Виктор Куликов - Первый из первых или Дорога с Лысой горы

• Название: Первый из первых или Дорога с Лысой горы
• Автор: Виктор Куликов
• Издательство: ИПП «Прометей»
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1995
• ISBN: 5-87091-024-2

Мастер, Маргарита, Воланд — герои великого романа Булгакова становятся главными действующими лицами этого романа. «Благодаря им прошлое смешивается с настоящим, события приобретают характер непредсказуемый и драматичный, Любовь и ненависть сталкиваются в открытом поединке, а Добро торжествует, увы, не всегда…»

---

— Нет, почтенная публика, — перебил он кричав ших. — Четвертовать Дикообразцева мы не станем. Ему уготована казнь другая. И он к ней готов. Но всему свое время… А пока я все-таки предлагаю послушать его. Ибо мы, не послушав, не узнаем, чего он хочет… Александр Александрович, начинайте!

Тишина как окостенела, смешавшись со мраком, который окутал теперь и арену.

Ни звука, ни вздоха, ни того ветерка, что прилетал на покрытый выгоревшей травою холм под густеющим небом.

Дикообразцев смотрел себе под ноги, но не видел их. Как не видел и собственных рук.

Он не видел себя из-за света.

Только свет был в глазах. Только свет был везде и повсюду.

А сам он, Дикообразцев, в этом свете как будто бы растворился. Утонул и растаял.

Он был и не был.

Был здесь и где-то.

Он был собой и кем-то еще. Но в то же мгновение.

— Люди добрые! — сказал Дикообразцев чуть слыш но, но все услышали. — Я хочу рассказать вам о челове ке, который долго завидовал своему соседу, более состо ятельному. Он завидовал его просторному дому, его ков рам и посуде, его одеждам и сундуку, где хранились сере бряные монеты… Так завидовал, что однажды взял да и убил соседа… Он поселился в соседском доме, стал спать на его постели, одеваться в его одежды, пил его вина. И называть себя стал его именем, чтобы соседа никто не искал… Все шло так хорошо, что человек этот только радовался, поздравляя себя с тем, как ловко устроил жизнь. Но вскоре ночью в дом к нему забрались грабители и убили его, и забрали все, что могли унести… Так вот я вам хочу сказать, что на самом деле этого человека убили совсем не грабители. А он сам… Он убивал себя медленно, завидуя соседу. И убил себя окончательно тем самым ножом, который вонзил в соседа… Вьг хотите казнить человека, — почти без паузы продолжал Дико-образцев, — который вам ничего не сделал. Он не умеет любить? Не умеет быть преданным? Так он от этого сам и несчастен!.. Глупость рождает зависть. Зависть рождает подлость. Подлость рождает трусость. Трусость умерщвляет всех, у кого сил нет не быть глупцом… Подумайте и отпустите Заваркина. И вы победите свои дурные намерения, победите зависть, победите глупость!

Дикообразцев вновь опустил глаза себе под ноги, которых не видел. На душе было тяжело.

— Все? Вы закончили? — спросил Поцелуев.

Дикообразцев молчал.

— Ну, хорошо! — хмыкнул с иронией Поцелуев. — Не скажу, что я в восторге от вашего красноречия. Честно признаться, я думал, вы произнесете речь, более пламенную. Но что сказали, то и сказали… Почтенная публика! — над ареною вновь вспыхнул свет. — Вы изво лите отпустить Заваркина? Или будем четвертовать?

Принимайте решение. Все в вашей власти!

На трибунах поднялись крики, базарный гомон, тяжелый рев.

Им не поддались только Дикообразцев и Макар Электросилыч.

Дикообразцев стоял по-прежнему в луче прожектора и хмурился каким-то мыслям.

Электросилыч же смотрел внимательно на правую руку Дикообразцева. На указательный палец. На тусклое кольцо с одной насечкою.

Смотрел, и сердце леденело.

Вот, значит, где он…

Ах, как все просто! Теперь? Все просто!

Теперь ему не деться никуда. И нет поблизости тех пастухов, которые отряд его, Толмая, направили на север. Хотя Вар-Равван ушел на запад.

Тех пастухов нет уже давно…

Когда он понял, что им солгали и указали неверный путь, Толмай развернул отряд и, невзирая на ночь, упавшую на степь, помчался назад.

Костер был виден издалека. А пастухи, как оказалось, были глупей овец, которых стерегли.

С тех пор Толмая занимал вопрос: что стало с овцами без пастухов?

Должно быть, долго гоняли волки отару брошенную по степям. Вот праздник живота был у волков!

— Многоуважаемый Макар Электросилыч! — вдруг обратился к нему с арены Поцелуев. — Тут полная нераз бериха. Народ не хочет безмолвствовать. А мненья раз делились. Что будем делать? Вы здесь главный, вот вам решение и принимать!

Лучи прожекторов перекрестились на Электросилыче. Он встал. Трибуны онемели.

Откашлявшись, Электросилыч покосился на Вар-Раввана и увидел, что тот стоит с поднятой головой. Вид у него был независимый и гордый.

— Ну, ладно! — подумалось Электросилычу. — Ну, герой народный, держись! Сейчас ты будешь посрамлен.

