Михаил Глибицкий - Изюм от Дон Хуана, или Велосипед для паралитика

• Название: Изюм от Дон Хуана, или Велосипед для паралитика
• Автор: Михаил Глибицкий
• Жанр: Эзотерика

ОТ АВТОРА

Книги Карлоса Кастанеды и его соучениц похожи на булочки с изюмом. Булочка — это масса текста, состоящая из личностного индульгирования, идиотских вопросов и истерик авторов, перемешанных с мастерскими описаниями телесных ощущений, сопровождающих активизацию энергетического тела. Это «тесто» подкармливает и захватывает воображение читателя и поддерживает его интерес. Но — увы! — оно совершенно бесполезно для применения на практике (по крайней мере, пока человек не овладел в совершенстве своим энергетическим телом). «Изюм» — это идеи, оценки и рекомендации, высказываемые магами партии дона Хуана, прежде всего — самим ДХ. Они эффективны и могуть дать конкретный практический результат.

Собственно, ценность этих книг в том и заключается, что к каждой «изюминке» можно неоднократно возвращаться до тех пор, пока она не будет полностью «усвоена», пока энергия, стоящая за словами старших магов не сместит точку сборки читателя в положение, соответствующее полноценному восприятию этой энергии. Каждый такой сдвиг может быть небольшим, но в сумме они могут привести к коренной перестройке картины мира. К сожалению, практика показывает, что у «нормального читателя» слишком мало личной силы, чтобы даже просто обратить внимание на слова дона Хауна, не говоря уже о том, чтобы собрать их в целостное состояние. Именно это подтолкнуло меня на собирание всего «изюма», щедро рассыпанного ДХ и его товарищами по партии.

Но даже в таком, компактном и очищенном виде, этот «изюм» не более полезен для практикующих, чем велосипед — для паралитика. Проблема здесь — в том, что, в отличие от Кастанеды и его соучениц, слова старших магов приходят к нам через текст и полностью фильтруются нашим механистическим умом. Мы просто включаем их в наш внутренний диалог наравне со сплетнями о знакомых и обсуждением последних новостей. Чтобы концепции и идеи ДХ заработали по-настоящему, их надо воспринимать на языке состояний, т. е. без слов, как состояния тела, а не как «еще одни» темы для болтовни. Один из вариантов такого перевода на язык состояний приведен в моей «Защите-без-защиты».

Несколько слов о принципах работы над текстом.

За основу был принят текст, выпущенный в издательстве София (http://psylib.org.ua/books/kasta02/index.htm). Правки были сведены к минимуму, в основном для связности текста. В некоторых случаях я менял перевод, чтобы точнее передать состояние. Чтобы не отвлекать сознание читателя, вносимые изменеия никак не выделялись. Курсивом были выделены идеи и концепции, на которых сознание обычно «проскальзывает». Выделенные места относятся как к словам дона Хуана, так и к реакциям Кастанеды.

М.Г.

---

Он показал на диаграмме, что все точки могут косвенно соединяться между собой.

Я снова спросил о двух таинственных точках. Он сказал, что они соединяются только с «волей», удалены от «чувства», "сновидения" и «видения» и еще дальше — от «говорения» и «разума», показав пальцем, что они изолированы не только от остальных точек, но и друг от друга.

— Эти две точки недоступны ни говорению, ни разуму, — сказал он. — Только воля может иметь с ними дело, разум настолько удален от них, что пытаться понять их совершенно бессмысленно. Этот момент — один из труднейших, так как природа разума заставляет его стремиться понять даже то, что не имеет ничего общего с пониманием.

Я спросил его, соответствуют ли эти восемь точек каким-то участкам тела или органам.

— Соответствуют, — сухо ответил он и стер диаграмму.

Он стал показывать центры, прикасаясь к соответствующим местам на моем теле. Голова была центром «разума» и «говорения», верхняя часть груди — центром «чувства», место чуть ниже пупка — «воли». Центр «сновидения» был с правой стороны против ребер, а «видения» — с левой. Он сказал, что у некоторых воинов центры «видения» и «сновидения» расположены на одной стороне.

