Мартин Смит - Волки сильнее собак

• Название: Волки сильнее собак
• Автор: Мартин Смит
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, ВКТ
• Жанр: Триллер
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-039628-3, 978-5-9713-6702-4, 978-5-226-00021-8

Герой мировых бестселлеров Мартина Круза Смита «Парк Горького» и «Красная площадь» Аркадий Ренко возвращается!

На этот раз ему предстоит расследовать дело о загадочной гибели московского олигарха, выпавшего из окна собственной роскошной квартиры.

Самоубийство?

На это указывает все.

Но Ренко начинает задавать вопросы – и вскоре понимает, что ответы могут стоить жизни не только ему, но и десяткам других людей…

---

– Действительно, совок – самый важный инструмент для эколога. Ванко очень хорошо им владеет, – объяснил Алекс Аркадию.

– И что выкапываете?

– Обычных злодеев: цезий, плутоний, стронций. Мы берем образцы почвы и грунтовых вод, проверяем, какой гриб впитал больше всего радионуклидов, проверяем ДНК у млекопитающих. Изучаем степень мутации у Clethrionomys glareolus[1] и берем пробы на цезий и стронций у различных млекопитающих. Мы стараемся убивать как можно реже, но должны быть «беспощадны ради общего блага», как говаривал мой отец. – Алекс вывел Аркадия наружу. – А вот наш «Эдемский сад».

«Эдем» являл собой земельный участок в двадцать пять квадратных метров, занятый ароматными дынями, сочными красными помидорами и подсолнухами, повернувшимися к утреннему солнцу. Свекла росла на одной грядке, капуста на другой – настоящий борщ живьем. По углам участка стояли оранжевые корзины, подпертые палками.

– Надо будет снять сверху старый слой почвы. Новая почва песчаная, но, по-моему, растет все неплохо, – похвалился Алекс.

– Старая почва? – Аркадий указал на стоявшее метрах в пятидесяти мусорное ведро с темной землей. Оно было наполовину прикрыто брезентом и окружено предостерегающими знаками.

– Это у нас самая загрязненная грязь. Пятнышко цезия слишком мало, чтобы разглядеть его под микроскопом, и поэтому мы вскапываем все. А вот и еще один гость.

Одна из оранжевых корзин упала. Как только Алекс поднял западню, из нее выкатился шар с чуть побелевшими иголками, затем показались острый нос и глаза-бусинки.

– Настоящие сони, Ренко, это ежи. Даже пойманные в ловушку, они не любят, когда их будят так грубо.

Ежик встал на лапки, подергал носом и вдруг занялся выкапыванием червя. Перетягивание каната закончилось компромиссом – половину червя ежик съел, а оставшаяся часть спаслась бегством. Недовольный ежик метнулся в одну сторону, затем в другую.

– У него в голове только одно – новое лежбище из мягких листьев, холодных и гнилых. Позвольте вам кое-что показать. – Алекс взял рукой в перчатке ежика и поставил перед Аркадием.

– Я на его пути.

– В этом-то вся и штука.

Ежик двигался вперед до тех пор, пока не уткнулся в ботинки Аркадия. Он несколько раз боднул его, и Аркадий пропустил ощетинившегося героя.

– Он не струсил.

– Не боится. После аварии ежи больше не боятся людей. – Алекс снял перчатки, чтобы закурить сигарету. – Просто не передать, какое это удовольствие – работать с животными, которые не боятся. Сущий рай.

Да уж, подумал Аркадий. Земельный участок отделяли от реактора всего четыре километра рыжего леса. Даже на этом расстоянии саркофаг четвертого реактора и полосатая красно-белая труба угрожающе возвышались над деревьями. Аркадий предположил, что огород на самом деле всего лишь опытный участок.

– Нет, – возразил Алекс, – Ванко продает выращенные плоды. Люди будут ими питаться, и запретить это почти невозможно. У меня был большой пес, ротвейлер, для охраны участка. Как-то ночью я работал, а он вдруг залаял. И все никак не останавливался. А потом вдруг замолк. Минут через десять я вышел с фонарем и увидал стаю волков, поедающих моего пса.

– И что случилось потом?

– Ничего. Я прогнал их парой выстрелов.

«Москвич» с плохим глушителем проехал по дороге к Припяти. Не останавливаясь, Ева Казка оглянулась на Аркадия с Алексом.

– Новая мать Тереза, – сказал Алекс. – Святая бесполезных добрых дел. Ездит по деревням – ухаживает за увечными и хромыми, которых вообще не должно здесь быть. – Черный дым выползал из выхлопной трубы «Москвича» как плохое настроение.

– Вы ей нравитесь, – сказал Алекс.

– В самом деле? Я так не думаю.

– Очень нравитесь. Вы романтик. Когда-то и я был таким же. Может, сигарету? – Алекс раскрыл пачку.

– Спасибо.

– Я бросил курить перед тем, как приехал в зону. Здесь все как на ладони.

– Но радиоактивность слабеет.

– Отчасти. Сейчас самую большую тревогу вызывает цезий. Он действует на кости. Поступает с кровью в костный мозг и останавливает выработку тромбоцитов. И тогда ваш кишечник становится чувствительным к радиации, а цезий печет его, как на огне. Это при условии, что все идет хорошо и реактор не рванет снова.

