Марина Дяченко - Мир наизнанку (Сборник)

• Название: Мир наизнанку (Сборник)
• Автор: Марина Дяченко
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: ISBN: 978-5-699-38661-1

Людей нет — нас окружают идеи, фантомы, тени и ожившие вещи. Курс доллара становится мужчиной, женщина оказывается вероятностной аномалией, лицо мира оборачивается его изнанкой… В книгу «Мир наизнанку» вошли новые повести и рассказы Марины и Сергея Дяченко. Каждая история существует сама по себе, но вместе, как элементы мозаики, они составляют единое высказывание — если читать все по порядку.

Завершает сборник сценарий фильма «Обитаемый остров», снятого Федором Бондарчуком по знаменитой повести братьев Стругацких!

---

Рыжий трехлапый кот мирно спал на диване. Горохов сидел, держа у лица пузырь со льдом, и время от времени вздыхал сквозь сомкнутые зубы. В его просторной, тщательно обставленной гостиной скучали гекконы в большом аквариуме и дымились на сервировочном столике две чашки кофе.

— Я открою вам страшную тайну, — сказала Лиза. — Людей нет.

— Не понял? — Горохов смотрел на нее из-под пузыря, как из-под огромной кепки.

— Людей нет. Мы все — фантомы и фагоциты. Тени, вещи, персонажи, отражения, перемещенные личности и еще, наверное, тысячу наименований. Мы придумали, будто живем среди людей, и это помогает: некоторые из нас даже хотят стать людьми. А фагоциты — те вообразили, что воюют за людей.

— Люди везде вокруг нас, — неуверенно предположил Горохов. — На улице. В толпе…

Лиза покачала головой:

— Нет. Человек — колоссальная редкость. И ценность. Понимаете?

— Нет, — грустно сказал Горохов. — Я просто кот. И сегодня я струсил так, как не пугался со времени памятной катастрофы.

— Вы никогда раньше не встречались с фагоцитами?

— Не было никаких фагоцитов, понимаете? До тех пор, пока я не взялся помогать вам, — фагоцитов не было! А теперь они есть, мало того — они были всегда! Они охотятся, видите ли, на фантомов, очищают информационное пространство, и мне, перемещенной личности, надо ходить с оглядкой! Потому что я, в отличие от вас, неспособен на ходу перекраивать действие, превращать палачей в экскурсантов, реальность — в имитацию, и если меня заловят в одиночку — от меня, кота, надежно очистят мир, будьте спокойны!

— Простите, — сказала Лиза.

— Вам не за что извиняться…

Он подобрал пульт от телевизора, валявшийся на ковре, и направил на плазменную панель на стене. Экран осветился.

— …пришла в ужас. Но, ты понимаешь, если сейчас его не окольцевать, потом он вообще не захочет. Надо вогнать его в какие-то рамки, пока возможно…

Шел сериал. Говорила молодая женщина, ухоженная, нарядная, с профессиональным макияжем.

— Наверное, — согласилась ее собеседница, милая простушка с рыжими колечками на висках. — А на ком он женится?

— На восемнадцатилетней девочке из провинции…

Горохов переключил каналы. Появился баскетбольный зал, и двухметровые мужчины с мокрыми от пота лицами повели борьбу за мяч.

Горохов выключил телевизор.

— Расскажите мне, как это, — сказал, помолчав.

— Что?

— Как это — быть человеком.

— Я не знаю. Я же не…

— Вы, по крайней мере, имеете представление.

— Ну… — Лиза задумалась.

Она вытащила колоду из кармана юбки. Карты скользили и шелестели, как новехонькие, и сами, кажется, просились, чтобы их перетасовали.

Чертежи и схемы помещений. Дорожные развязки, странички из паспортов, распечатки счетов и чеки из супермаркетов — все в черной рамке обгорелых краев. Лиза складывала их, карту к карте, тринадцать в ряд, и еще, и еще, пока не выложила все на ковре посреди комнаты, лицевой стороной кверху.

— Человек, — сказала Лиза, — способен жить сразу во многих измерениях. Он — волна, последовательность волн, как прибой. И он же — поток частиц, движение к цели, он замах и удар, он мотивация и действие. Он отбрасывает тени, создает вещи, творит проклятия, выдумывает персонажей. Мы все — плоские картинки, следы подошв на дороге или отпечатки зубов на огрызке яблока. Мы все осознаем себя в этом мире потому, что в нем существуют люди. Пусть они не ходят вокруг, но они — существуют, как идея, как ценность…

Горохов слушал ее с напряженным вниманием. Лиза, на секунду задумавшись, посмотрела вниз.

В этот момент узор на картах, случайным образом выложенных на ковре, соткался в единую картину. Лиза увидела дождь, подвижную поверхность луж, потоки воды на асфальте. Лиза увидела цветущий куст сирени, выкипающий из клумбы, будто каша из волшебного горшка. Брызги ударили ей в лицо, закружилась голова, и она упала в карты, будто в колодец, — под дождь.

