Робер Гайар - Мария, Владычица островов

• Название: Мария, Владычица островов
• Автор: Робер Гайар
• Жанр: История

---

- Знаю, - кивнул дю Парке. - Я хотел бы посмотреть на тех, что уже на палубе.

Перед батареей выстроилось около полусотни негров, закованных в кандалы. Вокруг сгрудились матросы с ведрами, наполненными водой. Они окатывали забортной водой пленников, которые стояли с безучастными лицами, казалось, не замечая ничего вокруг. Другие матросы намазывали маслом тела уже вымытых невольников. Они макали руки в калабаши, наполненные маслом, и быстро растирали закованных негров с ног до головы. После такой процедуры чернокожие невольники блестели в ярких солнечных лучах, как глянцевые.

Губернатор быстро оглядел пленников. В глазах несчастных застыло смешанное выражение страха, тупой покорности и ненависти, выражение, отличающее покоренных и бессильных. Дю Парке поскреб подбородок и обратился к капитану:

- Я невысокого мнения о вашем товаре. Я хочу купить пятерых-шестерых рабов, но они должны быть высшего сорта. Лучшие из тех, которые у вас есть.

- Есть у меня четверо потрясающих парней из Гвинеи, - ответил Морен, и, клянусь Богом, из всех остальных нам удастся подобрать пятого по вашему вкусу.

- Пусть их приведут! - распорядился Жак.

Капитан подозвал к себе матроса, который поспешно подбежал, держа в руке длинный кнут из крокодиловой кожи.

- Спустись вниз и доставь сюда самых свежих и сильных, которых найдешь.

Ни слова не говоря, матрос повернулся, склонился над открытым люком и начал спускаться по трапу. Капитан с поклоном произнес:

- Господин губернатор, мне доставит превеликое удовольствие, если вы соблаговолите принять этих негров в дар от меня - если, конечно, они придутся вам по вкусу.

- Они нужны не мне, - сухо ответил дю Парке. - Я покупаю их в подарок другому лицу, а я привык платить за собственные подарки. Сколько вы за них хотите?

- Тысячу ливров за голову, - ответил капитан.

- Хорошо, сударь. Я выдам вам вексель на пять тысяч ливров, а вы пришлете мне пятерых рабов. Я готов взять ваших гвинейцев при условии, что они не покрыты болячками.

- Можете на меня положиться, господин губернатор.

В этот миг воздух огласили дикие вопли. Дю Парке круто развернулся. Один из негров, поджидавший своей очереди быть окаченным водой, ухитрился сбросить оковы. Казалось в него вселился дьявол, трудно иначе было объяснить, как ему удалось, обдирая запястья в кровь, вырваться из цепей. Яростно оскалясь, он набросился на матроса, только что забросившего в море ведро на веревке, и принялся душить его.

Капитан громко свистнул и со всех сторон на выручку высыпали матросы, вооруженные ганшпугами. В ту же минуту Морен резко рванул на себя губернатора со словами:

- Вы должны укрыться!

Матрос, подвергшийся нападению, ухитрился вырваться и пятился назад, оставив ведро в руках негра, который размахивал им над головой, как оружием. Охваченный яростью, он удерживал на расстоянии матросов, сбежавшихся по сигналу капитана. Более того, его пример, а также гортанные вопли, похоже, вдохновили других пленников. Во всяком случае, из трюма послышались угрожающие крики, время от времени прерываемые громким, как выстрел, щелчком кнута.

Крича и размахивая руками, капитан Морен побежал по палубе.

- Очистите палубу от этих собак! - требовал он. - Побросайте их в трюм! Давайте же, всыпьте им хорошенько! Не бойтесь этих черномазых.

Но матросы не спешили подступиться к пленникам. Одному смельчаку, который осмелился приблизиться к кучке скованных невольников, так досталось цепью, что он без чувств свалился на палубу, истекая кровью из раны в голове.

Внезапно к первому освободившемуся из цепей пленнику присоединился второй, который тем же загадочным образом ухитрился сбросить кандалы. Вдвоем они подскочили к борту и титаническими усилиями, удесятеренными яростью, отодрали от планшира несколько тяжелых металлических реек. В руках разьяренных невольников эти рейки являлись грозным оружием. Размахивая увесистыми железяками, оба чернокожих надвигались на матросов, которые испуганно пятились.

Тем временем, матрос, которому пробили голову, пришел в себя и попытался отползти в сторону, но один из невольников кошкой прыгнул на него, схватил на руки и, прежде чем кто-либо попытался ему помешать, выбросил беднягу за борт, где акулы терпеливо несли свою вахту, как и накануне.

Кнут в трюме больше не щелкал, но мгновением спустя матрос, которого капитан отправил за невольниками, вылез на палубу. Руки у него были пустые, а вид прерастерянный.

- Задрайте все люки! - выкрикнул он. - Несколько негров освободились. Они отобрали у меня кнут!

