Ричард Колье - Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини

• Название: Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини
• Автор: Ричард Колье
• Жанр: Биографии и Мемуары
• ISBN: 5-227-01255-5

Книга Ричарда Колье повествует о жизни одной из мрачных фигур в истории — итальянского фюрера, установившего фашистскую диктатуру в стране. Бенито Муссолини — верный соратник Гитлера — был отвергнут своим народом. Попытка Гитлера спасти Муссолини при помощи своего сподвижника Скорцени в конечном итоге закончилась неудачей. Бенито Муссолини был повешен вверх ногами на площади Лорето у себя на родине.

---

В зале начался ад кромешный. На скамьях фашистских депутатов многие вскакивали, размахивая бумагами и кулаками.

— Вы дискредитируете палату, — крикнул один из фашистов.

— Тогда вам следует распустить парламент, — спокойно возразил Маттеотти.

Роберто Фариначчи впервые за все время подал голос, произнеся с яростью:

— Сматывайся, или мы сделаем то, чего до сих пор не сделали!

— Тогда вы исполните только свою работу, — холодно ответил Маттеотти.

— Мы заставим тебя заговорить по-иному, — заорал Фариначчи.

Маттеотти, бледный, но решительный, скрестив руки, спокойно ждал, пока утихнет гвалт.

— Мы стоим у власти и намерены ее удерживать, — бросил ему кто-то из фашистов.

Маттеотти обратился к депутатам:

— Я привожу факты, и нечего создавать шум — либо они соответствуют действительности, либо докажите, что они неверны.

Муссолини продолжал сидеть молча и неподвижно. Его тщательно продуманный план поглощения социалистов одновременно с роспуском милиции и большого совета рушился. Твердолобые фашисты дезавуировали в

1921 году его пакт о примирении с социалистами, но он не собирался отказываться от этой идеи, хотя в октябре

1922 года приглашенные им на высокие посты представители левого крыла Луиджи Эйнауди и Луиджи Альбертини отказались от предложения. Муссолини понимал, что для эффективного управления государством ему нужны социалисты. Теперь же, после выступления Маттеотти, ему было бы чрезвычайно трудно убедить партийных экстремистов в необходимости привлечения социалистов к работе кабинета министров. Да и социалисты, получившие новые подтверждения террора фашистов, вряд ли пойдут на компромисс.

Звонок в руках де Николы трезвонил без умолку, а в отдаленных уголках палаты фашисты и социалисты начали между собой драку, нанося удары кулаками и ногами и пытаясь руками душить своих противников.

— Уважаемые коллеги, прошу занять свои места, — взывал к ним де Никола.

Боясь крови, он обратился затем к Маттеотти:

— Закругляйтесь, не надо провоцировать беспорядок.

Но непреклонный Маттеотти хотел быть услышанным и возразил:

— Это почему же? Вы, наоборот, обязаны обеспечить мое право на выступление.

Когда же де Никола попросил его говорить поосторожнее, Маттеотти вспылил:

— Я буду говорить так, как это предусмотрено парламентским правом.

И он продолжил свое выступление, хотя стенографисткам было трудно слышать то, что он говорил, из-за продолжавшегося гвалта. Выступление, на которое он планировал затратить двадцать пять минут, продолжалось все девяносто. Каждый приводимый им факт он подтверждал источниками, так что в их правоте сомнений не оставалось. Вот вкратце то, о чем он говорил.

Печатные органы социалистов уничтожены, вся выборная публикация сожжена. Молодые двадцатилетние люди голосовали вместо шестидесятилетних. Регистрационные карточки лиц, побоявшихся прийти на голосование, использовались фашистами под различными именами, что легко доказать, так как почерк везде одинаковый.

Говорить ему приходилось с трудом, ибо шум и крики в зале продолжались и даже нарастали.

— Заткнись! — завопил железнодорожный босс Эдоардо Торре. — Мы не собираемся терпеть эти оскорбления!

Несколько здоровенных фашистов бросились к трибуне, чтобы стащить с нее выступавшего.

Тем не менее Маттеотти невозмутимо закончил свое выступление словами:

— В связи с вышеизложенным мы требуем аннулирования результатов выборов.

Возвратившись на свое место, он сказал своему коллеге, депутату Эмилио Луссу:

— Я сказал то, что должен был сказать. Все остальное меня не беспокоит.

Как бы шокированный собственной безрассудной смелостью, добавил, обращаясь к депутату Антонио Приоло:

— Я выступил с речью, теперь вы можете готовить свои соболезнования моим родным на моих похоронах.

Свою кончину он предугадал.

