Святослав Сахарнов - Рассказы и сказки

• Название: Рассказы и сказки
• Автор: Святослав Сахарнов
• Издательство: «Детская литература»
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1982

Сборник рассказов и сказок С. Сахарнова состоит из нескольких разделов: «Кто в море живет», «Морские сказки», «Сказки о львах и парусниках», «Сказки из дорожного чемодана», «Самый лучший пароход», «Разноцветное море», «Лоцман Мишка» и повесть «Солнечный мальчик». Рисунки А. Аземши.

---

— Точно идём! — сказал он. — Ну, у вас и глаза! Сигнальщик, передайте на камбуз, чтобы на мостик подали чай. Мне и лоцману.

ПОВОРОТНЫЙ БУЙ

К бухте Надежда подошли в полдень. Синие сопки поднимались, поднимались из-за горизонта и встали наконец на пути коричневыми громадами. Потом они раздвинулись, и между ними открылся вход. В глубине бухты серыми пятнышками всплыли домики рыбкомбината.

— Будем входить! — сказал Прохор Петрович. — Жаль, вода уже дрогнула, на убыль пошла. Неглубоко здесь.

Катера неслись чуть покачиваясь. Над плоскими командирскими рубками дрожали пулемётные стволы. Из-под днищ летели длинные клочья пены.

— Будто на месте стоим, — крикнул лейтенант, — а скорость-то ого-го!

Он весело оскалился.

Показался, словно выпрыгнул из воды, буй. Он так стремительно нёсся навстречу катеру, что лоцман вздрогнул.

— Поворот сейчас!.. — сказал он.

— В какую сторону? — крикнул лейтенант.

— Был вправо, — начал Прохор Петрович и вдруг вспомнил. Но было уже поздно. Катера один за другим, как в громадной карусели, понеслись, огибая буй справа. Тёмные следы за их кормами вдруг сделались мутно-жёлтыми.

— Малый ход! — крикнули сразу и Прохор Петрович и лейтенант. Застопорить ход!

Катер ударился о что-то мягкое раз, второй и остановился. Остальные катера разбрелись кто влево, кто вправо.

— Влево поворот здесь теперь, — пробормотал Прохор Петрович, влево…

— Может, обошлось? — спросил лейтенант, оглядываясь.

— Вижу плавающий предмет! — крикнул сигнальщик.

Один из катеров осторожно подошёл к тёмному пятну.

— Шевелится! — удивился сигнальщик. — Тащат… Вытащили. Да это же медведь! — ахнул он. — У нас с кормы слетел. Во крутанули!

Вошли в Надежду, подошли к пирсу.

Машку сейчас же привели к лоцману. Прохор Петрович стоял, перебирая пальцами мокрую Машкину шерсть.

«Вот и не успел! — думал он. — Вот и посадил на меляку!»

Катера завели в судоподъёмник. Талями подняли корму головному. Бронзовые винты горели, как полированные.

— По песочку прошли! — сказал лейтенант. — Как наждаком их вычистило! Счастье, что не поломали, а то бы — суд!

БОЛЕЗНЬ

Назад из Надежды Прохор Петрович с Машкой добирались плохо. Шли на палубе траулера. Лоцман простыл. Он стоял, привалясь к борту. Перед глазами всё время горели золотом блестящие, надраенные песком винты. Болела грудь.

«Неладно получилось! — шептал сам себе лоцман. — Неладно!»

Вернулись в город, он первым делом пошёл на почту.

— Вам опять тоненькое! — сказала девушка. — Вы знаете, я заметила: как из адресного стола отказ — тоненький листок приходит: «Таких-то в списках не значится» или «Местопребывание неизвестно». А если бы нашли ваших, телеграмма или пакет были… Вы всё равно пишите. Сейчас многие пишут и находят.

Прохор Петрович написал новую открытку, наклеил на неё марку зелёный танкист в шлеме, весёлый и молодой, — и пошёл к двери.

— Вид-то у вас какой нехороший. Устали сильно. Только с лимана?

Лоцман кивнул и вышел на крыльцо.

У крыльца сидела Машка. Вокруг неё толпились ребята.

Прохор Петрович хотел было что-то сказать, протянул к Машке руку и вдруг увидел, что улица вместе с домами опрокидывается. Серое небо наклонилось, и по нему поплыли синие круги…

На шум падения из почты выбежала девушка.

— Что же вы стоите? — закричала она на мальчишек. — Помогите. Подержите голову… Ты, самый большой, беги в порт, позови матросов. Я сейчас!

Она убежала звонить в «Скорую помощь».

С воем подлетела белая, с красными крестами на дверцах машина.

Дверцы открылись и захлопнулись. Снова завыла сирена.

Прохора Петровича увезли.

Девушка повела Машку. Скрипела лестница. Машка неуклюже слезала со ступеньки на ступеньку и всё время оглядывалась. Навстречу из порта уже бежали.

БЕЗ ХОЗЯИНА

Прохор Петрович не возвращался.

Машка беспокойно металась по палубе, то и дело подходила к трапу, обнюхивала его. Доски пахли чужими.

