зубами.

Встала и медленно подошла к графу, еще надеясь убедить себя, что нужно следовать

приказу, думать о собственной выгоде. Но как найти доводы, если не хочется знать

их в принципе? Все противится малейшему `за', выдавая в ответ двадцать яростных

`нет'. Просто так, без логики и фактов, на одних эмоциях и велениях души.

Бэф молча смотрел на нее снизу вверх. Скажи он хоть слово за это время, издай

хоть звук, и возможно, Лиса бы не думала, не мучалась выбором — пристрелила бы и

пошла вниз, к пункту эвакуации, уверяя себя, что избавила объект от мучений, а

себя от неприятностей. Но мужчина вел себя, как боец, воин, достойный уважения.

Нет, не поднимется рука убить его. Не настолько еще Алиса опустилась.

Девушка нагнулась к графу и приложила горлышко фляжки к его окровавленным губам:

— Глотни. Легче станет.

Тот мотнул головой.

— Как хочешь, — села рядом, закрывая фляжку и оглядывая завал. Вытащить

Бэфросиаста можно, но, учитывая вес валуна и количество камней, засыпавших тело,

повреждения мужчина получил серьезные, как бы и не смертельные. Тревожить лишний

раз его не стоит. Похоже, шок у графа. А молчит — силы экономит. Разумно.

Девушка прикрепила фляжку к поясу и вытащила из нагрудного кармана шприц-тюбики.

Всего три — взвесила в руке, пытаясь взглядом оценить, насколько Рицу нуждается

в противошоковой терапии и наркотике. Очень нуждается. Лучше, конечно, сразу два

поставить, но тогда останется один. Ни о чем. К утру, максимально протянув время,

она использует и его, к вечеру следующего дня граф просто умрет от боли. О том

же, чтоб поставить раненого в домик за два дня, успев к назначенному сроку, не

может быть и речи. Вес, разница комплекций, количество повреждений, дорога,

погодные условия. Эх, была бы аптечка.

— Ладно, придумаем что-нибудь, — попыталась бодро улыбнуться Бэфросиасту

девушка, засовывая обратно в карман два тюбика. — Одно плохо — большой ты

больно. Тяжелый.

Сняла зубами колпачок с иглы и вколола лекарство в предплечье графа. Тот

вздрогнул, непонимающе уставился на нее.

— Сейчас завал разбирать начну, поймешь. Шок у вас, ваша светлость. Думать не

пытайтесь. Бесполезно, — отвлекая раненного, принялась болтать, убирая мелкие

камни с тела. — Лежите и наслаждайтесь. Вот… вижу, что наиважнейшая часть

вашей анатомии не пострадала. Ушибы — ерунда. Эх, граф, в таких брючках вам бы

на светский раут, а не в горы. Что вас сюда понесло? Дружок здесь обосновался?

Монах? В ближайшей пещере скит организовал? Позвал примкнуть к нему, а вы не

вняли и получили по знатной физиономии. Права? Ногти у вас с ним, один в один,

как у братьев-близнецов. Зачем такие длинные, острые. Удобно, да? Холодное

оружие носить с собой не надо, нарываясь на посты правопорядка. Но неудобно,

жуть. Сама знаю. Как-то наращивала. Больше суток не выдержала, сломала все.

— Эпатаж, — тихо сказал мужчина.

— Да? Надо же. Заняться вам от скуки, видимо, нечем. Эпатаж! А то вы бы без

ногтей неприметны, — освободила торс мужчины от обломков и замерла. От края

тазовой кости до подреберья через живот, тянулись две кровавых полосы. Раны были

с ровными краями, но довольно глубокими и грязными, что грозило осложнением

состояния. А если еще присовокупить ушиб брюшины, что имеет место быть, учитывая

нагромождение камней, что Лиса убрала, то становится ясно — эпатировать граф

будет не долго — агонировать может начать прямо сейчас. Хуже всего, что не

исключены обширные повреждения с внутренним кровотечением. Недаром мужчина

бледен, молчалив, холоден на ощупь. В шоке. Похоже, сепсис, как следствие, не

заставит себя ждать, но до него еще нужно дожить. И это, учитывая, что на груди

и плече графа все еще лежит валун. — Да-а-а… так о чем мы? Ага… Рубашечку-то

где брали? Не иначе на распродаже, по-дешевке тысячи за три евро. Огорчу вас.

Она пришла в негодность. Лохмотья, сир.

Лиса убрала, насколько было возможно, мелкие камешки из ран, очистила посеченную,

оцарапанную кожу от пыли и попыталась осторожно ощупать позвоночник, грудную

клетку, исключив переломы, пальпировать внутренние органы. Печень вроде цела,

как и селезенка, без дополнительных обследований не скажешь точно. По лицу

раненного тоже не определишь — смотрит граф, молчит, и словно ничего не

чувствует. Не удивляет в общем-то — наркотик действует — взгляд сонный стал,

туманный.

— Только не спать, — приказала Лиса. — Валун начну убирать. Напрягись и

отодвинься, хорошо? Голову береги. Сможешь?

Мужчина прикрыл веки — смогу.

— Тогда сосредоточься, — попросила, прилаживаясь к камню. — Тяжелый…

И начала толкать, приподнимая:

— Голову!… Рука!

Лиса не сдержала тяжесть, выронила глыбу и покатилась за ней, шлепнувшись на

острые камни. Оглянулась в ужасе — неужели не успел Бэф увернуться?

Нет, молодец, переместился. Кисть все-таки повреждена, сбита на пальцах и

внешней стороне. Ерунда, более серьезная причина для печали есть.

Девушка с трудом поднялась, сделала пару шагов к мужчине, и буквально рухнула

рядом с ним на россыпь камней. Он вопросительно прищурился:

— Извини, денек хлопотный, вот и заносит немного. Ладно, грузоподъемником

поработала, теперь врачом буду… Ты как? Вид у тебя хреновый, честно скажу…

Мужчина вдруг улыбнулся. Взгляд потеплел.

— А-а, на меня намекаешь? Мол, глянь на себя сначала, да? — и засмеялась.

Легла на каменную насыпь, в небо уставилась. Вроде нечему радоваться, а хорошо

на душе. — Парадокс! Не обращай внимания, ваше сиятельство, эйфория от

усталости, пройдет. Сейчас, полежу пару минут…

И смолкла, почувствовав, как холодная рука графа накрыла ее ладонь и тихонько

сжала:

— Спасибо… — прошелестело еле слышно. Алиса покосилась на мужчину: тот сонно

хлопнул ресницами и заснул.

— Вот и славно, — не стала терять время. Села, принялась осматривать раны,

убирая ткань с тела. Скверно: грудь деформирована, плечо тоже. Переломы, причем

множественные и тяжелые. Странно, что дыхание у мужчины ровное. По всем

признакам должен развиться пневмоторакс. Еще один парадокс. Оставим, пусть

Паранорм головоломками и артефактами занимается. Она уже пас.

Алиса скинула куртку и сняла с себя рубашку, майку. Подумала и одела рубашку

обратно, на голое тело: холодно. Топлес с раненым по горам — эпатаж покруче

ногтей графа. Майка пойдет на повязки. На куртке потащит графа, чтоб и ему тепло,

и ей удобно. Чем же тогда грудь и плечо раненного зафиксировать?

Лиса покосилась на придавленное тело товарища Рицу.

— Извини, родной, придется тебе нудистом стать, — шагнула к убитому.