Виктор Куликов - Первый из первых или Дорога с Лысой горы

• Название: Первый из первых или Дорога с Лысой горы
• Автор: Виктор Куликов
• Издательство: ИПП «Прометей»
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1995
• ISBN: 5-87091-024-2

Мастер, Маргарита, Воланд — герои великого романа Булгакова становятся главными действующими лицами этого романа. «Благодаря им прошлое смешивается с настоящим, события приобретают характер непредсказуемый и драматичный, Любовь и ненависть сталкиваются в открытом поединке, а Добро торжествует, увы, не всегда…»

---

«По достигнутой предварительной договоренности, сэр Девелиш Имп покроет все расходы организационного комитета нынешнего фестиваля и выступит спонсором всех будущих фестивалей актеров российского кинематографа».

Впитав смысл написанного, Александр Александрович тут же забыл о своих подозрениях и успокоенно вздохнул.

Теперь все понятно. С этого бы и начинали, черти!

Эта всеразъясняющая мысль послужила сигналом, чтобы день для Дикообразцева начался по-настоящему.

Незамедлительно все три телефона на его столе взвились захлебывающимися звонками, дверь в номер распахнулась настежь, и народ, жаждавший исполнительного директора, попер в люкс напролом, попер, попер!

Можно было подумать, что до этой секунды стремившиеся к Александру Александровичу люди скапливались в коридоре, за дверью, потому что некто или нечто в номер их не допускало, а телефонам не позволяло звонить.

И вот теперь прорвало…

Кого другого такой наплыв посетителей, такая телефонная атака скорее всего повергли бы в панику. Кого другого — возможно. Но не Дикообразцева.

Он в эпицентре подобного урагана, посреди такого двенадцатибалльного шторма чувствовал себя свободно. Обычно.

Да, обычно. Поскольку в тот злополучный день, в своей всегдашней манере легко улаживая конфликты с посетителями, решая вроде бы неразрешимые проблемы, согласовывая, утрясая, отказывая и соглашаясь, Дикообразцев нет-нет да и чувствовал кислые позывы тошноты, изредка, но впивалась в ладони режущая боль, а в нос ударял едкий аромат чеснока. Что за напасть?

Как человек чрезвычайно сообразительный и осторожный, Дикообразцев от этих первых симптомов ненормальности происходящего не отмахивался и вполне резонно связывал их с предстоящим приездом Девелиша Импа. Но времени обстоятельно и спокойно разобраться в своих догадках у Александра Александровича не было.

«Ничего, ничего, — успокаивал себя Дикообразцев, — улучу свободную минуту и все проанализирую…»

И такая минута наступила.

Неизвестно как и почему, но кабинет вдруг опустел. В нем не осталось никого за исключением самого Дикообразцева и все того же Слюняева.

Телефоны намертво онемели, заставив Дикообразцева нахмуриться. Опять что-то не то? Опять бестолковщина какая-то?

…Ну до чего ж колюч этот чесночный дух! Дикообразцев дернулся…

В упавшей на номер тишине голос Слюняева показался исполнительному директору противнее обыкновенного.

— Сан Саныч, — заныл киновед, — мне, конечно, неудобно и стыдно. Правда, стыдно. Но понимаете, это… совсем невмоготу. Можно сказать, умираю… У вас это… опохмелиться ничего нету?

Посмотрев на него неприязненно, Александр Александрович тем не менее кивнул в сторону спрятавшегося в тумбочку под телевизором холодильника:

— Возьмите там. Только много пить не советую, иначе можете пойти по второму кругу.

— Нет-нет! Я чуть-чуть, чтобы очухаться, — заверил киновед, торопливо направляясь к тумбочке.

Открыв ее, он ахнул от неожиданного восторга:

— Ничего себе! Да у вас тут прямо интуристовский бар. Не знаю, что и выбрать.

Хотя усевшийся в задумчивости на корточки киновед и заслонял от Дикообразцева большую часть внутренностей холодильника, исполнительный директор все-таки сумел рассмотреть, что обе полки его действительно уставлены множеством самых невероятных бутылок. И поразился!

Каким образом? Откуда? Как?

Он ведь сам буквально вчера в обед ставил в опустошенный накануне холодильник всего-то бутылку мягчайшей «Посольской» и две — банального пива.

Кто же похозяйничал у него в номере?

Пока исполнительный директор пыжился понять, что произошло с его холодильником, Слюняев поднялся, выудив из тумбочки коричневатую глиняную амфору.

— Во как похожа на старинную! — он повертел амфору в руках и повернулся к Дикообразцеву. — В ней что? Портвейн?

— Понятия не имею, — признал Дикообразцев.

— Н-да? — не поверил киновед, прикинув, что Дикообразцев не говорит специально, дабы спасти амфору. — Тогда, может, я попробую?