Заметив открытый люк, Машка залезла внутрь катера. В тесном маленьком коридорчике была всего одна дверь. За дверью — тесная каютка, в ней койка, застеленная рыжим одеялом.

Машка понюхала одеяло и радостно завизжала. Она тёрлась о него длинной узкой мордой, царапала когтями, лизала.

— Смотри, чего натворила! — закричал матрос, заглянув в каюту. Одеяло испортила! А ну отсюда!..

В тот же день катер ушёл на проводку.

Вместо Прохора Петровича в рубке, рядом со старшиной, стоял новый лоцман. Он был маленький, сухонький, всё время шелестел картой и выбегал с биноклем на палубу.

— А вы не волнуйтесь! — сказал ему старшина. — Человек хотя вы и новый, да проводка обычная. Сто раз ходили!

Маленький лоцман кивнул, но на всякий случай ещё раз осмотрел берег в бинокль.

— У вас тут сложно! — сказал он. — Река, приливы, отливы… У нас на Балтике проще!

И он вздохнул.

Мимо открытой двери по палубе прошмыгнула Машка.

— И знаете, — сказал лоцман, — у нас на Балтике зверей держать на кораблях не разрешают. От них запах и портится обмундирование.

Когда катер с баржей подошли к «Победе», Машка снова появилась у рубки.

— Иди, Маша, на корму! — ласково сказал старшина.

Машка посмотрела на медленно движущийся берег и недовольно замотала головой.

— Урч! — сказала она.

— Пошла на место!

— Рррр!

— Ничего не понимаю, почему она сердится? — сказал старшина. — Тихий зверь, год с нами плавает, все порядки знает…

— Может, что делаем не так? Не тем курсом идём? — осторожно спросил балтиец.

Старшина засмеялся.

В этот момент катер дёрнулся, старшина и лоцман упали друг на друга.

— Трос лопнул! Баржа сидит! На мель выскочила! — закричали матросы.

Все выбежали на палубу.

Баржа неподвижно стояла на месте. Вокруг неё расплывалось жёлтое пятно.

— Отдать якорь! — скомандовал старшина. — Ах ты! — добавил он. — И верно, не так шли: прилив-то забыли. На этом месте, — обратился он к лоцману, — Прохор Петрович всегда останавливался, прилива ждал… Где эта чёртова скотина?

Машка уже была на носу. Она стояла столбиком у борта и облизывалась. От берега к катеру шла лодка. Ветер доносил сладкий запах горбуши.

В БОЛЬНИЦЕ

Прохор Петрович лежал на белой больничной кровати, укрытый тонким застиранным одеялом.

Над ухом шёпотом бормотал репродуктор.

Ночь лоцман не спал. За окном в чёрном небе падали звёзды. Они летели наискосок из левого угла, вправо и вниз. Не долетев до подоконника, звёзды гасли.

Под утро Прохор Петрович забылся. Ему снова приснился сон.

Снился адресный стол.

Стол был огромный. Он стоял над всем городом, упираясь четырьмя ногами в землю.

Маленькие люди суетились у его подножия. Людям нужно было узнать что-то очень для них важное. Они кричали и размахивали руками. Стол стоял молчаливый, как гора. Изредка с него срывались и падали вниз белые листки бумаги.

Прохор Петрович тоже суетился и бегал вместе с людьми. Он тянул руки вверх к падающим листкам, но каждый раз толпа относила его в сторону.

Вдруг Прохор Петрович увидел Машку. Она пробиралась к нему. В зубах Машка держала белый листок. Она повизгивала и огрызалась — ей наступали на лапы. Листок белел, как салфеточка на груди.

Прохор Петрович хотел броситься к ней навстречу, но почувствовал, что ноги у него опутаны якорной цепью. Он с трудом волочил их.

Когда до Машки оставалось каких-то десять шагов, Машка и стол исчезли. Вместо города перед ним жёлто и безбрежно горел на солнце лиман. Под ногами качалась палуба…

Прохор Петрович проснулся. Кто-то осторожно покачивал койку.

Перед ним стояли сестра и врач в белых халатах.

— Мы решили выписать вас, — сказал врач. — Только никаких рейсов. Ни реки, ни моря. Служите, если хотите, на берегу. И каждый месяц проверяйтесь у нас.

НОВАЯ РАБОТА

Мокрая глинистая дорога сделала ещё один поворот. Открылась бухточка. Прохор Петрович спустил с плеча на землю фанерный, с острыми углами, чемодан. Машка подошла к чемодану и обнюхала крышку.

Чемодан пах хорошо: машинным маслом, железом, катером.

— Вот так, — сказал Прохор Петрович, — доплавались мы с тобой, Машка. Будем плавать теперь на берегу. Склад вещевой мне дают.

Весеннее солнце быстро сушило глину. Обочина дороги желтела прямо на глазах. В бухте белой уткой плавала последняя льдина.

Прохор Петрович поднял чемодан.

Ещё поворот — и открылась щитовая база. Чёрные деревянные домики на берегу, вытащенные на зимнюю стоянку щиты.

Щиты лежали, словно старинные корабли, — задрав кверху острые носы, подняв в небо частокол мачт. На одном щите уже прилаживали между мачт серое, в заплатах полотнище.