Анчи Мин - Императрица Орхидея

• Название: Императрица Орхидея
• Автор: Анчи Мин
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8189-0834-2

Еще в юности Цы Си ласково называли Орхидеей. Молодая китаянка была столь прекрасна лицом, сколько и черна душой.

Увидев юную прелестницу, император Сянь Фэн пожелал взять ее в наложницы. Этот день можно назвать началом краха императорской династии.

Жажда власти и поклонения, неудержимое стремление к славе и богатству, любви и сладострастию — все это жило в сердце «маленькой Орхидеи». И превратило ее в настоящий Цветок Зла.

Коварные убийства других наложниц — они могли родить императору сына раньше, чем Цы Си.

Похищение младенца и имитация беременности — император должен признать Цы Си избранной среди наложниц.

Загадочная смерть императора и отравленные пирожные для жены Сянь Фэна — а как еще стать Императрицей Поднебесной?!

Все это лишь малая доля преступлений последней хозяйки великой империи.

История роковой женщины в романе Анчи Мин «Императрица Орхидея».

---

Когда я смывала с лица макияж, в зеркале появилось отражение Ань Дэхая. Он спросил, не нужно ли позвать служанку, чтобы та помогла мне раздеться. Но прежде чем я успела ответить, он сказал, что и сам может мне помочь, если я, конечно, не возражаю.

Я не возражала.

Сперва он вытащил из моих волос гребень, а потом начал бережно снимать украшения.

— Моя госпожа, — сказал он, — не угодно ли вам будет завтра прогуляться в восточный сад? Я нашел, там некоторые очень интересные растения...

Я махнула рукой, требуя, чтобы он замолчал, потому что чувствовала, как внутри у меня все закипает и в любую минуту я могу не сдержаться.

Ань Дэхай закрыл рот. Руки его при этом работали без остановки. Он вытащил из волос жадеитовый цветок, потом снял с шеи бриллиантовое ожерелье. Все эти предметы он положил на туалетный столик.

Не в силах сдержать своих чувств, я расплакалась.

— Обладающий знаниями достаточно силен для того, чтобы спасти другого от несчастья, — спокойно, как бы про себя, произнес Ань Дэхай.

Внутри у меня прорвалась какая-то дамба, и весь гнев выплеснулся наружу.

— Что касается меня, то знания мне только вредят! — запальчиво воскликнула я.

— Обида — это начало выздоровления, моя госпожа

— Давай-давай, терзай мою рану, Ань Дэхай! Правда заключается в том, что я проиграла сражение по всем позициям!

— В этом месте ни одна дама не может достичь желаемого без уплаты определенной мзды.

— А Нюгуру смогла! И госпожа Юн смогла'

— Ну, все не совсем так, моя госпожа. Вашу перспективу следует немного позолотить.

— О какой перспективе ты здесь толкуешь? На мою жизнь обрушился смерч и выдернул ее с корнями! Я сперва поднялась в воздух, а потом разбилась о землю! Мне остается только признать свое поражение.

Ань Дэхай внимательно смотрел на меня в зеркале.

— Ничего нет более ужасного, моя госпожа, чем признать свое поражение.

— Но как же я могу подняться?

— Вы должны изучить, как движутся смерчи. — Говоря это, он, не переставая, расчесывал мои волосы.

— И как же?

— Известно, что главная сила смерча — по краям. — Одной рукой он поднял мои волосы наверх, и другой энергично их расчесывал. — Ветер обладает такой силой, что может поднимать в воздух коров и экипажи, а потом сбрасывать их на землю. Но в самом центре смерча царит, спокойствие... — Он остановился, как будто внимательно разглядывая мои волосы. — Прекрасные волосы, моя госпожа. Просто чернильно-черные и блестящие, что говорит о хорошем здоровье. В этом и заключается главная, самая основная наша надежда

— А как же смерч?

— Да-да смерч. Но в его центре, как я уже говорил, относительно спокойно. Именно там вам и надлежит находиться, моя госпожа. Вам следует избегать привычных, всеми исхоженных дорог, возможности которых всем хорошо известны и ограниченны. Вам следует сконцентрировать усилия на создании новых дорог! По ним еще никто не ходил, и поэтому на них пока еще относительно мало колючек.

— Хорошо излагаешь, Ань Дэхай! — сказала я.

— Спасибо, моя госпожа. Я тут размышлял о том, как бы написать либретто реальной, жизненной оперы, в которой вы будете исполнять главную партию.

— Что ж, давай, послушаем, Ань Дэхай.

Как военный советник, предлагающий генералу свою стратегию предстоящего сражения, Ань Дэхай поведал мне свой план. Он был прост, но показался мне почему-то многообещающим Я должна была принять участие в церемонии жертвоприношения — такая обязанность лежала на императоре Сянь Фэне.

— Вы должны пойти и устроить это от имени Его Величества, моя госпожа, — сказал евнух, убирая в шкатулки мои драгоценности. Потом он сел и снова внимательно посмотрел мне в лицо. — Эта церемония лишний раз продемонстрирует благочестие Его Величества и сослужит ему хорошую службу на Небесах.

