Морис Делез - Конан и Гнев Сета

• Название: Конан и Гнев Сета
• Автор: Морис Делез
• Издательство: Санкт-Петербург, «Северо-Запад»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-7906-0067-0

...и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.

«Северо-Запад», 1996, том 46 «Конан и Гнев Сета»

Морис Делез. Гнев Сета (роман), стр. 5-320

---

В этом месте пламенной речи торговца Конан понял, что если толстяка не остановить, то он способен говорить, хоть до вечера, приводя все новые достоинства вороной и без устали сравнивая свой товар в неизменно выигрышном свете с другими породами, явно уступающими обсуждаемой кобылке по всем статьям.

— Хорошо,— непререкаемым тоном остановил он поток красноречия торговца,— я уже понял, что ты прекрасно знаешь свое дело, а потому спрошу тебя сразу: сколько ты за нее хочешь?

Купец напустил на себя глубокую задумчивость, закатил глаза, словно ответ на этот нехитрый вопрос был начертан у него на затылке и он хотел заглянуть туда, и, с глубокомысленным видом шевеля толстыми губами, начал что-то усиленно вычислять.

— Ну-ну!— усмехнулся Конан и снисходительно похлопал торговца по плечу.— Не хочешь же ты, в самом деле, убедить меня, что не знаешь, сколько стоит твоя кобыла?

— В том-то и дело,— попытался сохранить достойный вид торговец,— что досталась она мне путем многоступенчатого обмена и обошлась, в конечном счете, недешево.

— Ну,— Конан равнодушно пожал плечами, не обращая ни малейшего внимания на вытянувшееся и мгновенно побледневшее лицо своей прекрасной спутницы,— если она дорога тебе как память о сложном торге, и ты намерен оставить ее при себе…

Киммериец развернулся, и, казалось, потеряв всякий интерес к разговору, пошел прочь.

— Постой, почтеннейший!— Смешно семеня, торговец заторопился ему вслед. Он был совсем не новичок в своем деле и прекрасно понимал, что происходит. Он ничуть не усомнился в намерении Конана приобрести его лошадку, но сейчас все-таки струхнул — не переиграл ли? Слишком уж надменно держался этот гигант, по лицу которого невозможно было что-либо прочитать. Кто их вообще поймет, этих северян? — «О, всемогущий Эрлик! Надоумь меня, как поступить!— мысленно взмолился толстяк.— Ты не так понял меня! — запричитал он, хватая киммерийца за рукав.

Конан нехотя остановился. Вокруг них уже начала собираться небольшая толпа, которая всегда образуется в том месте, где идет торг. Особенно если продается вещь дорогая.

— Конечно же, я знаю цену,— смущенно выпалил торговец.— Просто я думал о том, как бы сказать тебе о ней помягче, чтобы не оскорбить.

В толпе кто-то присвистнул, поняв, что торгаш явно намеревается раздеть своего покупателя.

— Оскорбить?— удивленно повторил Конан, который все прекрасно понял, но предпочел прикинуться простаком.— А-а! Я, кажется, понял тебя! — Он изобразил восторг.— Ты хочешь, чтобы я принял лошадь от тебя в подарок, но, поскольку предназначается он моей женщине, ты опасаешься, что я восприму его как оскорбление!— Публика захохотала, видя, как мгновенно, переменившись в лице и потеряв дар речи, побледнел торговец, а Конан как ни в чем не бывало продолжил:— Право, ты напрасно опасался. Если подарок от чистого сердца, он никого не может унизить!— Киммериец усмехнулся.— Даже короля!

— Ты не совсем правильно понял меня, почтеннейший!— Торговец покраснел со стыда, чувствуя, в какое нелепое положение сам себя загнал.— К сожалению, я не слишком богат,— он помялся,— по крайней мере, не настолько, чтобы делать такие подарки.

— Что ж,— Конан хмыкнул, удовлетворенный тем, что удалось немного сбить спесь с нахального не в меру торгаша,— честность — лучшая политика, и если на этот раз я понял тебя правильно, то ты человек небогатый и удача не слишком часто улыбалась тебе в жизни.

— Увы, это так,— состроив скорбную физиономию, кивнул торговец.

— И теперь, когда судьба, наконец, обратила на тебя внимание, послав выгодный товар в виде этой прелестной кобылки…

— Да, да,— горестно закивал торговец,— впервые в жизни…

— …Ты опасаешься продешевить и оттого боишься назвать цену. Что ж,— Конан пожал плечами,— надеюсь, как человек умный, ты понимаешь, что во сколько бы тебе ни обошлась вороная, ее невозможно продать дороже, чем она стоит, даже если ты сам умудрился переплатить за нее вдвое. А цена ее,— Конан прищурился, мгновенно прикинув в уме реальную сумму,— примерно пятьдесят…

— Пятьдесят!— воскликнул торговец голосом, в котором смешались безмерная радость осознания необыкновенно выгодной сделки и смертельная тоска стоящего на грани разорения честного торговца, которого пытается ограбить наглый покупатель.

