Марина Казанцева - Путь в Селембрис

• Название: Путь в Селембрис
• Автор: Марина Казанцева
• Жанр: Фэнтези

Селембрис — это удивительный мир, в котором можно встретить живые сказки и легенды или просто жить в нем. Обычный школьник, со своими подростковыми проблемами, домашними неурядицами, непонимаем в школе и притеснением со стороны старшеклассников, попадает совсем в иную школу, где всё то же, да не совсем то. Он живёт сразу двум жизнями: день в обыкновенной школе и скучном земном мире, а ночью проживает неделю в Селембрис.

---

— Вот, держи. — кинул он товарищу почти новую одежду — почти по росту.

— А ты?

— А мне не надо.

Лён понял, что это значит.

* * *

Камень вспыхнул внезапно. Только что он тихо висел на шее, как вдруг цепочка натянулась и потащила Лёна за шею в сторону полуразрушенного жилья.

Паф уже не летел по воздуху. Зелья надолго не хватает. Поэтому Лёну приходилось придерживать скакуна. И близко лунный конь не подпускал к себе его товарища.

— Я пойду взгляну! — крикнул Пафнутий.

Лён остановился. Не стоит утомлять себя и друга ненужными теперь заверениями, что он относится к Пафу, как и прежде. Но, беда, случившаяся с Пафом давала им некоторые удобства наряду со многими неприятностями. И они оба решили, что не будут делать вид, что не понимают этого в полной мере. Так Паф мог приблизиться к любой нечисти, а Лёну лучше было опасаться этого. Поэтому он спокойно наблюдал, когда друг вошёл в разваленную кузню. Через некоторое время товарищ вышел и махнул рукой. Кузня оказалась обитаемой.

— Да был такой. — ответил сгорбленный старик с клюкой. Он сидел возле остывшего очага в продуваемой всеми ветрами кузне.

— И девочка была с ним. Всё, как вы говорите. Глаз жёлтый. Страшный глаз. А кто он, сказать не могу. Явился и велел подковать лошадей. Золото дал. Да только в тот же вечер сын мой, кузнец, впал в горячку. А утром умер. А потом сожгли деревню.

— Когда всё это было? — спросил Пафнутий. — Когда здесь был этот, с жёлтыми глазами?

— С месяц уже как был. А, может, больше. Я сына как похоронил, так времени больше не считаю.

— А что ещё вы знаете? — спросил Лён.

— Кто здесь? — встрепенулся старик. — Кто с тобой ешё?

Они переглянулись. Старик-то слепой!

— Дедушка, а как же ты видел, какие у него глаза, коли ничего не видишь?

— Так вот с тех пор и не вижу! — ответил дедушка. — А нет ли среди вас двоих рыжего? Так для него девочка оставила весточку.

Он указал худой рукой на лавку у стены. Друзья кинулись туда и облазили весь пол. Но, ничего не обнаружили.

— Не там ищете. На лавке нацарапано. Она там сидела и что-то царапала гвоздём, пока желтоглазый не видел. А потом перед уходом показала на свои волосы.

И тогда они обнаружили странное послание. На потемневшей от кузничной копоти лавке был нацарапан знак, похожий на вилку.

— Если это весть, тогда не знаю, что. — расстроенно произнёс Лён. Всё это было непонятно.

* * *

— Давай остановимся. — сказал Пафнутий.

— Устал бежать?

В самом деле, ведь он не имел обуви. И, кроме штанов, на нём не было более ничего. А погода была очень холодной.

— Надо поговорить, Лён.

Был день, до темноты оставалось ещё часа четыре. И Лён полагал, что лучше провести их в дороге. Они знали приблизительное направление, в котором увезли Натинку. Но, Паф сообщил нечто.

— Мне нужно мясо, Лён. — без стеснения сообщил он. — Я должен охотиться. Кроме того, предлагаю днём устраивать привал, а ехать ночью. Так будет гораздо быстрее.

Очевидно, были у Пафа причины на то. И Лён согласился. До темноты товарищ спал, свернувшись клубком под елью. Лён тоже спал под охраной своего коня. Стало смеркаться, когда Сияр тихонечко заржал. Едва открыв глаза, Лён понял, что сейчас свершится нечто.

Пафнутий встал, бросил искоса взгляд на друга и направился в ёлочные заросли.

— Я вернусь через час. — бросил он.

В фильмах ужасов оборотни корячились и кричали, оборачиваясь в монстров. Но, с Пафом было иначе. Он обошёл ель кругом. Зашёл за дерево человек, а вышел с другой стороны крупный молодой волк. Конь захрапел.

— Паф, это ты? — спросил Лён, стараясь не выдавать ужаса.

Волк кивнул. Его глаза оставались разумными. Лён осторожно взял его руками за лобастую голову. Волк некоторое время терпел, потом высвободился и бесшумно умчался.

Что же такого? Были же они зверями. Не боялся же он Пафа, когда тот был хорьком. Но, тогда они могли разговаривать. А теперь нет. Лён вспомнил, как налопался водяных жуков. А хорёк с аппетитом поедал мышей. Он засмеялся. Зато теперь Паф сможет бежать гораздо быстрее. Волчьи ноги выносливее человеческих. Спустя час, как и обещал, друг вернулся.

