Виктор Шендерович - Неснятое кино

• Название: Неснятое кино
• Автор: Виктор Шендерович
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-271-24519-0

В новый сборник Виктора Шендеровича – литератора, журналиста, известного теле– и радиоведущего, бессменного сценариста легендарной программы «Куклы» на НТВ, автора популярнейшего еженедельного сатирического обзора «Плавленый сырок» на радио «Эхо Москвы», вошли написанные им в разные годы киносценарии. Комедия, психологический триллер, философская притча – в силу разных (порой почти авантюрных) обстоятельств ни один из этих замыслов так и не был реализован на съемочной площадке. О том, почему так вышло, со своей неизменной иронией рассказывает сам автор. Впрочем, и на бумаге эти киносюжеты выглядят ничуть не хуже, чем смотрелись бы на киноэкране.

---

– Мы, металлурги Урала, – кричал в мегафон детина в спецовке, – требуем освобождения нашего товарища, отважного борца с партократией Николая Артюхина! Даешь всеобщую забастовку, товарищи!

– Дае-ошь! – проревела толпа.

– Долой райкомы, горкомы и обкомы – кровососущие пиявки на необъятном теле нашей родины!

– Тэлэграмма! – настойчиво повторил Гиви Сандалия, стоя наготове у косяка.

– Секундочку, милок! – отозвались из-за двери.

Гиви успел злорадно улыбнуться, прежде чем в лицо ему ударила струя нервно-паралитического газа. Улыбка Гиви из злорадной стала блаженной, и он рухнул.

Агент «Минотавр» пантерой вылетел на лестничную клетку и застыл в жуткой боевой позе какого-то восточного вида.

На лестнице было пусто. Только Гиви лежал на пороге с самодельной палицей в руке.

– О господи, – прошептал «Минотавр», – эти загадочные русские…

Он затащил Гиви в квартиру. Через минуту ветеран с палочкой исчез навсегда. Вместо него из квартиры, прихрамывая, вышел с чемоданчиком раскосый азиат с неподвижным лицом и в тюбетейке.

Азиат прошел из подъезда в переулок, вдоль которого, подпирая стены, в непринужденных позах стояли грузины в кепках.

– Сынок, – попросил азиат одного из них, стоявшего под козырьком подъезда, – не стой здесь, опасно…

– Иди, иди, – поморщился грузин.

– Храни тебя Аллах, – сказал азиат и повернул за угол.

Навстречу ему, под хоругвями и транспарантом «Спасай Россию!», шла толпа угрюмых мужиков.

– О, вот еще один чучмек, – сказал один.

– Эй, урюк, – сказал другой, – ну-ка, иди сюда.

В просторном кабинете с портретом Дзержинского на стене сидел усталый мужчина, стриженный под «ежик». Перед его столом стоял другой, причесанный на пробор.

– Дальше, – сказал тот, который был под «ежик».

– По делу Артюхина обстановка ухудшилась, – продолжил «пробор». – В Ростове, Самаре и Архангельске начались волнения. На Урале за два дня зафиксировано восемь нападений на райкомы и горкомы КПСС. В целом по стране разбито сто двенадцать бюстов Ленина, а также суммарно восемьдесят три Маркса – Энгельса.

– Что значит «суммарно»? – нахмурился «ежик».

– Идентификация бюстов еще не закончена, – пояснил «пробор». – Данные отдельно по Марксу и Энгельсу будут завтра.

– Дальше.

– Массовые волнения в связи с делом Артюхина начались в городе Артюхинске, селах Артюхино, Артухово и деревне Верхние Артюхи.

– А Нижние?

– Что Нижние? – не понял «пробор».

– Нижние Артюхи, – сказал «ежик».

– В Нижних пока все тихо, – ответил «пробор» и, помолчав, продолжил: – В деревне Зубопалово пытались утопить зоотехника Копытина.

«Ежик», автоматически чертивший что-то на листе, поднял усталые глаза.

– Он однофамилец следователя, который ведет дело Артюхина, – пояснил «пробор».

– Почему не утопили?

– Этим сейчас занимается местная прокуратура, – ответил «пробор».

– Дальше.

– Дальше – больше, – предупредил «пробор».

– Конкретнее, – попросил «ежик».

– В последние дни наблюдается резкая активизация мафиозных структур. В Москву чартерным рейсом прилетели грузины.

– Все? – удивился «ежик».

– Человек сорок.

– Арестовать, – коротко распорядился «ежик».

– Людей не хватает, – пожаловался «пробор». – Особый отдел второй месяц штурмует квартиру бомжа Сергеева, живущего без прописки.

– И как?

– Есть потери.

– Ясно. Все?

– Нет. Еще большие проблемы с футболом.

– Я не болельщик, – отрезал «ежик».

– Упаси вас боже, – ответил «пробор».

– То есть? – поднял глаза «ежик», продолжавший чертить.

– После очередного… – «пробор» заглянул в какие-то бумаги, – четырнадцатого тура чемпионата страны в целом по стране избито четыреста восемь болельщиков ЦСКА, из них сто семьдесят два – кадровые военные от прапорщика до генерал-майора, из них девятнадцать попросили политического убежища в Германии и болеют теперь за клуб «Бавария», Мюнхен.

– А вот это плохо, – нахмурился «ежик».