— Да,— кивнул Конан, после недолгого раздумья подтверждая сказанное,— я думаю, что полсотни туранских империалов — хорошая для нее цена, но…

— Да?— тут же навострил уши торговец.

— Ты можешь получить за нее значительно больше.

— Да, да,— с готовностью закивал торговец, — сотня империалов… Она…— Глаза его алчно сверкнули.

— Ты верно заметил, мой друг,— согласился Конан,— она ровно вдвое больше пятидесяти.

Под насмешливыми взглядами торгаш нервно облизнул толстые губы, но это не принесло желаемого облегчения: от волнения во рту у него пересохло.

— Так что нужно сделать, чтобы была сотня?

— Нужно согласиться не на продажу, а на обмен,— объяснил Конан, доставая из-за пояса усыпанный самоцветами кинжал, при виде которого глаза торговца, как ни старался он держать себя в руках, полезли на лоб от изумления.— Либо рукоять, либо ножны твои.

— Но почему же не весь?!— в отчаянии простонал торгаш.

— Потому что мне нужны два коня,— ответил Конан, и лицо торговца просияло от восторга.

— Бери любого!— воскликнул он.

— Вон того, серого в яблоках,— объявил Конан, обменявшись быстрыми взглядами в Калимом.

— Но он же не мой!

Сердце торговца, только что воспарившее от радости до небесных высот, бухнулось в грязь Серых Равнин.

— Тебе, кажется, приглянулся мой жеребец, господин? — протиснувшись сквозь толпу зевак, спросил высокий, худой зингарец, казавшийся прямой противоположностью маленького, толстого туранца.

— Если ты говоришь о сером в яблоках, то да,— согласился Конан.— Мне нужна эта пара — вороная и серый.

— У тебя хороший вкус, господин,— улыбнулся зингарец.— Эти двое стоят друг друга.

— Да,— кивнул киммериец,— а каждый из них в отдельности — полсотни. Но я предложил в уплату этот кинжал, и если вы оба согласны на такой обмен, то ваш барыш может оказаться значительно выше.

Оба торговца обменялись мгновенными взглядами, не ускользнувшими от Конана, которому показалось, что они не просто посмотрели друг на друга, но умудрились каким-то способом обсудить это дело и прийти к единой точке зрения.

Тощий зингарец вынул оружие из пухлых ладоней туранца и с видом знатока вытянул клинок их ножен.

— Сталь-то никудышняя,— мгновенно определил он, — только в зубах ковырять.

— Верно,— спокойно согласился киммериец,— на медведя с ним не пойдешь, но зато об него и не поранишься.

При этих словах толпа вокруг одобрительно загудела, по достоинству оценив ответ северянина. Тощий поспешил согласиться:

— Все верно, но, к сожалению, здесь эту вещь не купят, а наши пути с Зургабом расходятся. Если же разделить ножны с клинком, то цена каждой части резко упадет.

Это было уже грубо. Конан понял, что его пытаются попросту ограбить, ведь он прекрасно знал: одни только камни в любой из половинок стоят значительно дороже, чем оба коня. Ответить нужно было достойно и немедленно, но сделать этого киммериец не успел, потому что вперед вышел Калим.

— Как я понял, эта вещь продается?— лениво спросил он, и Конан утвердительно кивнул.— Я готов немедля отсыпать за нее три сотни.

Это был хороший ход, а главное — своевременный. Зингарец начал лихорадочно искать взглядом низкорослого туранца, но того как на грех оттеснили, и тут за спиной киммерийца послышался шум.

— Я беру эту вещь!

Толстенная, похожая на свиной окорок, лапища просунулась вперед, и унизанные перстнями пальцы выхватили из рук зингарца кинжал.

— Кто продавец?— прогудел низкий голос.

Конан обернулся. Перед ним стоял необъятных размеров шемит. За талию его не смог бы обхватить даже киммериец. Одет он был в синие шелковые шаровары, заправленные в невысокие коричневые сапоги, и белую кружевную рубаху. Из-за широкого матерчатого пояса он вытянул объемистый кожаный кошель.

— Пятьсот золотых! Идет?— Он вопросительно уставился на Конана и тут же перевел взгляд на Калима.

Тот с сожалением развел руками, показывая, что не в силах заплатить такую цену.

— Он твой,— кивнул киммериец, и мешок упал в его ладонь.

Человек-гора развернулся и двинулся прочь, но на полпути обернулся.

— Ты дурак, Зургаб! — спокойно сказал он, но этого ему, как видно, показалось мало.— Вы оба кретины,— добавил он, подумав.— Так и будете до смерти убирать дерьмо на конюшне, а за эту зубочистку я возьму в Зингаре вдвое!— Он окинул презрительным взглядом низкорослого туранца, который чувствовал себя весьма неуютно под насмешливыми взглядами разросшейся толпы.— Если все-таки надумаешь выбиваться в люди, запомни: можно быть жадным. Я сам жаден,— заметил он самодовольно,— но нельзя быть дураком!