— Сегодня я должен углубить зацепку Хенаро и помочь тебе лучше осознать тот факт, что все мы — светящиеся существа, что мы не объекты, а чистое сознавание, не имеющее ни плотности, ни границ. Представление о плотном мире лишь облегчает наше путешествие на земле, это описание, созданное нами для удобства, но не более. Однако наш разум забывает об этом, и мы сами себя заключаем в заколдованный круг, из которого редко вырываемся в течение жизни.

Дон Хуан усмехнулся и тщательно нарисовал на пепле другую диаграмму, но не позволил ее скопировать, прикрыв шляпой.

— Мы — воспринимающие существа, — продолжал он. — Однако воспринимаемый нами мир — это иллюзия. Он создан описанием, которое нам внушали с рождения.

Мы, светящиеся существа, рождаемся с двумя кольцами силы, но для создания мира используем только одно из них. Это кольцо, которое замыкается на нас в первые годы жизни, есть разум и сопутствующее ему говорение. Именно они и состряпали этот мир, столковавшись между собой, а теперь поддерживают его.

Так что твой мир, охраняемый разумом, создан описанием и его неизменными законами, которые разум научился принимать и отстаивать,

Секрет светящихся существ заключается в том, что у них есть второе кольцо силы, которое почти никогда не используется — Воля. Маг использует тот же прием, что и обычный человек. У обоих есть описание, но только обычный человек поддерживает свое при помощи разума, а маг — при помощи воли. Оба описания имеют свои законы, и эти законы поддаются восприятию. Но воляпо сравнению с разумом более всеобъемлюща, и в этом преимущество мага.

Сейчас, я хочу тебе предложить, чтобы, начиная с этой минуты, ты позволил себе воспринимать и поддерживать оба описания — мира разума и мира воли. Чувствую, что для тебя это единственный способ использовать твой повседневный мир как вызов и как средство накопить достаточно личной силы для обретения целостности самого себя.

И тогда, быть может, тебе ее хватит уже в следующий твой приезд. Но жди до тех пор, пока не почувствуешь, как сегодня у оросительной канавы, что внутренний голос подсказывает тебе поступить именно так, а не иначе. Помни, что приезжать в любом другом настроении для тебя не только бесполезно, но и опасно.

Я заметил, что если мне следует ждать такого голоса, то мы, вероятно, больше никогда не увидимся.

— Ты не представляешь себе, насколько хорошо можно действовать, когда тебя прижмут к стенке, — сказал он.

Часть 2. ТОНАЛЬ И НАГВАЛЬ. ОПОРА НА УВЕРЕННОСТЬ

[Эти события происходили в Мехико.]

Мы быстро нашли пустую скамейку и сели на нее. Моя нервозность сменилась чувством неловкости. Я не смел поднять глаза на дона Хуана.

После длинной напряженной паузы, я сказал, что поразительные события, свидетелем которых я был в его доме, глубоко повлияли на мою жизнь и что мне необходимо поговорить о них.

Он сделал нетерпеливый жест и сказал, что никогда не учил меня жить событиями прошлого.

— Главное, что ты выполнил мое требование и принял свой повседневный мир как вызов, — сказал он. — И то, что ты так легко нашел меня здесь, лишний раз доказывает, что ты накопил достаточно личной силы.

— Что-то не верится, — сказал я.

— Я знаю только одно — я ждал тебя, и ты появился, — сказал он. — Воину этого достаточно.

— И что теперь, когда я нашел тебя? — спросил я.

— Во-первых, мы не будем обсуждать проблемы, которые мучают сейчас твой разум, так как они относятся к другому времени и к другому настроению. Собственно, это лишь ступени бесконечной лестницы, и делать на них ударение означало бы уходить от действительности текущего момента. Воин не может себе этого позволить.

