Гейнц Зенкбейль - Джонни Бахман возвращается домой

• Название: Джонни Бахман возвращается домой
• Автор: Гейнц Зенкбейль
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1980

В романе современного писателя из ГДР воссоздается обстановка последних дней Великой Отечественной войны, когда войска Советской Армии, успешно завершив Восточно-Прусскую операцию, вплотную подошли к фашистскому логову — Берлину.

Автор сумел показать высокий гуманизм советских солдат и офицеров, которые, выполняя свою освободительную миссию, беспощадно громили ненавистного врага и одновременно оказывали всевозможную помощь мирному немецкому населению.

---

— Как хочу, так и объясню, — недовольно прошипел вахмистр, сжимая руки в кулак. — Впрочем, в наше время чуть ли не каждый куда-то норовит убежать, особенно тогда, когда палит русская артиллерия. Видели бы вы нашу улицу несколько часов назад!..

— Но за нашей баррикадой уже русские!

— Русские? — спросил полицейский после долгой паузы. — Где?

— На Браунауерштрассе.

— Так недалеко отсюда?

— Да.

— Это же самое большее в четверти часа ходьбы отсюда!

— Вот именно! А этот болван, — в этот момент торговец сигаретами дал Джонни подзатыльник, — во что бы то ни стало стремился на ту сторону, с этим значком. Дошло до вас наконец это, вахмистр Краке?

— Господин вахмистр, Бентлер, пока еще господин вахмистр!

После этого в комнате ненадолго наступила тишина. Огонь в печке тем временем разгорался, запахло горелой бумагой. Полицейский встал. Тяжелой походкой дошел до своего письменного стола.

— Можно было бы задать тебе порядочную взбучку, — сказал он, обращаясь к Джонни, затем повернулся к торговцу и спросил: — Бентлер, как по-вашему, следовало бы отколотить этого олуха?

— Собственно, самое главное я еще не сказал, — возразил тот, — этот юный бродяга уже был у русских.

Краке резко повернулся:

— Откуда вы это знаете?

— Ребенок, что был с ним, рассказал мне.

— Что еще за ребенок?

— Девочка, грязная такая девчонка.

Вахмистр Ираке тяжело задышал.

— Ты был у русских? — грубо накинулся он на Джонни.

Мальчик судорожно соображал, что он должен ответить на это. Затем он показал на торговца сигаретами и спокойно проговорил:

— Он же с ума спятил!

— Что?! — закричал Бентлер и залепил Джонни такую пощечину, что тот пошатнулся и чуть было не упал на письменный стол. Бентлер после этого нанес мальчугану еще несколько ударов.

Полицейский предоставил торговцу свободу действий, а сам только наблюдал. Его лицо налилось кровью.

— Как хотите, — не отступался Джонни и, защищаясь, поднял руки над головой, — но все это он придумал.

— Хватит! — буркнул Краке, когда Бентлер снова хотел ударить мальчугана.

Торговец сигаретами остановился.

— Я требую, чтобы против этого маленького негодяя было проведено основательное расследование. Нужно составить протокол!

Вахмистр застегнул свой мундир и, повернувшись к Джонни, спросил:

— У тебя есть какие-нибудь документы?

Мальчик покачал головой.

— Обыскать! — выкрикнул Бентлер. — Мы должны его обыскать!

— Ты слышал, мальчик? — проворчал полицейский и втиснулся в кресло за письменным столом. — Ну, а теперь выкладывай, что же у тебя в карманах?

Джонни не спеша покопался в боковых карманах своей куртки, перебирая свои драгоценности: ложку дяди Коли, стреляную гильзу Пети…

— Немного побыстрее можешь? — погонял его торговец сигаретами.

Появилась бутылочка тети Даши с темно-коричневой жидкостью, потом складной нож Густава с несколькими лезвиями, пришлось отстегнуть и маленькую красную звездочку.

— А теперь внутренние карманы!

Мальчик тихо пробормотал:

— Там ничего нет.

— Именно это мы и хотим установить! — горячился Бентлер, засовывая свою костлявую руку в карман куртки Джонни. С отвращением мальчик отвернул голову. Он услышал шуршание. Мужчина вынул сложенный листок бумаги. Его маленькое, морщинистое лицо все удлинялось, задрожал тощий подбородок, и квадратные усы на верхней губе нервно подскакивали вниз и вверх.

— Ну?! — спросил вахмистр Краке. — Вы что-нибудь обнаружили?

— Еще бы! — торжественно заявил Бентлер. — Еще бы! — Беспокойными движениями он разгладил записку на письменном столе. — Что же я здесь вижу?! — выкрикнул он фальцетом от охватившей его радости. — Ну, вахмистр Краке, что же мы здесь с вами видим? Вы только почитайте! Ну прочитайте же!

