Анатолий Трушкин - Кто на свете всех смешнее?

• Название: Кто на свете всех смешнее?
• Автор: Анатолий Трушкин
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-061299-4, 978-5-271-24812-2

В одиннадцатой книге серии «Задоринки и смехарики» – рассказы, этюды, наблюдения и размышления писателя-сатирика Анатолия Трушкина. А все вместе это – ненаучная и нескучная классификация смеха: смех сквозь слезы, смех без причины, стыдливый смех, сострадательный смех, упреждающий смех, притворный смех, очищающий смех, отвлекающий смех. С картинками!

---

Анатолий Трушкин Кто на свете всех смешнее?

Предисловие

Что уж лукавить, хочется быть первыми во всем, везде и всегда: первыми высадиться на Марс, первыми найти верное средство против моли; хочется, чтобы первым снежным человеком, вступившим с людьми в контакт, тоже был наш снежный человек.

Что касается смеха, то у нас и здесь есть неплохие шансы на успех. Конечно, китайцы будут спорить до хрипоты: «У нас смеются больше всех, нас полтора миллиарда»; англичане упрутся: «Наш смех – самый тонкий»; пигмеи: «Наш ближе всех к природе»; кто-то из Африки вправе сказать, что их юмор – самый черный в мире, и прочее, и прочее.

Не исключено, что все окажутся правы. Но если брать смех по богатству оттенков – смех сквозь слезы, смех без причины, стыдливый смех, притворный, отрезвляющий, смех в пользу бедных и так далее, – то кто же сравнится с нами?! Никто. Даже смешно говорить об этом.

Есть у нас свой шанс, есть!

Смех сквозь слезы

Когда случится что-то, а ты не знаешь, смеяться тебе или плакать. И чтобы не рисковать, чтобы о тебе не подумали дурно, начинаешь одновременно и смеяться, и плакать.

Поликлиника

 – Здравствуйте.

 – Здравствуйте.

 – Доктор...

 – Фамилия?

 – Петров. Доктор, у меня это месяц назад началось...

 – Талон.

 – Пожалуйста, и понимаете, сперва ничего...

 – Вашей карточки нету. Сходите в регистратуру.

 – Доктор, я сходил, вот карточка.

 – Фамилия?

 – Петров. С месяц назад началось. Сперва ничего, только насморк...

 – Талон.

 – Я вам отдал. Только насморк был...

 – Слушаю вас.

 – Я говорю...

 – Та-ак.

 – Я говорю...

 – Та-ак.

 – Я говорю...

 – Та-ак. Еще на что жалуетесь?

 – Месяц назад насморк.

 – Та-ак.

 – Мне посоветовали закапывать настойку из мухомора, и насморк прошел.

 – Хорошо-о.

 – Но один глаз прикрылся совсем.

 – Хорошо-о.

 – Что хорошо?

 – Что один.

 – А еще, когда глотаю, в ноге отдает.

 – Та-ак.

 – Мне один посоветовал спать на колючей проволоке...

 – Та-ак.

 – И глаз открылся. Но по телу пошли пятна.

 – Та-ак.

 – Мне один посоветовал сажей натереться...

 – Та-ак. Стул нормальный?

 – У него?

 – У вас.

 – При чем здесь стул?

 – Слушайте, мне за два часа надо принять сто человек, а вы время тянете. Что у вас? Та-ак.

 – Я сажей натерся. Меня так трясти стало, что зубы начали выпадать.

 – Та-ак.

 – А главное, насморк вернулся. Только теперь как чихнешь, так по всему телу пятна и ноги подкашиваются.

 – Та-ак. Психическими болезнями никто в семье не страдал?

 – Нет.

 – Головой никто ни обо что?

 – Нет.

 – Женаты?

 – Нет.

 – Во-от оно что. Тогда так. Зубы будете чистить только пастой «Весна».

 – У меня все выпали.

 – А на поясницу – перцовый пластырь. Через неделю покажетесь. До свидания.

 – До свидания.

 – И позовите Петрова.

 – Это я.

 – Здравствуйте.

 – Здравствуйте.

 – Талон.

 – Я вам отдал.

 – Слушаю вас.

 – Я говорю...

 – Та-ак. И давно это у вас?

 – С месяц. Я самолечением занимался.

 – Так-ак.

 – Все болезни появились, а стул пропал.

 – Окулисту показывались?

 – Показывался.

 – Что он?

 – Велел больше ходить.

 – Так идите.

 – Петрова позвать?

 – Обязательно.

 – Петров, заходи!

Особенности национальной охоты

 – А это не у вас вчера завалили банкира?

 – Не-ет, ты что?! Откуда? У нас кто водится: депутаты, владельцы ресторанов, казино. Банкирчиков нету. Если только подранок забежал. Вряд ли.

 – А чиновники у вас водятся?

 – Есть. Раньше пугливые были, а сейчас из рук берут.

 – Да ты что?!

 – Ей-богу! Люди кругом – они не боятся ничего, берут, хоть бы что им.

 – Из рук?!

 – Из рук прямо! Сколько ни дай, всё возьмут. А у вас разве не водятся чиновники?

 – Нет, у нас политики больше. Столько развелось их – ужас! В том году весь урожай сожрали.

 – Да ты что?!

 – Ей-богу! Мы их на аплодисменты ловим. Хлопнешь в ладоши – и вот он выскочил уже откуда-нибудь и давай петь. До чего красиво поют! Такие трели выводят! «Дрю-дрю-дрю, та-та-та и дрю-дрю-дрю».

 – Да ты что?!