Увидишь, как возликуют все эти «люди добрые», когда услышат приказ: Заваркина четвертовать!

А он прикажет его четвертовать. Прикажет! Увы, но без невинных жертв победа невозможна. В этом Электросилыч был уверен. Как и в том, что именно невинные жертвы и делают победу сладкой.

Итак, Электросилыч откашлялся и сказал:

— Мне данной властью я повелеваю Заваркина за скотство и бесстыдство казнить… не надо! То есть, не казнить. Помиловать его, мерзавца!

Электросилыч пошатнулся, за грудь схватился и опустился в кресло.

Он, бедный, не мог понять, не мог взять в толк, как он сказал такое!

Едрена вошь… О, небеса! Не понимаю…

Какой-то ветер, замешанный на аромате сухих степных цветов и трав, ворвался в цирк, и в вышине под куполом — или над ним? — рассыпались по небу звезды. Слезливые и немигающие звезды страны далекой. Электросилыч увидел, что трибуны рухнули, куда-то провалилась арена со столом, с Заваркиным и остальными. Под звездным. небом остались только он и Вар-Равван. И можно было очень просто меч выдернуть из ножен замахнуться… Но Вар-Равван смотрел ему в глаза доверчиво и беззащитно. И с сожалением. О нем, Толмае.

А в воздухе, уже прохладном, еще звучали слова Вар-Раввана о том, что глупость… рождает… зависть…

ГЛАВА 21 ДАМЕ ВОЗВРАЩАЮТ ИМЯ

Из цирка Дикообразцев перенесся в гостиницу, в свой люкс. За окнами топленой синевой дрожали сумерки. Сентябрь дни укорачивал, как языки болтливым чересчур придворным. И люкс расплылся в полумраке… Но Александр Александрович свет не включил. Он чувствовал, что в номере есть кто-то, кого он видеть не хотел. И это было так. В широком кресле у окна чернело пятно. Дикообразцев сел на диван. Чуть слева от него угадывался журнальный столик, на котором мутнели силуэты бокалов и кувшина.

— Вино уже разлито, — низкий голос привел бокалы в дрожь. — Вина хотите?

— Оно отравлено, — спокойно сказал Дикообразцев.

— Ну разумеется! Другим не потчуем, — пятно пошевелилось в кресле. — Но вы же знаете, что вас земная отрава, яды, стрелы, ножи убийц и пули не возьмут.

Дикообразцев удивился:

— Я этого не знаю и вам не верю.

— Серьезно? Вы этого не знали?.. Так знайте! — в голосе звучало самодовольство. — Вот видите, вам от меня есть прок. Начало сотрудничеству положено. Продолжим?

— Уйдите, — вздохнул Дикообразцев. — Мне ничего от вас не надо. Ни о каком сотрудничестве речи быть не может!

Тяжелый смех, как эхо камнепада.

— Напрасно! Когда б вы согласились, все стало б проще для вас. Поверьте…

Дикообразцев вздохнул намеренно нетерпеливо:

— Нам не о чем беседовать! А слушать ваши праз дные софизмы мне некогда и недосуг.

Пятно склонилось на бок и чуть приблизилось:

— Так вы спешите?

— Да!

— А можно узнать, к кому, куда?

— На теплоход. К Станиеву.

— Серьезно? Так вы решились?

Дикообразцев вздохнул теперь действительно нетерпеливо:

— Решился! Вам какое дело?

— Ну как же! Станий-младший по праву считается одним из лучших фехтовальщиков. Моих… Он хладнокровен, он хитер. И беспощаден… Вы что с собой берете: меч? шпагу? саблю? Он владеет ими прекрасно. Так что… я не завидую вам, Вар-Равван!

Скривив улыбку, Дикообразцев сказал:

— Опять прикидываетесь? Вам ведь хорошо известно, что я оружия в руки не беру! И даже злейшего врага, вернее, того, кто сам себя считает моим непримиримым врагом, я не убью его. И не ударю. За что? Любой имеет право думать и считать, все, что ему угодно и как угодно. А убивать людей — противно Богу!.. И вот поэтому на теплоходе я буду безоружным. А там уж как получится. Надеюсь, Станиев все поймет, и мы договоримся без шпаг, мечей, ножей и пистолетов.

— Увы! Здесь вы неправы, — заметило пятно не сразу, правда. А как бы поразмыслив над сказанным Дико-образцевым. — Мой Станий-младший как раз из тех немногих, кто может и должен вас убить. Скажу вам больше. Он послан для этого. Специально! Он и еще лишь трое. Кстати, они сейчас все здесь, в Твери, на фестивале. Ждут часа. И один из них убьет вас обязательно. Вам никуда не деться. И что тогда? Тогда все кончится… Свершится то, чего вам удавалось избегать так долго. История Вар-Раввана закончится, прервется. Вас забудут. Как ваши поучения, предсказания. Всё — к чёрту! Вы этого хотите?.. Но если мы договоримся…

— И то-о-огда! Каждую пятницу! В ночном теле-эфире! Поле для дураков? — съязвил Дикообразцев.