Тим Доннел - Оковы безмолвия

• Название: Оковы безмолвия
• Автор: Тим Доннел
• Издательство: «Северо-Запад»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7906-0034-4

...и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.

«Северо-Запад», 1997, том 40 «Конан и оковы безмолвия»

Тим Доннел. Оковы безмолвия (повесть), стр. 355-444

---

— Да, со времени нашей первой встречи ты сильно сдал! В прошлый раз ты был хоть куда! Ну да ничего, моя мазь встряхнет тебя, вмиг помолодеешь!

Демон вскочил старику на спину и сжал его бока коленями, обдирая кожу острой чешуей. Невыносимая боль заставила жреца запрыгать на месте, он пытался сбросить седока, но демон стегнул Ваджрана хвостом, и тот взвился к небесам.

Далеко внизу осталась пустыня, казавшаяся в сумерках пыльным серым ковром с черными россыпями камней, небо подернулось рваными облаками, а хохочущий всадник все гнал и гнал жреца ввысь, подпрыгивая на его спине и безжалостно подхлестывая хвостом.

Ваджран понял, что они летят к мерцавшей далеко впереди крошечной точке. Она медленно приближалась, становясь все ярче и ярче, вселяя ужас в сердце жреца. Он был готов терпеть боль от острой чешуи демона и хлесткие удары его хвоста лишь бы не оказаться на этом проклятом острове. Но демон с дикими воплями гнал Ваджрана к разгоравшемуся сиянию…

И вот, наконец, «наездник» направил своего несчастного «коня» вниз, прямо на сверкающие скалы, вздымавшиеся из жемчужных вод, подобно огромным сросшимся кристаллам. В середине острова эти переливавшиеся разноцветными огнями скалы образовали глубокую чашу, дно которой освещалось их радужными сполохами.

Жрец в изнеможении упал на землю, усыпанную осколками камней, а демон, успевший спрыгнуть с его спины, уже бежал к огромной черной пещере, в которую никогда не проникал свет. Там, в глубине, в кромешной темноте тускло горели два красных глаза.

Демон остановился у входа и трижды крикнул:

— Гахха! Гахха! Гахха!

Глаза вспыхнули, словно огни маяка, и демон продолжил:

— Я пришел, Гахха!

Гулкое эхо повторило:

— Гахха, Гахха…

Из пещеры вылетело существо, которое не могло присниться Ваджрану даже в самом страшном сне — мерзкая горбатая старуха с болтавшейся у колен грудью, с совиными когтями, вместо рук, и с крокодильими лапами вместо ног.

— До утра он твой! — Демон доказал длинным ногтем на трясущегося от ужаса жреца.— Ты ведь уже знаком с ее сестрой, а, Ваджран? — И чудовище захохотало.

Старуха присела, ее горб расправился и превратился в два огромных крыла с прозрачными перепонками. Она оттолкнулась от земли и, виляя длинным чешуйчатым хвостом, полетела к Ваджрану.

Последнее, что помнил жрец,— гнусное, похотливое хихиканье демоницы…

Тишина взорвалась оглушительным барабанным боем и завыванием флейт. Жрец с трудом открыл глаза. Все плыло и качалось перед его взором, но вот, наконец, он понял, что лежит на полу в своей комнате, а сквозь узкую щель в занавесях пробивается тонкий луч солнца. Он попытался встать — и застонал от боли. Все тело ныло и горело, будто изрезанное острыми ножами. Ваджран увидел, что солнце стоит уже высоко и пора выходить на площадь. Постанывая от боли и вытирая набегающие на глаза слезы, старик с трудом оделся и поспешил убрать в тайник страшный сосуд. Потом он распахнул дверь, прихрамывая вышел в соседний покой и жестом велел музыкантам убираться прочь.

К Ваджрану подошел монах и склонил голову, ожидая приказаний. С трудом ворочая языком, жрец прохрипел:

— Мерван! Схватить и привести! В цепях! Скорее!

Монах побежал выполнять приказ, но вскоре вернулся:

— О, святой Ваджран! Он сегодня сам пошел в подземелье за пленником. Сказал, что ты ему велел!

— Проклятие! Собери стражников — и скорей в подземелье! Его надо схватить!

Монах поспешно вышел, а Ваджран в сопровождении нескольких служек, забыв про боль и кипя от ярости, направился во двор.

У дверей подземной тюрьмы жреца уже ждал отряд воинов, обнаживших мечи и готовых кинуться в бой по первому его слову.

Когда Ваджран входил в дверь подземной тюрьмы, Мерван во главе небольшого отряда стражников уже выводил Конана из темницы. Стоя у ткацкого станка, братья провожали киммерийца встревоженными взглядами. Но вот дверь захлопнулась, и Конана, как это было и день, и два назад, повели по полутемному коридору.

Конан шел, низко опустив голову и не обращая внимания на стражников. Казалось, он рассматривает каменные плиты под ногами. Но киммериец, как кот за мышью, следил за шедшим рядом Мерваном. В любой момент Конан был готов к прыжку, а его руки жаждали схватить врага.

