Джек Уайт - Рыцари света, рыцари тьмы

• Название: Рыцари света, рыцари тьмы
• Автор: Джек Уайт
• Издательство: Эскмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27330-0

Орден Воскрешения, основанный потомками тайной секты ессеев, бежавших когда-то из разрушенного римлянами Иерусалима, преследует одну цель — поведать миру об истинном происхождении Иисуса Христа. Неопровержимые свидетельства их правоты уже тысячу лет хранятся в основании Храмовой горы в Иерусалиме, под развалинами храма Соломона. Чтобы до них добраться, магистр ордена Гуг де Пайен и славный рыцарь Стефан Сен-Клер вместе с отрядом единомышленников участвуют в Креповом походе и, преодолевая многочисленные преграды, открывают завесу тайны.

Роман Джека Уайта — первая книга трилогии о самом загадочном в мировой истории мистическом братстве — ордене тамплиеров.

---

Рыцарь еле переступал в такой толчее и наконец, не дойдя до ворот каких-то тридцати шагов, вынужден был и вовсе остановиться. Огромные створы были сомкнуты — невиданное событие для этого времени суток, когда в городе не ждали нападения. Стефан рассмотрел, что впереди толпу сдерживает шеренга королевских стражников с клинками наперевес, выстроившаяся спиной к безлюдной улице. Он начал проталкиваться к ним, невзирая на жалобы тех, кого ему пришлось потеснить; многие возмущенно оборачивались, но при виде рослого голубоглазого ференги в стальной кольчуге умеряли свой гневный пыл.

Не успел рыцарь спросить стражников о причине столь многолюдного сборища, как массивные ворота стали понемногу раздвигаться. Вскоре пронзительный скрежет тяжелых петель утонул в ликующем людском шуме, а лица стражников, из последних сил сдерживавших напор толпы, еще более посуровели. Поняв, что расспросы невозможны, Сен-Клер отказался от затеи продвинуться вперед и спокойно стоял, наблюдая поверх голов за развитием событий.

Со своего весьма выгодного местоположения он стал одним из первых очевидцев прибытия в Иерусалим воистину великолепной кавалькады гостей, большинство из которых как нельзя лучше соответствовало представлению его бывалых товарищей о заморских франтах. Действительно, лица у всадников были не тронуты загаром и не попорчены пустынными ветрами, а их одежда, оружие и конские сбруи удивляли новизной и яркими, невыцветшими красками. Сен-Клер разглядел незнакомые ему геральдические знаки. Шестьдесят ясноглазых латников — по четыре в пятнадцать рядов — скакали в голове процессии, а за ними — сплоченная группа лощеных вельмож в богатых уборах и на чистопородных скакунах. В них Стефан узнал двенадцать прославленных полководцев войска короля Балдуина.

За чужеземцами, отбивая шаг, маршировали музыканты — барабанщики и трубачи. Следом появились придворные во всем блеске расшитых золотом и драгоценностями парадных одежд. Король Балдуин восседал на троне, воздвигнутом на пышно украшенном помосте, который удерживали на трех прочных и длинных шестах носильщики — двенадцать впереди и столько же сзади, по четыре человека на шест. По бокам от помоста бежали королевские слуги и бросали в толпу цукаты и медовые лепешки.

Не отставая от монарших носилок, пружинисто катил плоскодонный экипаж, запряженный четверкой отборных коренастых вороных битюгов. В нем удобно расположился патриарх-архиепископ, поражавший всех своим ослепительным облачением, а рука об руку с ним сидел его секретарь-переписчик, епископ Одо Фонтенблоский.

Позади, отделенные от королевской процессии еще одним отрядом барабанщиков, единым дыханием отбивавших ритм, скакали те самые франты, своим блеском затмевавшие даже придворных Балдуина. Их свиту возглавлял восседающий на поразительной красоты серебряногривом скакуне соловой масти юноша, казавшийся земным воплощением христианского паладина — рослый и широкоплечий, светлокудрый и смуглокожий, с сияющими синевой очами. Сен-Клеру подумалось, что это наверняка какой-нибудь желанный гость, который, по всей очевидности, тоже радовался приезду, поскольку охотно обнажал в довольной улыбке ровные белые зубы. Кольчуга незнакомца, выделанная по византийскому образцу, поблескивала на солнце, а по кирасе были там и сям рассыпаны листочки — тонкие пластинки чистого золота. Ноги всадника, сильные и крепкие, словно молодые деревца, от колен до лодыжек были закрыты наголенниками, украшенными тем же узором. С плеч красавца ниспадал длинный шелковый плащ цвета слоновой кости с вытканным на нем цветным гербом. Дивясь безупречности накидки, достигающей конской холки, Сен-Клер мысленно попенял обыденности ее употребления. Сам ее обладатель выделялся среди своей свиты, сплошь состоящей из раззолоченных вельмож, особой горделивостью.

Замыкала шествие колонна стражников — вероятно, из личной охраны короля Балдуина — в полном боевом облачении. Несмотря на свои видавшие виды латы, воины выступали весьма сурово, всем своим обликом показывая, что они не собираются тягаться с придворными в красоте, зато готовы охранять заморских гостей от посягательств толпы до самых ворот дворца.

