Анчи Мин - Императрица Орхидея

• Название: Императрица Орхидея
• Автор: Анчи Мин
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8189-0834-2

Еще в юности Цы Си ласково называли Орхидеей. Молодая китаянка была столь прекрасна лицом, сколько и черна душой.

Увидев юную прелестницу, император Сянь Фэн пожелал взять ее в наложницы. Этот день можно назвать началом краха императорской династии.

Жажда власти и поклонения, неудержимое стремление к славе и богатству, любви и сладострастию — все это жило в сердце «маленькой Орхидеи». И превратило ее в настоящий Цветок Зла.

Коварные убийства других наложниц — они могли родить императору сына раньше, чем Цы Си.

Похищение младенца и имитация беременности — император должен признать Цы Си избранной среди наложниц.

Загадочная смерть императора и отравленные пирожные для жены Сянь Фэна — а как еще стать Императрицей Поднебесной?!

Все это лишь малая доля преступлений последней хозяйки великой империи.

История роковой женщины в романе Анчи Мин «Императрица Орхидея».

---

Носильщики больше не пели в пути: теперь среди них царило напряженное и мрачное молчание. Их умытые потом лица выражали одну только боль и страшную усталость. Мы двигались по дикой местности, мысль, что варвары могут устроить за нами погоню, не покидала нас. С каждым днем процессия растягивалась все сильнее. Она напоминала пеструю змею, которая медленно ползет по пустынной дороге.

Ночью ставили палатки и зажигали костры. Измученные носильщики, едва поев, тут же падали от усталости и засыпали, как мертвые. Император Сянь Фэн почти всю дорогу молчал, и лишь иногда, когда к нему возвращалась лихорадка, он начинал безостановочно говорить

— Кто может гарантировать, что все семена в природе окажутся здоровыми и полноценными и когда прорастут, то в саду от них станет красиво и приятно? — спрашивал он.

Я не знала, что ему на это отвечать.

— Я говорю о дурных семенах! — запальчиво продолжал Его Величество. — О тех семенах, которые кто-то тайно окунул в яд. Они долго будут спать в плодородной почве, но весенние дожди их разбудят! Из них вырастут растения огромного размера и с удивительной скоростью. Они покроют всю землю и отнимут воду и солнце у других растений. Вот, я уже вижу их жирные, дурно пахнущие цветы! Их листья похожи на мясо и источают яд! Орхидея, не отпускай от себя Тун Чжи!

Ночью я крепко прижимала к себе Тун Чжи. Сквозь сон я слышала, как лошади фыркают и грызут удила. От ужаса я просыпалась в холодном поту. Все мои чувства были настолько обострены, что я явственно слышала самые тихие звуки: дыхание Тун Чжи и шорохи возле палатки, которые нагоняли на меня еще больший страх. Иногда среди ночи передо мной, как привидение, возникал Сянь Фэн. Он стоял и смотрел на нас с бесслезной тоской. Мне казалось, что я тоже теряю рассудок.

Ближе к вечеру мы решили остановиться. Днем у Его Величества случился тяжелый приступ кашля. Из углов его рта тонкими струйками текла кровь. Доктор сказал, что императору вредно путешествовать в паланкине, но выбора у нас не было. Мы решили сделать привал, чтобы подлечить кашель Его Величества.

На рассвете я выглянула из палатки. До Ехола уже было рукой подать, и местность вокруг поражала какой-то сказочной красотой. Землю покрывал ковер из клевера и полевых цветов, вдалеке тянулись гряды пологих холмов. В сравнении с Пекином жара здесь не казалась такой уж непереносимой. Воздух был напоен ароматами цветущих осенних растений. Позавтракав, мы снова пустились в путь. Трава на полях в некоторых местах доходила до пояса.

Тун Чжи был рядом со мной, и я старалась казаться сильной и бодрой. Но давалось мне это непросто. Когда на горизонте обрисовались дворцы Ехола, мы все вышли из паланкинов, упали на колени и начали благодарить Небеса за то, что они позволили нам благополучно достичь этого временного пристанища. Оказавшись на свободе, Тун Чжи тут же начал гоняться за кроликами, которые разбегались у него из-под ног в разные стороны.

Близкая цель путешествия всех воодушевила, и мы заторопились вперед с новыми силами, словно подхваченные попутным ветром. Красота развернувшейся перед нами картины казалась сном, сценой со старинного живописного полотна. Ехол был построен в восемнадцатом веке дедушкой Сянь Фэна императором Чен Луном. Сегодня дворец напоминал состарившуюся красавицу со смазанным макияжем. Я столько слышала об этом месте, что открывшийся вид показался мне едва ли не знакомым. По сравнению с Запретным городом, Ехол в большей степени был творением природы. За долгие годы его существования растительность в его садах и парках разрослась столь пышно, что превратилась в непроходимые заросли. Все стены дворцов были увиты плющом, который переползал со стены на стену и перекидывался на соседние деревья, откуда свешивался прекрасными зелеными каскадами. Мебель во дворцах была сделана из твердого дерева, покрытого искусной резьбой и инкрустированного драгоценными камнями. Драконы на потолочных панелях были из чистого золота, стены обиты сверкающим шелком

Мне очень нравилась здешняя уединенность. Я бы не возражала против того, чтобы навсегда поселиться в Ехоле. Мне казалось, что это хорошее место для воспитания Тун Чжи, потому что здесь он мог научиться военному и охотничьему искусству своих знаменосных предков. Мне так хотелось, чтобы по маньчжурскому обычаю мой сын рос, не слезая с седла. Я старалась не напоминать себе, что мы здесь в изгнании.

