Брайан Толуэлл - Конан и Великая душа 2. Огни Будущего

• Название: Конан и Великая душа 2. Огни Будущего
• Автор: Брайан Толуэлл
• Жанр: Фэнтези

Конан-киммериец по праву назывался самым великим героем Хайборийского мира. Он сражался с ужасными демонами Ада, с самыми могущественными волшебниками – и всегда побеждал. Но никогда еще на его пути не встречался смертный, сумевший освободить свою душу из человеческого тела и овладеть Великим Знанием.

     Древние Боги умыли руки, могучие чародеи дрожали от страха, подданные отвернулись от своего короля – в Хайбории появился новый бог – Великая Душа. Созданная им империя не знала границ.

     Казалось, что это навсегда. Но прошло совсем немного времени, и в решающей схватке сошлись Конан-варвар и пребывающий на вершине могущества гениальный карлик, именовавший себя не иначе, как НЕПОДВЛАСТНЫЙ БОГАМ.

Второй роман цикла «Великая Душа».

---

— Мой государь» — стремясь сдержать изумление, молвил второй разведчик. — От немедийской армии от­делилась группа в двадцать человек, во главе с самим Тараском. Король Немедийский и его свита с белыми флагами приближаются сюда!

— Что за чертовщина! — взревел Конан. — Уж не хочет ли Тараск сдаться в плен?!

Не обращая внимания на восклицания советников, киммериец выбежал из шатра. Впереди, ощетинившись пиками, стоял аквилонский дозор. А чуть поодаль, на равнине, и вправду белели просторные холщовые по­лотнища; одно из них держал низкорослый человек в золотом королевском шлеме…

Конан и не заметил, как очутился подле своего за­клятого врага.

— Что еще за фокусы, собака?! — гаркнул киммери­ец. — Слабо сразиться в честном бою?

— Честного боя не боюсь, — спокойно ответил Та­раск, — и он еще предстоит. Но не с тобой, мой госу­дарь!

И, к великому изумлению присутствующих акви-лонцев, Тараск преклонил пред Конаном колени и про­тянул ему свой меч.

Реакция киммерийца не была адекватной. Он резко выбросил в сторону протянутое в знак смирения ору­жие, схватил Тараска за плечи и рывком поставил его на ноги.

— Что за фокусы, гнида бельверусская?! — все тем же тоном повторил он. — Что ты еще удумал?! Где твое королевское достоинство? Как ты назвал меня? Повто­ри, собака, а то я не расслышал!

— Не гневайся, мой государь! Прочти это, и тебе многое станет ясно, — сказал Тараск, извлекая из кар­мана пергаментный свиток, скрепленный королевской печатью Немедии.

— К чему этот фиговый листок?

— Это мой указ о принятии Немедией сюзеренитета Аквилонии. Отныне ты — полноправный властелин моей страны на время военного похода.

Если бы сейчас разверзлась земля и, шевеля кольца­ми, на эту равнину из Преисподней выполз сам Сет, Конан, наверное, удивился бы меньше. Подобные же чувства владели и всеми аквилонцами. Над лагерем за­висла тишина.

Конан трижды перечитал свиток — все было пра­вильно. Возвратив указ Тараску, он произнес:

— Раз уж ты стал моим вассалом, тем более я велю тебе признаться, что все это значит — или твоя голова слетит с плеч!

— Разумеется. — Тараск понизил голос. — Положе­ние таково, что тебе надлежит знать все, мой государь. Но если это услышит кто-либо из твоих людей, послед­ствия могут быть самыми ужасными!

Конан внимательно оглядел Тараска. Пожалуй, только теперь он заметил, как изменился немедийский король. Седые растрепанные волосы, глубокие морщи­ны на лице, дрожащие в нервном возбуждении руки — все это не могло быть маскарадом. В Немедии действи­тельно произошло нечто особенное, нечто такое, что заставило властолюбивого Тараска стать вассалом за­клятого врага…

— Нам необходимо поговорить наедине, — тихо по­вторил немедиец. — А потом делай со мной все, что хо­чешь.

— Хорошо. Но помни: если обманешь — отпра­вишься в Ац в ту же секунду.

Тараск почтительно склонился. Преисполненный мрачной решимости, он был на все согласен.

Глава десятая УРАГАН БРЕМЕНИ

Огромный зал-амфитеатр располагался на самой вер­шине вырубленного в скале замка Синих Монахов. Здесь произошло воскрешение бывшего Бога. И здесь же Тезиас наметил разыграть последний акт трагедии «священная месть Великой Души».

Расположенные по окружности зала камины ярко пылали. В центре амфитеатра высился мраморный по­стамент. Около него выстроились монахи во главе с вы­здоровевшим магистром. Тезиас сидел в глубоком кресле чуть поодаль от постамента, на простом деревянном столике возле него покоился гигантский голубой фоли­ант — Книга Судеб. В раках карлика трепетал малень­кий пергаментный листок, исписанный мелким коря­вым почерком. Белое как лик луны лицо Тезиаса светилось от счастья.