— Я же вам уже сказал, — возразил Краке, — что мои глаза…

— Тогда я сам прочту, только слушайте внимательно; «Товарищи, немедленно складывайте оружие! Отказывайтесь участвовать в этой вероломной и преступной бойне, которая довела Германию до очевидного краха!» Да это все типичная большевистская пропаганда! — воскликнул Бентлер, как бы давая оценку листовке. — Но здесь еще и не такое есть! «Гитлер и его кампания — вот ваши истинные враги!» Вот это да! — Бентлер несколько раз глубоко вздохнул. — Краке, — обратился он вновь к полицейскому вахмистру, с трудом переводя дух, — Краке, налицо самая настоящая государственная измена!

40

Скверный поворот дела.

За решеткой.

Краке держит странную речь.

Полицейский в западне.

В этот момент Джонни понял, что дела его чрезвычайно плохи.

«Неужели не мог товарищ Ешке найти другой лист бумаги?» — подумал он.

Вахмистр Краке внешне казался спокойным.

— Я возьму это дело в свои руки, дружище Бентлер, — сказал он нарочито громко и стукнул кулаком по крышке стола. — Я этим сам лично займусь, положитесь целиком на меня!

Торговец сигаретами робко поинтересовался:

— И что же вы намерены предпринять?

— Прежде всего я посажу задержанного под арест.

— А что дальше?

— Что дальше, вы спрашиваете? Дальше будет расследование!

Вахмистр тотчас же выудил из выдвижного ящика стола большую тетрадь в черном переплете, поискал ручку и начал задавать Джонни вопросы:

— Имя, фамилия, где родился?..

— Я, право, не уверен, — пожал плечами Бентлер и дернул себя за усы, — собственно говоря, этот случай к вам вовсе не относится. Теперь такими делами занимается тайная государственная полиция.

— Это уж вы предоставьте мне, — возразил полицейский, — в конце концов, приволокли ко мне мальчишку вы!

— И все же, партайгеноссе Краке, — упорствовал торговец сигаретами, — гестапо непременно нужно поставить в известность!

— Ну хорошо, — согласился вахмистр, пододвигая к себе телефон. Он провел ручкой по диску и после короткого раздумья набрал номер. Через некоторое время поднес трубку к уху. — Никого, — сказал Краке и с сожалением передернул плечами, — никто не подходит к телефону.

Бентлер пододвинул аппарат к себе и, взяв трубку, тоже послушал. Лицо его при этом выражало полное разочарование.

— А не лучше ли мне его тогда, — он кивнул в сторону Джонни, — увести и передать прямо в СС?

— Ну, а теперь хватит, Бентлер! — Лицо вахмистра стало кроваво-красным, тяжело дыша, он облокотился на кресло. Краке, слишком тучный и тяжелый для этого кресла, вдруг стал на удивление похож на локомотив, стоящий под парами. — Слушайте меня внимательно. Это дело пойдет своим чередом. Это уже моя задача, для этого я здесь и сижу. А вы снова займите свое место на баррикаде. Я надеюсь, Бентлер, вы меня правильно поняли, не так ли?

Выпалив все это, Краке подтолкнул мальчугана к зарешеченной двери. Прогремела связка ключей. Толчок — и мальчуган оказался в соседней комнате. Почти сразу же дверь за ним захлопнулась.

Джонни очутился в небольшой комнатке, вдоль стен которой выстроилось много темных металлических шкафов. Нанизанные друг на друга, наверху одного из шкафов лежали форменные полицейские фуражки с большими серебряными кокардами, украшенными орлом и свастикой. К последнему шкафу, стоявшему около окна, было прислонено скрученное знамя со свастикой, доходившее верхним концом древка до потолка.

Джонни подошел к окну, которое до половины было заколочено фанерой и картоном, а снаружи забрано решеткой. Он увидел на улице старика в фартуке, который тащил маленькую ванну с кусками мяса в стоящее напротив здание. Посреди пыльной мостовой все еще лежала, правда, уже сильно искромсанная, мертвая лошадь. Как минимум, человек десять, главным образом старые мужчины и женщины, толпились сейчас около трупа, кромсали и ковыряли его ножами и топорами.

«Где же осталась Нанни?» — подумал мальчик и так сильно втиснул свою голову между прутьями решетки, чтобы лучше осмотреть улицу, что он не смог ничего увидеть. Спустившись в комнату, он удивился тому, что в первую очередь подумал о девочке, хотя его собственное положение было более чем серьезным. «Если вахмистру сейчас удастся связаться с гестапо, тогда жди беды». Жители дома, где жил Джонни с матерью, редко заговаривали о тайной полиции, а если и говорили что, то сперва удостоверялись, не подслушивает ли их кто-нибудь. Само слово «гестапо», как «судебная палата» или же «концлагерь», внушали людям очень неприятное чувство, вернее, даже страх.

«Но почему я не боюсь?» — мысленно спрашивал себя Джонни, перестав ходить взад и вперед по комнате. Он прислушался к далекому орудийному грохоту, который походил на обычную, более чем безобидную грозу. «Подождем — увидим!» — мысленно утешил он себя.