– В ответ болельщиками ЦСКА, с привлечением курсантов военно-десантной академии имени Хафизуллы Амина, избито в целом по стране восемьсот четырнадцать болельщиков «Спартака», из них триста пятнадцать – просто прохожие, а остальные, к сожалению, болельщики «Локомотива».

– Почему «к сожалению»?

– Министерство путей сообщения объявило забастовку. Уже два дня все стоит.

«Ежик» вздохнул:

– Поставьте это дело на контроль.

Он уже сидел на подоконнике, а из окна неслись свист и улюлюканье.

– Во дают, – сказал «ежик».

– Кто?

– А черт его знает, – ответил «ежик». – О, погнали кого-то… Надо же, как быстро бежит!

– Кто? – спросил «пробор».

– Да узбек какой-то. Или туркмен, отсюда не видать, – ответил «ежик», увлеченно глядя вниз. – Чурка, в общем! Давай, гони его! Дава-ай!.. – вдруг закричал он и протяжно свистнул в пальцы.

– Разрешите идти? – попросился «пробор».

– Иди-иди, – не глядя, разрешил «ежик» и снова залился протяжным свистом.

Перед зданием следственного изолятора бурлила демократическая общественность, развевались трехцветные российские флаги и суетились операторы.

– Нормалек! – кричал один из них через головы собравшихся. – Вот здесь стой!

– Доску берет? – спрашивал второй, у входа.

– Берет! – отвечал первый.

– Пожалуйста, пропьюстите, – проталкивался некто явно не советский.

– Идет, идет! – пронеслось по толпе.

Маленький духовой оркестр исполнил «Врагу не сдается наш гордый «Варяг» – и в дверях появился Николай Артюхин. Вокруг него тут же закипела жизнь, и корреспондент заговорил в микрофон:

– Сегодня демократическими силами страны одержана крупная победа: до суда отпущен на свободу Николай Артюхин. Но цепляющаяся за власть партократия не отказалась от желания свести счеты с бескомпромиссным рабочим! Николай, что вы чувствуете сейчас?

Артюхин, открыв рот, стоял под вспышками блицев.

– Николай, – настаивал корреспондент, – мы понимаем ваше состояние, и все-таки: буквально несколько слов для миллионов телезрителей.

– Я, это… – сказал Артюхин. – В общем, я не хотел…

– Не хотели выходить из тюрьмы? – захлебнулся в восторге корреспондент. – Вы считали нужным продолжать борьбу в заключении?

Артюхин, тревожно моргая, смотрел на говорящего, а того уже оттесняли в сторону.

– Господин Артюхин, – с акцентом встрял несоветский, – собираетесь ли вы основывать свою партию?

Артюхин в ужасе отводил руками микрофон, а вокруг кипела толпа, и люди тянулись, мечтая пожать его руку или потрепать по плечу.

– Спасибо, спасибо вам! – кричал, прорвавшись, какой-то всклокоченный очкарик.

– За что? – интимно спросил Артюхин.

– Вы поддержали мою веру в рабочий класс! Еще Плеханов писал в письме к Засулич…

Тут на очкастого с ревом наехала группа на мотоциклах, и первый мотоциклист, весь в коже и металле, коротко сказал:

– Садись.

– Вы кто? – спросил уже насмерть перепуганный Артюхин.

– Панк-группа «Черепок», – представился кожаный. – Тусуемся, лысому бюсты бьем. Полный торчок, Колян! Забирает не хуже дихлофоса. Летс тугезер, мы фор ю пару лысых заныкали.

– А? – спросил Артюхин.

– Пипл не врубается, – констатировал кожаный. – Пьер!

Пьер с соседнего мотоцикла вынул из-за пазухи маленького – в полный рост, с традиционно протянутой ручкой – Ленина и кинул кожаному. Тот, поймав на лету, всучил статуэтку остолбеневшему Артюхину.

– Спасибо, – пересохшими губами прошептал гегемон, с ужасом глядя на виновника всех своих несчастий.

– Гаси его, козла, – сказал кожаный.

– Не надо, – попросил Артюхин.

– Гаси, – сказал кожаный.

– Чего там, все свои! – крикнул Артюхину очкарик. – Гас и!

Виновато улыбаясь, Артюхин поглядел вокруг. Общественность ждала. Артюхин разжал руки, и раздался уже традиционный звук. Все бешено зааплодировали, и звуки оркестра перекрыл торжественный рев моторов.

Гиви Сандалия открыл глаза и осторожно сел. Сидел он посреди незнакомой квартиры, в которой кто-то мычал.

– М-м-м! – неслось из-за двери туалета. – М-м-м!

Гиви потряс головой. Он не помнил, как оказался здесь, и не мог понять, кто мычит.

Гиви встал, по стенке осторожно подошел к двери туалета и попросил:

– Еще что-нибудь скажи.

– М-м-м! – замычали изнутри и перешли на вторую октаву: – М-м-м!..

Гиви вспомнил.

– Сейчас открою, – сказал он, – только ты потом обратно не просись.

– М-м-м! – завопила старуха.

Гиви щелкнул замком.

– Ку-ку, – сказал он и подмигнул.

Старуха молча вытаращила глаза.

– Вот и я, – сказал Гиви.

– М-м-м? – не поняла старуха.

– Не узнает, – констатировал Гиви и надел кепку. – Так – узнаешь?

Старуха сказала:

– М-м-м?

– Ага, – подтвердил Гиви и поинтересовался: – Ну что, будем говорить или будем мычать?