— Ты уверен, что Его Величество желает именно этого?

— Разумеется, — ответил евнух. — Причем, не только Его Величество, но и великая императрица.

Ань Дэхай объяснил мне, что даты, когда императорские предки ждут церемониального поклонения, весьма многочисленны, но королевская семья уже давно выбилась из графика.

— Его Величество редко находит в себе силы, чтобы посещать церемонии.

— А раньше случалось, чтобы их устраивала великая императрица или одна из наложниц?

— Случалось, но никакого интереса к регулярным церемониям наложницы не проявляют. Император Сянь Фэн боится опечалить своих предков и поэтому уже обратился к главному евнуху Сыму, чтобы тот попросил совершить церемонию Нюгуру или леди Юн. Но они отвергли его просьбу под предлогом слабого здоровья.

— Но почему же в таком случае главный евнух Сым не обратился ко мне?

— Потому что он не хочет давать вам шанс ублажить Его Величество.

— Я сделаю все, что в моих силах, для ублажения Его Величества! — воскликнула я.

— Тем более, что это ваше право — устроить церемонию для своего мужа.

— Завтра с утра приготовь мой паланкин, Ань Дэхай!

— Да, моя госпожа.

— Подожди. А каким образом император узнает о моем поступке?

— В храме есть дежурный евнух, который запишет ваше имя. В его обязанности входит докладывать Его Величеству всякий раз, когда кто-нибудь платит дань уважения его предкам, тем более от его имени.

Я понятия не имела о том, что нужно делать, чтобы ублажить императорских предков. Если верить Ань Дэхаю, то ничего особенного и не требовалось, разве что падать на колени перед многочисленными портретами и каменными статуями. На первый взгляд, это казалось не очень обременительным.

На рассвете следующего дня я села в паланкин и в сопровождении Ань Дэхая отправилась в путь. Мы прошли через Сторожку свежего аромата, потом через Ворота духовной доблести. Примерно через час мы прибыли в Храм вечного мира. Это было очень грациозное здание, под карнизами которого гнездилось множество птиц.

Мне навстречу вышел молодой монах, который тоже был евнухом У него были румяные щечки, а между бровей родинка. Ань Дэхай назвал ему мое имя и титул. В ответ монах принес огромную регистрационную книгу и письменные принадлежности, обмакнул кисточку в чернила и записал мои данные в соответствующую графу красивым почерком.

После этого меня провели в храм. Мы миновали несколько арочных проемов, и тут монах объявил, что у него есть дела, и исчез среди колонн. Ань Дэхай исчез вместе с ним.

Я оглянулась кругом. Огромный зал, высотой в несколько этажей, был полон позолоченных статуй. Все вокруг было раскрашено в разные оттенки золота. Пространство как бы делилось на мелкие храмы внутри одного большого, причем мелкие храмы повторяли убранство большого.

Из бокового проема появился старый монах. Его белая борода едва не касалась колен. Не говоря ни слова, он вложил мне в руки сосуд с ароматическими свечами. Вслед за ним я обошла последовательно целый ряд алтарей. Перед каждым я зажигала ароматическую свечу, падала на колени и кланялась очередной статуе. Я понятия не имела о том, как зовут тех предков, которым я кланялась, но продолжала повторять церемонию перед каждым из них без возражений. Заплатив дань уважения более чем десятку предков, я почувствовала усталость. Монах тоже присел на коврик и закрыл глаза. В таком положении он монотонно запел, одной рукой нажимая на клавиши странного музыкального инструмента — муи, или деревянной рыбы. Другой рукой он, не переставая, перебирал четки. Его пение напомнило мне причитания профессиональных плакальщиков, которых в деревне нанимали во время похорон.

В храме было очень жарко. Так как кроме нас с монахом в храме никого не было, я позволила себе в следующий раз кланяться не так низко, как вначале. Постепенно мои поклоны перешли в обыкновенные кивки головой. Мне казалось, что этого жульничества монах не заметил. Звуки его муи постепенно затихали, пока не затихли окончательно. Очевидно, он заснул. Я облегченно вздохнула, вытерла со лба пот, но на всякий случай осталась в почтительной позе. Краем глаза я осматривала храм: в нем были представлены разнообразные божества. Кроме главного маньчжурского бога, Шамана, здесь были даосские и буддийские боги и Кан Кон — бог китайского народа.

— Был один принц, который во время церемонии поклонения заметил, что глиняная лошадь китайского бога покрылась потом, — внезапно произнес монах, словно ни на минуту не выпускал меня из поля зрения. — Принц сделал вывод, что бог, очевидно, много трудится и постоянно объезжает дворцы на своей лошади. С тех пор Кан Кон стал главным богом, которого почитают в Запретном городе.

— А почему каждый бог сидит в своем отдельном храме? — спросила я.

— Потому что каждый из них заслуживает внимания по отдельности, — пояснил монах. — Вот, например, почтенный Цонгкапа, основатель Желтой секты буддизма. Он сидит на золотом троне вместе с тысячью маленьких копий самого себя. У него под ногами написана по-маньчжурски буддийская сутра.