* * *

Потоки воды молотили по ткани зонтика, по пестрым ягодам и ромашкам. Ноги промокли до колен; под кустом сирени стоял, укрывшись от ливня, человек в светлом пиджаке и джинсах. Прижимал к груди плоский портфель — и блестящую упаковку с кошачьим кормом.

Он казался сошедшим со старой черно-белой фотографии, хотя джинсы его были синими, а пиджак — бежевым. Наверное, в этот момент не стало категорий «цвет» и «форма», или даже «время» и «возраст», или «фактура», или «цена»; человек поглядывал вверх, на небо, ежился и слабо улыбался. Сквозь листья сирени уже пробивались капли.

Он вымокнет за две минуты, подумала Лиза. Подошла, ступая по лужам, вопросительно приподняв раскрытый зонт:

— Может, спрячетесь?

— Спасибо, — торопливо сказал мужчина. — Но я побегу, пожалуй, на метро, у меня кот с утра не кормлен..

— Я тоже побегу, — сказала Лиза. — Нам по дороге мне тоже надо к метро.

— Спасибо, — он улыбнулся шире. — Осторожно, вы ступаете по лужам…

— Мне все равно, — сказала Лиза.

Она смотрела на него, будто сквозь запотевшее стекло и по мере того, как дождь смывал испарину, видела все четче.

ОСА

Окно было распахнуто настежь, хотя Ольга отлично помнила, как закрывала задвижку изнутри. Скверно; квартира на втором этаже, решеток нет. Приходите, люди добрые, берите все, нам не жалко.

Первым делом она попятилась к двери. Если вор еще в квартире… Нет, Ольга не собиралась предъявлять ему претензии лично. Отступая, она вернулась в коридор. Прислушалась. Снова заглянула в квартиру — очень осторожно, чтобы в случае чего моментально дать деру.

Тихо. Только ветер колышет занавеску. На улице плюс тридцать, дико орут воробьи, но в квартире не слышно ни чужого дыхания, ни скрипа паркетины под затаившимся человеком. А ведь старый паркет лучше любой сигнализации: трещит, даже если стоишь на месте.

И вот еще: запах. Ольга отлично знала запах своей квартиры и моментально различала посторонние примеси в этом букете. Когда приходил сантехник, когда являлись редкие гости, когда почтальонша, встав на пороге, просила расписаться в ведомости за бандероль — всякий раз Ольга ощущала чужой запах и радовалась, когда через некоторое время он рассеивался.

А теперь ее нос не чуял пришельца. Букет квартиры стоял первозданным, только с улицы летели, вместе с клочьями тополиного пуха, выхлопные газы от соседских «Жигулей».

— Эй, — сказала Ольга вслух.

Никто ей не ответил.

— Почему открыто окно? — громче спросила Ольга.

Окно не признавалось. Возможно, вор — если здесь был вор — уже свершил свое черное дело и убрался вон? Ольга ощутила новую тревогу. Ей еще не приходилось бывать ограбленной, и она не хотела пробовать.

На цыпочках, под скрип паркета и крик воробьев за окном, она начала обследовать квартиру шаг за шагом. Большая комната; никого. В шкафу полный порядок. На кресле валяется ноутбук. Оставил бы вор его вот так валяться?

— Пиджак импортный замшевый — две штуки, — сказала Ольга и услышала в своем голосе облегчение. — Портсигар золотой, отечественный — три штуки…

Дело ясное. Дамочка неплотно закрыла задвижку, ветром распахнуло окно, и незадачливая хозяйка, вернувшись, мысленно пережила целое приключение.

На всякий случай Ольга еще раз обошла квартиру и не нашла не то чтобы вора — вообще не обнаружила никакой странности. Кроме разве что светлого плаща в шкафу в прихожей. У Ольги никогда не было такого плаща — светлый, длинный, весь какой-то неуместный и в то же время стильный. Ношеный. С подсохшими пятнами на подоле — как будто хозяина плаща обдало струей грязи из-под колес проезжающей машины. Странное дело.

Ольга прищурилась. Любое событие имеет причину и следствие. То, что случается, может пугать или радовать, приносить пользу или вред. Ничего удивительного; она повторила несколько раз про себя: ничего удивительного.

И, конечно же, сразу вспомнила: пару лет назад она купила этот плащик по случаю, но неудачно. Надевала раза два или три. Как он попал в шкаф? Наверняка есть объяснение. Наверняка сама Ольга по рассеянности поместила его сюда, причем давно, еще весной. Конечно же, так и есть: в карманах плаща нашлись две мелкие монеты и смятый чек из супермаркета от шестнадцатого апреля.

Плащ звенел в руках даже после того, как была извлечена из карманов мелочь. Ольга присмотрелась: опять-таки ничего удивительного. На светлом рукаве болталось украшение — штука вроде металлического браслета, причем узор на нем явственно складывался в слово «ОСА». Ольга повертела ее так и эдак, даже задумалась — оторвать, что ли? Оригинальная штучка… Хотя смотрится, конечно, дешево; Ольга свернула плащ и сунула на антресоли — туда, где ждала своего часа старая одежда.

Поужинав, окончательно успокоилась и взяла телефонную трубку.