Схватив недотепу за ворот, капитан встряхнул его и заорал:

- Освободились, говоришь? Я вам покажу - освободились! - Он отбросил провинившегося матроса в сторону и приказал: - Задраить люки! Десять человек - к котлам! Принесите сюда кипяток! - Затем, повернувшись к Жаку, сказал: - Прошу вас, господин губернатор, отойдите на корму. Мои люди сейчас расправятся с бунтовщиками, которых вы видите на палубе. Как бы вас не ранило.

Жак не стал спорить и перешел на корму. Уже оттуда он наблюдал, как команда "Лузансея" сражается со взбунтовавшимися рабами. Ухватив еще скованных невольников за концы цепей, матросы пытались тянуть их к трюму, но негры цеплялись за все, что попадало под руку. Вскоре с камбуза подоспели моряки, посланные капитаном за кипятком; они осторожно тащили котелки, из которых валил пар. Впрочем, капитан не спешил отдавать приказ, опасаясь, что столь жестокая мера приведет к порче его драгоценного товара. Он метался туда-сюда, от группы к группе, заламывая руки от мучительной нерешительности.

Когда капитан в очередной раз пробегал мимо, дю Парке ухватил его за руку.

- Отправьте посланца в форт, - сказал он. - Пусть пришлют сюда солдат. Бунт нужно подавить сразу же. Если рабы на острове прослышат о нем, нам не сдобровать! Бунт сродни эпидемии; - Вспыхнув, он распространяется, как пламя по пороховой дорожке.

- Два человека - срочно на берег! - заорал капитан. - Вызовите солдат.

Подбежал матрос с глазами, почти вылезшими из орбит от страха. Запинаясь, он пролепетал, что в трюме уже почти все пленники вылезли из оков. На люки так жмут, что они вот-вот не выдержат и проломятся. Тут капитан быстро сообразил, что вырвавшуюся на палубу разьяренную толпу ничто уже не остановит. И тем не менее, он еще колебался. Потеря груза, конечно, большой удар, но он не мог идти ни в какое сравнение с катастрофой, которой грозило обернуться восстание. Оно неминуемо привело бы как к гибели пленников, так и к истреблению команды. Да и судно было обречено.

- Капитан! - крикнул дю Парке. - Черт побери, вы будете действовать? Отдавайте приказ!

- Лейте кипяток в люки! Трое людей - к трюму!

Он указал на трех ближайших к нему матросов, которые, подхватив котелки, поспешили к люкам.

Почти сразу послышались дикие вопли - неграм, прижатым друг к другу, как сельди в бочке, в полной темноте, по колено в нечистотах, было некуда деться от потока льющегося сверху кипятка. Скоро один из матросов, выполнявших приказ капитана, вернулся и сообщил, что в люки больше никто не ломится.

- Что ж, - процедил Морен, - надеюсь, собаки запомнят этот урок. Теперь придется заковать их заново.

Палуба была обагрена кровью; кровью матроса, которому пробили голову, кровью от разодранных запястьев, а также от разбитых голов двух негров, по которым прошлись ганшпугами.

Хотя команда еще не справилась с двумя зачинщиками, остальных рабов удалось согнать в кучу. А тех двоих, если не сдадутся, придется пристрелить, - так решил дю Парке.

С этой мыслью Жак спустился в крюйт-камеру и вскоре выбрался оттуда с двумя заряженными пистолетами в руках. Какая разница, думал он, потеряет Морен еще пару негров или нет, когда значительная часть груза уже здорово подпорчена. Однако губернатор не успел даже приблизиться к мятежникам, когда один из них, выдернув из кучки рабов молоденькую негритянку, с такой силой рванул ее на себя, что руки ее вырвались из оков, оставив на них лоскутья окровавленной кожи. Огромный негр не мешкая подхватил девушку на руки, высоко поднял, что-то сказал на непонятном языке и швырнул за борт.

Все случилось так быстро, что оторопевший Жак даже не успел ему помешать. Догадаться, что произошло, было несложно - такие трагедии наблюдались нередко. На Гвинейском берегу этого негра вместе с его женой захватили в плен и насильно подняли на "Лузансей". И вот, чтобы избавить ее от тягот жизни в рабстве, он выбросил женщину голодным акулам.

Дю Парке подумал было, что теперь негр набросится на него, но тот неожиданно успокоился и, скрестив на широченной груди руки, застыл в выжидательной позе. Должно быть, и сам сообразил, что бунт уже подавлен. Вырвав жену из рук мучителей, огромный негр покорился своей участи и приготовился к жестокой расплате. А вот второй невольник не унимался и продолжал воинственно размахивать металлической трубкой. Один из матросов незаметно подкрался к нему сзади, забрался по вантам и нанес сверху страшный удар ганшпугом по голове. Негр, как подкошенный, замертво свалился на обагренную кровью палубу.