Едва прошли последние стражники, как людское сборище стало понемногу рассеиваться: одни двинулись вслед за кавалькадой, другие, насытившись зрелищем, спешили заняться своими обычными делами. Латники, стоявшие вдоль улицы, начали строиться в колонны, чтобы вернуться в казармы. Сен-Клер узнал рыцаря, гарцевавшего во главе их отряда, и окликнул его по имени. Тот тоже поприветствовал Стефана.

— Эгремон, вид у тебя бравый. А что здесь происходит? Кто этот юный кумир?

Рыцарь усмехнулся и что-то крикнул одному из своих помощников, а затем обернулся к Сен-Клеру:

— Эх ты, недотепа! Это же принц Боэмунд Антиохийский, прибывший из Италии! Ему подошел срок занять отцовский трон, а к нам он заехал, чтобы обвенчаться со своей нареченной, принцессой Алисой. Где же ты был все это время, Сен-Клер, раз не знаешь таких вещей?

— У меня были подозрения, но я только вчера вернулся из дозора — любезничал там с разбойниками. К тому же я монах, а нам как-то не пристало интересоваться подобными событиями. Впрочем, когда они случаются прямо у меня под носом, признаюсь, я, как и любой человек, не могу побороть любопытства. Этот молодец вызывает восхищение. Говоришь, он собирается жениться на принцессе Алисе?

— Ага, и очень скоро, потому что у него есть свое королевство, вернее, пока просто принципат, и пора уже им заняться — оно слишком долго находилось без присмотра. — Эгремон обернулся на строй стражников: — А мне пора браться за свои обязанности, поэтому придется нам с тобой распрощаться. А питие тебе тоже возбраняется, если ты теперь священник?

— Я монах и много пить не могу, но, поскольку мне выпало два дня отдыха, думаю, мы можем пропустить стаканчик-другой вина без особого ущерба.

— Прекрасно, тогда встретимся вечерком — ты знаешь, где меня искать. Я живу обособленно, подальше от казарменной вони. Итак, после обеда?

— Я приду.

Эгремон был одним из немногих рыцарей, с которыми Стефан водил дружбу с самого прибытия в Иерусалим, поэтому он немного задержался, наблюдая, как его приятель во главе колонны стражников направляется прочь от дворца. Меж тем мысли Сен-Клера витали далеко — он думал о принцессе Алисе и ее скором бракосочетании. Вдруг оказалось, что он испытывает ничем не оправданное негодование по отношению к благородному молодому красавцу, ее будущему супругу. В самой глубине его груди сгущался ком злобы и зависти, посылая нежелательные позывы к чреслам, отчего в памяти Стефана воскресали образы, на забвение которых было потрачено столько усилий. Он еще постоял в нерешительности, борясь с бессмысленным и смехотворным желанием проводить процессию до ворот дворца, а затем круто развернулся и зашагал прочь, удивляясь безлюдности городских улиц.

Еще не вполне избавившись от мыслей о принцессе, Сен-Клер подошел к огороженному загону, за которым располагался дом конеторговца Гассана, и залюбовался тремя гулявшими в нем лошадками — белой, светло-буланой и редкой красоты серой в яблоках. Все три были жеребцы, судя по статям и узким мордам — настоящие арабские чистокровки. Из праздного любопытства Стефан задался вопросом, сколько они могут стоить, но тут же печально улыбнулся, вспомнив, что даже до вступления в общину Храма наличность его кошелька не могла претендовать на худшего из этих скакунов. Предаваясь подобным сожалениям, он не заметил чужого присутствия и удивился, услышав у самого уха:

— Они восхитительны, не правда ли, мессир Сен-Клер?

Стефан резко обернулся и оказался нос к носу с человеком, чем-то смутно ему знакомым. Ему весьма польстило, что тот обратился к нему на франкском языке, поэтому решил пропустить мимо ушей неверное обращение незнакомца. Вспомнив наконец, где видел мусульманина, Сен-Клер нащупал под плащом посылку, хранившуюся на поясе, и обратился к собеседнику на арабском:

— Это тебя зовут Набибом? Ты служишь у Гассана?

Тот изящно поклонился и ответил на своем родном языке:

— Я действительно удостоился такой чести, хвала Аллаху. Чем я могу помочь вам?

— Ничем. Я просто принес посылку. — Он протянул Набибу сверток. — Меня просили вручить тебе эту вещицу, а ты передай ее своему хозяину, как только он возвратится. А поручение дал мне его родственник, которого тоже зовут Гассан.

Лицо Набиба вытянулось от удивления, но он тут же овладел собой.

— Его родственник Гассан? Воин Гассан?

— Да, воин, — кивнул Сен-Клер. — Я повстречался с ним в пустыне, неподалеку от Яффы, и он поинтересовался, не соглашусь ли я захватить с собой эту посылку.

На губах араба заиграла едва приметная улыбка, и он снова поклонился.