— А если в ней что-нибудь вроде технического спирта?

Слюняев прижал амфору к щеке:

— В таком сосуде гадости быть не может!

— Ну, если не боитесь…

Слюняев отобрал у графина, стоявшего в центре журнального столика, один из суровых граненых стаканов, и в него из откупоренной амфоры потянулась густая кровавого цвета жидкость.

В люксе заплавали запахи безбрежного весеннего поля.

Покосившись на Дикообразцева, Слюняев настороженно пригубил кровавую жидкость, мечтательно зажмурился и затем, смакуя, медленными глотками выпил стакан до дна, до самой последней капли, с неохотою сползшей по стеклу на его губы.

— Сказка! Волшебный бальзам! — заверил киновед Дикообразцева. — Это такой божественный нектар, что я даже не буду просить у вас разрешения принять еще стаканчик. Таким напитком опохмеляться грешно… Лучше скажите-ка, Сан Саныч, где вы его раздобыли?

— Я его не раздобывал, — насупился Дикообразцев.

— Как это? — иронически хмыкнул киновед. — Тогда хоть скажите, кто принес, я у него выпытаю, где продаются такие вина.

— Такие вина не продаются! — раздался голос из соседней комнаты.

Люкс Дикообразцева состоял из двух комнат. Та, в которой находился его рабочий стол, одновременно выполняла роль и приемной, и кабинета. Вторая же предназначалась для отдыха и в миру, в гостиничных документах, называлась спальней.

Пройти в спальню можно было только через приемную-кабинет. Да и то лишь с позволения Дикообразцева, который взял за обыкновение комнату эту закрывать на ключ. Ну к чему посторонним, пусть и случайно, заглядывать в помещение для неформальных встреч?

Сегодня Дикообразцев спальню не открывал, ключ от нее никому не давал и не видел, чтобы кто-нибудь в нее входил. Он бы не пропустил этого, не мог не заметить.

Поэтому реплике из-за стеклянной двери спальни Александр Александрович ужаснулся.

Реплика смазала и самодовольство на лице Слюняева. С амфорой и пустым стаканом в руках киновед взирал на дверь непонимающе.

И оба они напряглись, когда дверь резко открылась…

Дверь резко открылась, и в приемную явилась безмятежная улыбка средней упитанности человека во всем джинсовом. И рубашка, и жилетка, и брюки, и даже верх тупоносых туфель были у него из радостно-голубой джинсовой ткани.

Перешагнув порог, тугощекий незнакомец с солидным мясистым носом, влажными темными глазками и модно стриженной золотистой шевелюрой остановился и заулыбался вовсе восторженно:

— Ну, здравствуйте, господа! Или прикажете назы вать вас товарищами? — обратился он к молча разгляды вавшим его Дикообразцеву и киноведу.

Не удостоив ответом эти слова, исполнительный директор со вскипающей злостью спросил:

— Вы, собственно, кто? И как оказались в этой ком нате?

Златоволосый обескураженно развел руками:

— Простите, но у вас тут был такой бедлам, и к тому же вы, многоуважаемый Александр Александрович, были так заняты, что я счел за благо не мешать вам и подождать там, — он качнул головой назад, на застекленную дверь. — Здесь, к счастью, было открыто…

— Так кто же вы, и что вам надо? — Дикообразцев пришел в себя, взял себя в руки, голос его зазвучал почти спокойно и деловито.

Джинсовый гость погрустнел лицом:

— Кто я?.. Я часть той силы… — он смущенно кашлянул, замолк, но тут же продолжил; — Каюсь, каюсь! Клянусь, что больше никогда не войду в чужую опочивальню, не заручившись предварительно согласием хозяев. Хотя проникать в чужие опочивальни без предварительного уведомления — занятие из самых увлекательных. Не так ли?

— Хватит! — перебил Дикообразцев… — Вы можете вразумительно объяснить, что вам собственно надо?

Исполнительный директор начал приходить в ярость. Вот только сумасшедших ему сейчас и не хватало! А этот нахальный тип, безо всякого сомнения, сумасшедший.

— Нет, многоуважаемый Александр Александрович!

Не сумасшедший я. Ничуть, — возразил его мыслям джинсовый. — Это вам может подтвердить и начальник канцелярии сэра Девелиша Импа, у него имеется полней шее на меня досье. Замечу, кстати, что сэр Девелиш Имп не держит у себя на службе людей, душевно нездоро вых… Нет, у него в штате состоят два законченных, я бы даже сказал, патологических мерзавца, способных на любую подлость, и один врожденный убийца, в свое время поотрубавший головы всем мужчинам одного немногочисленного, но чрезвычайно воинственного африканского племени. Но прошу отметить, обезглавил он только представителей сильного пола.

От имени Девелиша Импа в нос Дикообразцеву в который уж за этот день раз ударил жар чесночного дыханья.