 – Ей-богу!

 – И дрю-дрю-дрю?

 – И дрю-дрю-дрю. Да хоть как! Про зарплату может спеть, про жилье, про пенсии. Стоишь думаешь: «Ведь тебя убивать пора», – а сам заслушался.

 – Что же, они опасности не чуют, что ли?

 – У них чего-то не хватает, у политиков. Кожи, что ли. У них, когда рот открывается, уши закрываются.

 – Надо же!.. Да-а, природа-мать! Кого только в ней нет...

 – Да-а. Сами же мы и виноваты. Мутанты уже появились. Спереди смотришь – политик, а сбоку глянешь – киллер!

 – Да ты что?!

 – Вот те крест.

 – Господи, спаси и помилуй!

 – Не знаешь, на кого охотишься. Ну, ничего – бог не выдаст, скоро уж пойдем на депутатов.

 – Рано еще. Что, они только приступили, еще не набрали ничего, навара не будет. И с ними сейчас тоже умаешься.

 – А что такое?

 – Следы перестали оставлять.

 – Как – перестали?

 – «Как»... Вот депутат, вот деньги. Все смотрят в упор – вот депутат, вот деньги. Никто глаз не сводит – вот депутат, вот деньги...

 – Ну?

 – Вот депутат...

 – Дальше что?

 – Всё, денег нет уже.

 – Да ты что?

 – Ей-богу!

 – Твою мать-то!

 – А одного депутата стали травить, он на них бросился, они давай палить, а у него пули ото лба отскакивают.

 – Такие пули?

 – Такой лоб... А так у нас водятся челноки, бомжи, нищие, эти... которые совсем уже... о, память-то... врачи, инженеры, учителя. На них никто не охотится.

 – Да. На что они? Для забавы если. И то какая охота? У нас они прямо на огород забегают... Морковка там, картошка. Лопатой шлепнул его по башке, вот и вся охота.

 – Да. Что они? Еле ноги носят.

 – Значит, это не у вас вчера банкирчика завалили?

 – Не-ет, ты что?! Одни разговоры... Не та охота стала, не та.

Розыгрыши

Первого апреля разыграли меня здорово. Говорят: «У вас сзади брюки порваны – хвост торчит».

Я еще засомневался сперва: «Какой хвост-то?» А потом поверил все-таки. Вертелся, вертелся – смеху было.

Второго апреля думаю: «Ну всё, слава богу, позади День смеха». Тут звонок в дверь. Гляжу в «глазок» – трое амбалов стоят в кирзовых сапогах... с цепями, гаечными ключами.

Спрашиваю:

 – Чего?

Они:

 – Вам денежный перевод.

Я еще засомневался сперва, думаю: «Откуда вдруг?!» Но очень у меня тогда с деньгами плохо было. Сейчас-то еще хуже. В общем, я открыл дверь.

Когда сознание вернулось... тридцатого апреля, я понял, что разыграли опять. Унести ничего не унесли... Из одежды кой-чего... что на мне было.

«Зато, – думаю, – слава богу, апрель кончился!» Что-то я апрель не очень люблю. И еще, конечно, у меня после этого нервы сдали.

Дергаться стал во сне. Ну что, совсем уже верить некому!

Нашел по объявлению целителя. Говорю:

 – Диплом покажи.

Он сразу три диплома вытащил. В одном написано, что его слюна вызывает у всех аппетит, в другом – что его перхоть убивает грибок, а его грибок убивает все остальное, в третьем – что у него моча с витаминами А, В и С.

Я еще засомневался сперва. А он уже всё свое целебное в одной баночке смешал, говорит:

 – Три раза в день.

 – Сколько дней?

 – Сколько протянете.

Я два дня протянул. Во время агонии приходят двое:

 – Зачем вам помирать... одному в двухкомнатной? Давайте обменяемся. Мы доплатим, как раз вам на гроб хватит.

Я говорю:

 – Жулики вы все, я вас теперь насквозь вижу. Ничего я не подпишу без нотариуса.

Тут входит еще один человек, говорит:

 – Ой! Извините, у вас дверь была открыта, а я квартиры перепутал: ваша восьмая, а мне нужна четыреста сорок четвертая. А вообще я – нотариус. Если что, могу заверить любой документ.

И заверил. Я пошел по новому адресу: Красная площадь... квартира один.

Что еще рассказывать?.. Вчера приятель мой, доктор наук, профессор... тоже бомж, говорит:

 – Бежим, облава!

Разыграть хотел!.. Конечно, я остался на месте.

В предвариловке сижу вместе с вьетнамцами. Они то ли скупили всё, что нам самим позарез, то ли еще что. Короче, выдворяют их восвояси в двадцать четыре часа.

Я-то рыжий сам, два метра ростом, глаза голубые, каждый с блюдце. Меня с вьетнамцем даже в спешке не спутаешь. Правда, сержант с утра смотрел, смотрел на меня, потом говорит:

 – Доигрался, косоглазый!

И как-то я засомневался: русский ли я, в России ли живу... вообще – живу или всё это мне снится. Но сегодня же опять первое апреля, посмотрим, что завтра будет.

Волшебники

Сосед надо мной евроремонт делает. Сверлят с пяти утра до четырех ночи. Я к нему поднялся, говорю:

 – У тебя совесть есть?

Он говорит:

 – Совести... нету.

Ах, нету! Я – в милицию. Там говорят:

 – Ты чего, законов не знаешь? Он тебе дуло в ухо вставит – мы не можем вмешаться. Вот когда выстрелит, тогда приходи.