Все присутствовавшие в тот день в парламенте обратили внимание на перекошенное от гнева лицо Муссолини, когда он направился во дворец Чиги. Он не видел выхода из сложившейся обстановки и до самого своего конца был связан с людьми, подобными Фариначчи и Тамбурини, приведшими его к власти. Подобно Франкенштейну, он стал жертвой собственного творения. При входе во дворец Чиги он столкнулся с Джиованни Маринелли, сорокапятилетним административным секретарем партии, носившим бородку и золотое пенсне. В манере Генри II, короля Англии, выплескивавшего свое плохое настроение на архиепископа Томаса Беккета, Муссолини выкрикнул:

— Если бы вы не были шайкой негодяев, ни один человек не произнес бы речь, подобную этой.

С таким же неистовством он бросал реплики и замечания чуть ли не десяток раз в день, быстро о них забывая.

На этот раз дуче подал голос одинокого волка слишком открыто.

Джиакомо Маттеотти, положив руки под голову, лежал вытянувшись на софе, уставившись невидящими глазами в потолок. Времени было 4 часа пополудни 10 июня 1924 года. В его десятикомнатных апартаментах по улице Виа Пизанелли в доме номер 40, в тихом районе города на берегу Тибра, было спокойно. Трое его детей — Джиан Карло шести лет, Джиан Маттео трех лет и Изабелла, которой был всего годик, уже спали. Но ни он сам, ни его жена, голубоглазая, с мягким приятным голосом Велия, не могли заснуть.

— Я знаю, — неожиданно произнес. Маттеотти, — что фашисты что-то готовят. Может быть, следует отправить детей в Боргезский сад.

— Но не бери с собой свои заботы, — ответила Велия.

Однако после некоторых раздумий Маттеотти отказался от своей идеи: если что-то и будет происходить, то дети будут в большей безопасности дома. Хотя палата была сегодня закрыта, ему надо было поработать в библиотеке и побывать во дворце Спагна, где он принимал участие в восстановительных работах.

Эти черты характера Джиакомо нравились Велии. Посвятив свою жизнь борьбе за улучшение положения обездоленных, он отдавал половину своего депутатского жалованья в дом для девочек-сирот. Он ненавидел забастовки, парады и демагогию в собственной партии, не говоря уже о фашизме. Будучи человеком дела, он критиковал «кресельных социалистов», которые, призывая к забастовкам, сами на улицы не выходили. Был он и гордым и заботливым отцом, играющими детьми в чижи, постоянно державшим открытыми окна, чтобы ребятишки дышали свежим воздухом, и немедленно бежавшим в аптеку, если кто-то из них поцарапает себе ногу.

Через четверть часа Маттеотти встал с софы и начал одеваться: белая рубашка с мягким воротником, белый галстук и белые ботинки с черными носками, элегантный пиджак серого цвета, в карманах которого лежали листки бумаги для заметок.

Поцеловав жену, он пообещал возвратиться в 8 часов вечера на ужин. В кармане у него было всего десять лир. Велия из окна видела, как он пошел в направлении Тибра.

В это время на углу улицы остановился черный шестиместный лимузин «лянча» с фашистами. Водителем был Америго Думини, тридцатилетний флорентиец, совершивший одиннадцать убийств. На задних сиденьях располагались Аугусто Малакрия, судимый за растрату; Филиппо Панцери; Амлето Поверомо, сорокаоднолетний миланский мясник, сидевший в тюрьме за вооруженное ограбление; Джузеппе Виола, двадцатисемилетний эпилептик, дезертир военного времени, и Альбино Вольпи, тридцатипятилетний диверсант-подводник Первой мировой войны.

Среди этой шестерки только Думини хорошо знал Маттеотти, к тому же он уже несколько дней осуществлял слежку за его домом. От административного секретаря партии Джиованни Маринелли он получил задание похитить Маттеотти и «поработать» с ним.

До Маринелли дошли слухи, что депутат имел доказательства выплаты нефтяной компанией Синклера из Нью-Джерси ста пятидесяти миллионов лир для получения концессии в Италии. Деньги эти должны были быть поделены между министром труда Габриэлем Карнаццей, министром экономики Марио Орсо Корбино, заместителем министра внутренних дел Альдо Финци, пресс-секретарем Муссолини Цезарем Росси и издателем газеты «Корьере Итальяно» Филиппо Филиппелли. Если Маттеотти опубликует эти сведения, это может вызвать большие осложнения. Когда Муссолини 30 мая высказал свое недовольство Маттеотти, для Маринелли был открыт зеленый свет.

Думини не знал, дома ли Маттеотти, и решил на всякий случай показать своим кумпанам, где тот живет и каким путем идет, чтобы добраться трамваем номер 15 с улицы Виа Фламиниа до парламента.

Увидев внезапно идущего Маттеотти, Думини прохрипел:

— Хватай свинью!

Вольпи тут же выпрыгнул из машины, за ним последовал Малакрия.

Молодой клерк страховой компании Элисео ди Лео, пришедший искупаться в Тибре с друзьями, случайно взглянул на обрыв и увидел появившегося высокого мужчину. В тот же момент двое других прыгнули на него и свалили на землю, ударив кулаками в живот. Поскольку они исчезли из виду, ди Лео подумал, что это друзья, разыгрывающие какую-то шутку.