Главный дворец в Ехоле был очень большим. Тусклые лучи осеннего солнца мягко отражались от его черепичных крыш. Стены были очень толстыми, дворы перед входами вымощены булыжником. Казалось, что, побитые ветрами и дождями, дворцовые стены выцвели и слились с окружающим ландшафтом. Со дня смерти Чен Луна полвека тому назад здешние дворцы пустовали, и в них стоял сильный запах плесени. Следы ее можно было заметить во многих местах, особенно по углам стен и потолков.

Но стоило приехать сюда императорской семье, и это место сразу же ожило. Старинные залы эхом отзывались на человеческие шаги и голоса. Двери со скрежетом и треском распахивались, заржавленные оконные замки ломались, когда мы пытались их открыть. Евнухи с ног сбились, пытаясь отчистить помещения от многолетней пыли.

Нам с Нюгуру отвели комнаты в боковом флигеле главного дворца. Император, разумеется, занял самую большую спальню в центральной части. Кабинет Его Величества, который сразу же получил название Зала литературного вкуса, располагался в другом крыле здания возле апартаментов Су Шуня и других государственных советников. Пока я помогала Сянь Фэну, Нюгуру присматривала за Тун Чжи. Теперь наши обязанности и расписание целиком зависели от нужд сына и отца.

Так как Его Величество перестал давать аудиенции, никто больше не приносил ему документов на просмотр или на подпись. Все государственные дела вершились теперь Су Шунем единолично. В мою задачу входило приготовление целебных отваров для Сянь Фэна. Отвары готовились из пряных трав, сильный запах которых раздражал Его Величество. Я приказала слугам перенести свои горшки для отваров в самую отдаленную дворцовую кухню. Чтобы не ошибиться, я постоянно консультировалась с доктором Сан Баотянем и еще одним местным знатоком трав. Процедура приготовления лекарств была не из легких. Например, в один из рецептов входила свежая оленья кровь, которая очень быстро портилась. Кухонному персоналу приходилось каждые два дня убивать оленя, кровь которого немедленно шла на лекарство. У этого снадобья был такой отвратительный вкус, что мы постоянно опасались, что Его Величество не сможет его проглотить.

В конце октября клены в дворцовых парках стали похожи на горящие факелы. Однажды утром мы с Нюгуру повели на прогулку Тун Чжи и вдруг с удивлением обнаружили, что вода в близлежащем ручье очень теплая. Один из евнухов, который всю свою жизнь охранял здешний дворец, сказал, что в округе много теплых источников. Именно из-за них Ехол приобрел свое название: слово «ехол» означало «горячая река».

— Когда идет снег, вода в ручьях становится еще горячее, — сказал евнух. — Сможете убедиться в этом сами.

Тун Чжи немедленно потребовал, чтобы ему разрешили искупаться в ручье. Нюгуру была близка к тому, чтобы сдаться, но я не поддержала эту идею: мой сын не умел плавать, и, кроме того, он только что перенес простуду. Тун Чжи надулся и начал искать поддержки у Нюгуру. Он прекрасно знал, что Нюгуру выше меня по рангу и что не повиноваться ей я не имею права Между нами троими явно назревал конфликт. Я чувствовала свою беспомощность, и меня это злило. Чтобы скрыть злость, я нашла убежище на кухне.

Здоровье Сянь Фэна немного стабилизировалось. Когда он смог самостоятельно садиться, принц Гун прислал ему копии договоров. Меня призвали на помощь императору.

— Ваш брат ждет, что вы одобрите все перечисленные здесь условия, — сказала я, прочитав письмо принца Гуна. — Он пишет, что это окончательные документы, и после вашей подписи в стране снова воцарится мир и порядок.

— Варвары требуют, чтобы я вознаградил их за то, что они плевали мне в лицо, — сказал Сянь Фэн. — Теперь я понимаю, почему мой отец умер с открытыми глазами — он не мог примириться со своей обидой!

Я подождала, пока он успокоится, а потом продолжила чтение. Некоторые из пунктов так сильно расстроили Его Величество, что он снова стал задыхаться. В его горле возникли какие-то булькающие звуки, после чего он сильно раскашлялся. На полу и на кровати заблестели капельки крови. Я поняла, что дальше читать опасно, однако документы необходимо было возвратить в Пекин в течение десяти дней. Если этого не произойдет, то, по словам принца Гуна, варвары разрушат столицу.

Напрасно император Сянь Фэн бил себя в грудь и кричал: «Все варвары — грязные, кровожадные псы!» Не было никакой пользы и от издания указов, призывающих армию храбро сражаться и дальше. Ситуация стала необратимой.