– А это возможно?

– Возможно. Никто толком не знает, что творится внутри саркофага, а мы лишь предполагаем, что свыше сотни тонн уранового топлива по-прежнему сохраняют там высокую температуру.

– Но ведь саркофаг – защита от нового взрыва?

– Нет. Это просто ржавое ведро, решето. Каждый раз при дожде он протекает, радиоактивная вода уходит в грунтовые воды, те – в Припять, которая впадает в Днепр, а воду из него пьют в Киеве. Может быть, потом люди и заметят что-то. – Алекс вытащил из карманов две маленькие бутылочки водки, вроде тех, что продают в самолетах. – Знаю, вы пьете.

– Что-то уж слишком рано.

– Да ладно вам, это зона. – Алекс свинтил и выбросил пробки. – Ваше здоровье!

Аркадий помедлил, но из вежливости все же взял бутылочку и выпил ее содержимое залпом. Водка пошла хорошо.

– Считаю, что с сигаретой и глотком водки день в зоне прожит не зря.

Хотя Алекс и сказал: «Общее правило для передвижения вокруг зоны – это оставаться на асфальте», – но сам он его не придерживался. Его излюбленный маршрут – через насыпи и впадины засыпанной деревни. Своей «тойотой» Алекс правил, как лодкой.

– Выключите свой дозиметр.

– Что? – Аркадий был ошарашен.

– Если вам нужна экскурсия, то вы получите ее, но на моих условиях. Выключите дозиметр. Я не собираюсь слушать его трескотню весь день. – Алекс ухмыльнулся. – Валяйте, ведь у вас есть вопросы. Где же они?

– Вы были физиком, – начал Аркадий.

– Когда я в первый раз приехал в Чернобыль, то был еще физиком. Потом переключился на радиационную экологию. Разведен. Родители умерли. Партийность: анархист. Любимый спорт: водное поло, тоже разновидность анархии. Домашних животных не держу. За исключением беспорядочного поведения, никаких приводов. Я был поражен, что моя особа привлекла внимание старшего следователя из Москвы, и еще, должен признаться, мой ассистент Ванко чуть не наложил в штаны, узнав о том, что ищете браконьера. Думает, вы его подозреваете.

– У меня очень мало информации.

– Именно это я и сказал Ванко. О, забыл добавить, любимый писатель: Шекспир.

– Почему Шекспир? – Аркадий держался за поручень, так как грузовик ехал по кирпичам.

– Мой любимый персонаж из Шекспира – Йорик.

– Череп шута в «Гамлете»?

– Точно. Ни строчки, а роль замечательная. «Бедняга Йорик! Я знал его… Это был человек бесконечного остроумия…»[2] Разве это не самое лучшее, что можно сказать о любом? Я не против, чтобы меня откапывали каждую сотню лет и кто-то говорил: «Бедняга Александр Герасимов! Я знал его».

– Так вы человек бесконечного остроумия?

– Стараюсь как могу. – Алекс нажал на акселератор, словно они ехали по минному полю. – Но мы с Ванко не так уж много и знаем о браконьерах. Мы всего лишь экологи. Проверяем свои капканы, окольцовываем то или иное животное, берем пробы крови, делаем анализы ДНК. Мы редко убиваем животное, по крайней мере млекопитающее, и в здешних лесах нет барбекю. Даже и не помню, когда последний раз сталкивался с браконьером или сборщиком утиля.

– Вы ставите капканы в зоне, а браконьеры там тоже охотятся. Может быть, и сталкивались.

– Поверьте, не помню.

– Я разговаривал с браконьером, его поймали с арбалетом. Нарушитель сказал, что тот, другой, которого он принял за охотника, приставил ружье к его голове и сделал предупреждение. Браконьер описал того мужчину – примерно два метра ростом, стройный, зеленые глаза, короткие темные волосы. – По описанию человек весьма сильно походил на Алекса Герасимова. Аркадий откинулся назад, чтобы лучше рассмотреть ружье, подпрыгивающее на заднем сиденье. – Браконьер сказал, что ружье было фирмы «Протекта», калибр 12 миллиметров, револьверного типа.

– Хорошее универсальное ружье. Эти типы используют арбалеты, потому что с ними можно охотиться бесшумно, но вряд ли являются хорошими стрелками, хотя и воображают себя таковыми. Обычно браконьеры промахиваются, раненый зверь убегает, а потом несколько дней истекает кровью и в мучениях подыхает. Однако ствол ружья к голове – это слишком. А этого браконьера будут судить?

– Он должен сам признать, что нарушает закон, а до тех пор разве его отдашь под суд?

– Настоящая дилемма. Знаете, Ренко, я начинаю понимать, почему Ванко боится вас.

– Ерунда. Мне нравится быть в дороге. Иногда движение пробуждает память. Вынимая зверя из капкана, вы могли вспомнить, что столкнулись с кем-то именно здесь.

– Неужели?

– Или, может быть, кто-то подошел к вам и сказал, что случайно сбил машиной лося, и спросил, можно ли его есть без опасности заразиться – лось уже мертвый, а мясо пропадает.