Паф притащил в зубах свою потрепанную одежду, чтобы Лён спрятал её до времени. Волк был весел и даже поиграл немного, валяясь в снегу. А потом вскочил и помчался без предупреждения вперёд. Лён на Сияре поскакал следом. Так они и летели в свете месяца. Волк скользил беззвучной серой тенью, а белый конь со всадником легко нёсся по мёрзлой дороге. Их путь лежал на восток. И только с наступлением утра они остановились на ночлег.

ГЛАВА 23. Что случилось с Платоновой

Проснувшись утром в тёплой постели, Лён чуть не застонал от досады. Опять школа! Опять идиотские уроки! Одно удовольствие — встретить Вавилу. Он торопливо собрался в школу, даже забыв умыться. Наспех прибрал бутерброды, оставленные мамой на тарелке, сгрёб деньги в школу и умчался.

— Коса, панкуешь? — тут же достал его Федюн.

— Это, Бубен, почему?

— Само собой. Патлы-то до плеч. — ответил друг Федюня. — Кстати, не Бубен, а Бубно. Врубайся. Ну, так что? Братанёмся?

— Бубно, отвянь, мне некогда. — с досадой ответил Лён.

— Ты чё, к неформалам тащишь? — спросил Федюн. — С Васяном, значит, сбортовался?

Лёнька призадумался. Давно он тут не был. Что-то плохо понимает простую русскую речь. Но, размышлять особо некогда и он поспешил в столовку закинуть пирожка на дно души. К его удивлению, в столовой больше не оказалось самоваров. И бесплатных пирогов тоже больше не было. Не было и вышитых скатёрок. Может, в этом мире прошло больше, чем одна ночь? Может, сейчас уже ноябрь?

— Бубно, что сейчас за день? — спросил он приятеля, огорчённо чесавшего кольцо в губе. Федюн тоже тосковал по пирогам. Панки не отказывались от сытного брэкфаста.

— Как по-французски будет "завтрак"? — спросил он у приятеля, оставшись не солоно хлебавши.

Но тот уже его забыл.

— Панки — хой! — крикнул Бубно братьям по разуму.

* * *

С истории его сняли прямо в коридоре. Он даже не успел увидеть нового учителя. Кренделючка с поджатыми губами пригласила Косицына к себе в кабинет. Там уже сидели двое — знакомый уже милиционер и женщина с заплаканными глазами.

Ничего не понимая, Лёнька уставился на всех троих.

— Косицын, скажи, — нервно обратилась к нему завуч, — когда ты последний раз встречался с Платоновой?

Такой простой вопрос поставил Лёньку в затруднительное положение. Он стал вспоминать. Но, времени прошло так много, что он вынужден был признаться, что не помнит.

— Как же ты не помнишь? — спросила его незнакомая женщина. — Одноклассники сказали, что вы позавчера вдвоём пошли домой.

Что-то такое вспомнилось. Да, кажется, пошли. И, кажется, Платонова была расстроена. А потом она не вышла в школу. Он думал, что Наташа заболела.

— Косицын, дело очень серьёзное. — обратился к нему участковый. — девочка пропала.

Далее изумлённому и встревоженному Лёньке поведали о странном деле. Платонова явно пришла домой. Мама её видела в тот день. Но, они не разговаривали из-за двойки по истории и тройки по математике. Мама Платонова считала, что дочь ей врёт. И что такие манеры она приобрела недавно, из-за дурного влияния Косицына. Наташа легла спать, а ночью ушла из дому. Причём, непонятно, во что одетая. Вся одежда осталась дома. Не в пижаме же она сбежала!

— Сознавайся, Косицын! — резко говорила Кренделючка.

— Ну, хоть скажи, где вы собираетесь с вашими неформалами? — со слезами просила мама.

— С чего вы взяли, что я с неформалами? — удивился Лёнька.

— А с кем ещё? Патлы рыжие до плеч. — ответила завуч. — Скоро косы заплетёшь.

Лёнька вдруг вспомнил, что в самом деле давно не стригся. В том мире, откуда он только что явился, длинные волосы — обычное дело.

— Леонид, — проникновенно сказал участковый, — дело ведь нешуточное.

Но Лёнька больше всех понимал, насколько нешуточное это дело. Натинка — это Наташа Платонова! Что она тогда задумала, сидя рядом на трубе и глядя на падающую звезду? Она тоже попала в тот же мир. Он наобещал ей, что сбудется! Что же за желание было у неё?!

Он молчал и думал, не слушая, что все трое говорили ему. Они с Пафом знают так же мало, как и в начале своего пути. А друг уже успел превратиться в оборотня. Теперь у Лёна две беды, а не одна. Может, и Наташу превратили в монстра. Ведь времени у желтоглазого было гораздо больше.

— Говоришь, говоришь ему, а он плевал на всё! — с досадой воскликнула завуч.

Лёня печально посмотрел на неё. Ничего нельзя объяснить, если не хочешь попасть в психушку. Так и молчал. Сегодня ночью он вернётся в мир Селембрис. Теперь только от него и Пафа зависит, вернётся ли Наташа Платонова домой. Раз она не вернулась утром, значит, что-то ей не позволяет.