— Сегодня, сейчас свершится моя священная месть! Ведомо ли вам, монахи, что это такое? — он помахал пергаментным листком. — Это перевод великого закли­нания из самой Книги Судеб! Заклинания, пришедше­го в наш мир с неведомых, затерянных во Вселенной планет! Никогда еще человеческие уста не произносили этих запретных слов, никто и никогда не испытывал действие этого заклинания. Я произнесу его, а испыта­ет — Конан, тот, кто осмелился победить меня! Мое за­клинание вырвет его из привычного мира и, сломав оковы времени и пространства, отправит в будущее — далекое, незнаемое. Насколько далекое — не ведает никто, по моим расчетам, не менее чем на десять тысяч лет вперед! Конан покинет этот мир непобежденным, как и подобает великому герою. Но останусь я, Великая Душа, единственный властелин Земли! Я останусь здесь, и никто более не посмеет преградить мне путь к власти над миром! Из будущего Конан не сможет угрожать мне. Более того, — Тезиас жестоко усмехнулся, — он попа­дет в мир, совершенно чуждый ему, а потому — враж­дебный. Возможно даже, в этом мире уже — или еще? — не будет жизни; тогда Конан окажется единст­венным человеком на планете. А может быть, он станет героем и в этом мире, создаст свою империю, совершит новые подвиги. Но мы о них уже не узнаем. Будущее — это не только лишь то, что случится завтра, за Горизон­том Времени, нет, это иной, враждебный всему при­вычному мир, мир моего мщения. Это заклинание — о скольких сил стоило мне перевести его с языка таинст­венных космических символов на человеческий язык — разверзнет Порталы Времени, и тем свершится моя месть! А сила этого заклинания такова, что никто — ни Бог, ни дьявол — не сможет обратить его вспять. Итак, я начинаю!

И с уст Великой Души полились неведомые звуки.

Чарующие, торжественные, словно песнь нездешних богов, они были одновременно резкими и холодными. В них звучал гимн древнейших, пресыщенных Знания­ми, затерянных в глубинах Вселенной неизведанных миров, и этот могучий гимн сокрушал основы земных стихий. Его гипнотическая сила будоражила человечес­кий разум, играла сознанием, носилась стремительным вихрем в тайных закоулках памяти. Бесстрастные лица Синих Монахов еще более вытянулись, строй их рас­пался, некоторые в непроизвольном отчаянии заложи­ли уши. Чем дольше Тезиас читал тайные слова, тем более преображался его собственный облик. Он был подобен безрассудному дирижеру, дерзнувшему испол­нить предо всем миром дьявольскую фантазию безвест­ного нечеловеческого гения. Белая кожа карлика дро­жала и пучилась, по густой гриве иссиня-черных волос искрили ручейки мутно-голубоватого свечения. Вскоре эти ручейки излились вниз, на тело карлика, одев его в сверкающий кокон электрических разрядов. Затем ру­чейки космического огня полились дальше, вперед, обогнули мраморный постамент, взметнулись к куполу зала и, легко пронзив толщу многометрового камня, излились в пространство, разбегаясь во все стороны. Затем пришел грохот — глухой, осторожный, он все более усиливался, и скоро великие Карпашские горы тряслись и стонали, как в первозданные времена, когда не было на Земле ни единой молекулы жизни, а только одинокий и бесстрастный Страж Земли влачил свое не­зримое существование в небесной шестнадцатигранной пирамиде посреди застывшего океана…

А Тезиас, как будто не замечая ничего вокруг, кроме листка пергамента с корявыми иероглифами, продол­жал насиловать мир тяжелыми, исполненными незем­ного смысла, чарующими звуками…

— …И тогда он обратил заговорщиков в неподвиж­ные бронзовые фигуры, точные копии живых людей. Они и по сей день жутким напоминанием высятся в моей опочивальне; десятки моих слуг пытались выта­щить их оттуда, но колдовские изваяния словно при­росли к древнему камню дворца. И зловещая картина, подаренная мне Тезиасом, точно заговоренная, до сихпор висит над моею кроватью, — сказал Тараск, закан­чивая свой рассказ.

Конан молча слушал; каждое слово немедийца зву­чало как откровение… Тараск перевел дух и воззрился на киммерийца.

— Ну, теперь ты понимаешь, почему я решил стать твоим вассалом? Только ты, Конан, можешь защитить Немедию, Аквилонию и весь мир от Великой Души!

Конан покачал головой.

— Это невероятно. Я своими руками убил его — сначала тело, а затем и душу. Камень, заключивший в себе его душу, я выбросил в Карианскую впадину моря Вилайет. Возможно ли, чтобы какой-то мошенник при­нял на себя имя Великой Души?

— Исключено, — заметил Тараск. — Колдовской почерк карлика ни с чем не спутаешь. Та же театраль­ность, тот же изуверский гипноз. Тезиас жив, клянусь Митрой, и вынашивает планы жестокой мести — тебе, Конан, и мне!

Но сомнения все еще не отпускали Конана. Он спросил:

— Послушай, Тараск, а как выглядел тот колдун, что превратил в бронзовых истуканов заговорщиков, пришедших убить тебя?

— Он был высок и хуц, облачен в просторный синий плащ с синим же капюшоном, лицо его было бледно и бесстрастно, как маска, снятая с мертвеца. На груди его сверкал большой серебряный медальон, изображаю­щий испещренный полосами треугольник…