Обманутые кажущейся покорностью пленника, стражники за спиной Конана негромко переговаривались.

Коридор кончался, впереди виднелись огни большой пещеры. Мерван ускорил шаг и направился прямиком к правой стене.

«Все правильно», — подумал Конан. Мервану осталось лишь протянуть руку, как вдруг Конан обхватил его сзади с такой силой, что стало слышно, как хрустят кости коварного монаха.

Стражники выхватили мечи и встали напротив Конана и его жертвы, готовясь к нападению. Конан уперся затылком в бронзовый выступ и прижался спиной к стене, не выпуская из рук извивающегося Мервана. Внезапно камень под ногами стражников провалился, и они полетели вниз. Перед Конаном разверзлась бездна. Он стоял на узком каменном карнизе, с трудом удерживаясь, чтобы не сорваться. Мерван отчаянно бился в руках киммерийца, пытаясь увлечь его за собой в колодец.

Со стороны подземного зала послышался шум и звон оружия, и сам Ваджран во главе грозного отряда воинов поспешно подошел к краю колодца. Повелительным жестом протянув руку в сторону своего непобедимого бойца, в покорности которого он ничуть не сомневался, жрец воскликнул:

— Он нужен мне живым! Дай мне его живым, слышишь, Сегир!

Конан захохотал, и его смех показался Ваджрану и стражникам хохотом торжествующего демона. Могучие руки подняли отчаянно сопротивлявшегося Мервана вверх и швырнули его в огненную пасть колодца. Последний крик предателя отозвался гулким эхом, и огромная каменная плита беззвучно встала на свое место, дабы и впредь хранить тайну подземелья.

Ваджран стоял как вкопанный, с изумлением глядя на бойца, которого, похоже, охраняли боги. В ушах его звучали слова демона: «Его ждет огненный колодец!» — сказанные про подлую змею Мервана. Ну, что ж, негодяй полупил свое. С изменником покончено.

Ваджран круто повернулся и быстрым шагом направился к выходу. За ним, окружив пленника плотным кольцом, поспешили стражники — пора готовиться к поединку.

Глава девятая

Главный жрец сам присутствовал при купании Сегира: он не хотел никаких случайностей и никаких сбоев в раз и навсегда заведенных им порядках. Боец должен драться — и он будет драться, ибо так хочет он, святой Ваджран, служитель великого бога!

Перепуганные служки умащали широкую спину непобедимого бойца, а стражники, держа руки на рукоятках мечей, не сводили с киммерийца настороженных глаз — теперь им казалось, что Сегир в любую минуту может броситься на них и устроить страшную бойню. Монахи и служки отнюдь не были невинными ягнятами, в своем монастыре они каждый день видели муки и смерть, а нередко и сами убивали. Но за эти три дня загадочный немой воин погубил столько служителей Кубиры, что вселил ужас в сердца всей братии.

Трясущийся от страха служка отпил бодрящего вина из золотого кубка и с облегчением передал его Сегиру. Усмехаясь, тот осушил кубок и накинул на плечи тигровую шкуру.

Увидев непобедимого воина, народ на площади возликовал. Если раньше толпа радостно приветствовала главного жреца, то теперь все восторги принадлежали Сегиру, «бойцу, победившему тигра».

Жрец важно шел по площади, медленно переступая с одного золотого кирпича на другой. Это всегда производило на горожан и паломников огромное впечатление. Ваджран любил приветствия толпы, восхвалявшие его святость,— в такие мгновения он чувствовал себя всесильным владыкой города. Сам князь преклонял перед ним колени, прося благословения. А сейчас жрец морщился от досады, слыша со всех сторон:

— Сегир! Сегир! Непобедимый Сегир! Избранник Кубиры!

— Хвала Кубире! Хвала Сегиру!

У подножия трона стояли богатые приношения горожан, примирившие Ваджрана с триумфом нового бойца. Придет время, и найдется кто-нибудь другой, но лишь тогда, когда он сам, жрец всесильного Кубиры, этого захочет. А пока пусть Сегир потешится и потешит жадную до зрелищ толпу! В конце концов, бойцы приходят и уходят, а он, Ваджран, остается! И жрец со свитой удалился в храм, чтобы принести жертву.

Для пленников потекли унылые дни заточения, как две капли воды похожие один на другой. Если Конан ежедневно мог видеть свет солнца и множество человеческих лиц, то братьям заточение скрашивали лишь рассказы киммерийца и любимая работа. Сновали челноки, золотые шелковые нити прокладывали ряд за рядом, медленно приближая час освобождения. Даже в полутемной пещере узоры покрывала сияли, как на солнце, веселя сердца и согревая душу.

Конан часами разглядывал таинственные узоры, наблюдал за быстрыми, умелыми руками ткачей, или придумывал как бы пострашнее отомстить Ваджрану. Когда, тронутый мольбой Сундари и скорбью Дхаваны, киммериец согласился помочь им в поисках брата, он и представить себе не мог, что попадет в такое гнусное место. Что ни говори, там, где слишком много чудес и святости,— всегда жди подвоха!