— Только воин может выстоять на пути знания, — сказал он. — Воин не жалуется и ни о чем не сожалеет. Его жизнь — бесконечный вызов, а вызовы не могут быть плохими или хорошими. Вызовы — это просто вызовы.

Он говорил сухо и сурово, но улыбка была теплой и обезоруживающей.

— Теперь, когда ты здесь, мы будем ждать знак, — сказал он.

— Какой знак?

— Мы должны узнать, насколько устойчива твоя сила, — сказал он. — В прошлый раз она иссякла совершенно, но сейчас, похоже, ты действительно готов к объяснению магов. Ты знаешь, что во всем, что касается делания и неделания воинов, значение имеет только личная сила.

После секундной паузы он поднялся и, как бы желая сменить тему, указал мне на свой костюм.

— Я надел свой костюм ради тебя, — таинственно сказал он. — Этот костюм — мой вызов. Смотри, как хорошо я выгляжу в нем! Как легко! А? Не правда ли?

Дон Хуан действительно выглядел прекрасно. Для сравнения я вспомнил о своем дедушке, когда он надевал свой тяжелый английский фланелевый костюм. Мне всегда казалось, что он чувствует себя в нем неестественно. Дон Хуан же, напротив, смотрелся очень непринужденно.

— Думаешь, мне легко выглядеть естественно в костюме? — спросил он.

Я не знал, что ответить, но про себя подумал, что, судя по его виду и поведению, для него это самая легкая вещь в мире.

— Носить костюм — это вызов для меня, — сказал он. — Вызов такой же трудный, как для тебя — носить сандалии и пончо. Однако у тебя никогда не было необходимости принимать это как вызов. Мой случай другой. Я — индеец.

Мы посмотрели друг на друга. Он вопросительно поднял брови, как бы ожидая моих замечаний.

— Воин тем и отличается от обычного человека, что он все принимает как вызов, тогда как обычный человек принимает все как благословение или проклятие.

Его пристальный взгляд беспокоил меня. Я хотел было встать и пройтись, но он удержал меня.

— Ты будешь сидеть и ерзать здесь до тех пор, пока мы не закончим. Мы ждем знака; мы не можем продолжать без него, так как только одного того, что ты нашел меня здесь, — недостаточно, как недостаточно было и только найти в тот день Хенаро в пустыне. Твоя сила должна накрутиться здесь и дать нам указание.

Он попросил подробно рассказать о том, как я следовал его рекомендациям в отношении моей повседневной жизни и взаимоотношений с. окружающими. Я не знал, с чего начать, но он предложил мне быть смелее, так как мои личные дела не были личными в обычном смысле. Они входили в поставленную передо мной магическую задачу. Я шутя заметил, что из-за этой магической задачи моя жизнь разрушилась, и рассказал, как трудно мне теперь поддерживать мир своей повседневной жизни.

Я говорил долго. Дон Хуан смеялся до слез. Пару раз он хлопал себя по ляжкам, и этот жест, который я видел в его исполнении сотни раз, был не слишком уместен для человека, одетого в костюм.

— Твой костюм пугает меня больше всего того, что ты делал со мной, — сказал я.

— Ты привыкнешь к нему, — сказал он. — Воин должен быть текучим и изменяться в гармонии с окружающим миром, будь это мир разума или мир воли.

— Реальная опасность для воина возникает тогда, когда выясняется, что мир — это ни то и ни другое. Считается, что единственный выход из этой критической ситуации — продолжать действовать так, как если бы ты был во всем полностью уверен. Другими словами, секрет воина в том, что он пребывает в состоянии полной уверенности, не имея для этого никаких оснований. Разумеется, воин не может просто сказать, что он уверен, и на этом успокоиться. Это было бы слишком легко. Примитивная уверенность устранила бы его от анализа ситуации. Когда бы воин ни использовал состояние уверенности, он делает это по собственному выбору, как выражение своего внутреннего предрасположения. Воин уверен не потому, что он верит, а потому, что в нем не должно быть места для сомнений.