Иван Арсентьев - Короткая ночь долгой войны

• Название: Короткая ночь долгой войны
• Автор: Иван Арсентьев
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988

Введите сюда краткую аннотацию

---

- Ау-у! Не надорвитесь! Корзинища-то с боровичками тяжеленная...

- Вот, - показывает она букетик, - иван-да-марья повенчанные, а у вас что?

- Разрыв-трава одна...

- Клад найдете скоро. Фу-у... Жарко. Посидим? - показывает под куст чере­мухи и расстегивает гимнастерку. - Хорошо здесь, ни комаров, ни мошкара не ест тебя, как в наших кубанских плавнях. Чем не пляж зеленый? Может, позагораем? Давайте хапнем ультрафиолетовых лучей, за них платить не надо. Ну! - восклицает Дуся и сбрасывает гимнастерку, остается в кумачовом лифчике. Плечи белые, не тронутые загаром. Я тоже подстилаю себе под спину гимнастерку, ложусь лицом к небу, зажмуриваюсь. Едва ли не за всю войну выпал такой час. В зарослях чирикают птахи, возле уха залихватски рассыпается кузнечик, лучи просвечивают мою кровь - в закрытых глазах красная дымка. Внезапно краснота темнеет - ви­дать, солнце задернулось облачком. Открываю глаза - Дуся. Склонилась низко, в узких щелках глаз неуверенность и ожидание. Вдруг, прошептав что-то, быстро прижимается ко мне, целует и восклицает с обидой;

- Господи, да проснись же наконец! - И откидывается на спину.

Гм... Я, кажется, действительно "просыпаюсь"... Меня охватывает волнение. Поворачиваюсь к Дусе, обнимаю ее пышное ожидающее тело и... замираю. Я еще никого не вижу, не слышу, но подсознательно ощущаю: на поляне есть кто-то еще. Смутная тревога побуждает меня быстро оглянуться. И что же? Над нами стоит старый старичок ростом с кувшин, борода с аршин. В руке клюка. Щурится одобрительно; кряхтя, шепелявит:

- Бог в помош-ш, шынок...

Меня будто катапультой отстреливает от Дуси, вскакиваю на ноги. Вспыхнувшая Дуся мигом прикрывается гимнастеркой, я, прокашлявшись натужно, отвечаю с поклоном:

- Спасибо, дедко, на добром слове,

- На ждоровье, унучек...

И шаркает дальше, опираясь на свою кочергу.

- Тьфу, старый мухомор! Черт его носит, не сидится ему на печи! - взрывается Дуся от злости. Она готова растерзать доброжелательного дедка. Я давлюсь смехом и, чтоб не показать, долго натягиваю гимнастерку. Одевшись, киваю: пошли! Дуся вздыхает:

- Когда же все это кончится...

Что она имеет в виду, не спрашиваю. Идем обратно к озеру. Дуся ломает ветки, швыряет себе под ноги и с яростью топчет. Очевидно, это месть деду, помешавшему ей "собирать грибы", месть своему постылому добряку командиру и всей войне в целом, лишающим ее простейших бабьих радостей. Но разве порчей леса создашь хорошее настроение? С таким же успехом можно веником разгонять тучи над аэродромом...

А вот на следующий день Дуся отличилась на всю дивизию: сбила "Мессершмитт-109". Случилось это не в затяжном воздушном бою, а, как часто случается, внезапно, в считанные секунды. Вахтанг со своим ведомым возвращались на бреющем. Чтоб заметить с большой высоты зеленый "ил" да еще на зеленой болотистой пойме речки Бебжи, надо обладать черт знает каким острым зрением. У противника хватило, и он хитро спикировал со стороны солнца. Но Дуся не зря похвалялась своими собранностью и зоркостью, вовремя усекла его. Командовать Вахтангу, куда и насколько довернуть для удобства прицеливания, не стала, только крикнула, что их атакуют. Не очень-то надеясь на Дусю, Вахтанг скользнул на всякий случай влево. Немец развил огромную скорость, но маневр заметил. Мгновенно выпустив шасси, а следом - посадочные щитки, создал приличное торможение и стал ловить цель в перекрестие. Но Дуся сама поймала его и пропорола с близкой дистанции очередью крупнокалиберного.

- Даже не взорвался, булькнул в болотище и лишь пар пустил, - рассказывала она, разочарованная неэффектной кончиной врага.

На КП вывесили "Боевой листок". В полстраницы бронзовым порошком нарисована монета, а вверху к ней приклеена вырезанная из фотокарточки Дусина голова. Под рисунком надпись: "Мал золотник, да дорог... Поздравляем!"

Вахтанга теперь за уши не оттащишь от стенной прессы, хватает каждого за рукав, тычет пальцем в рисунок, запальчиво поясняет, мешая русское с грузинским:

- Ме мегона, Дуська цуди каци хар, а Дуська, видите? Во внахе? (Я думал, Дуська плохая, а Дуська видите? Во, видите? (груз.))

Вечером по случаю первой победы Дусю чествовали коллеги-стрелки, озорства ради заставили выпить двойную фронтовую порцию. Девушка враз захмелела и долго сидела за столом болтала, но, когда, поужинав, мы направились к двери, быстро поднялась и загородила выход.

"Хмельная женщина требует галантного обращения", - вспомнилось чье-то наставление, и я протянул ей руку:

- Поздравляю! Пусть каждый патрон УБТ отправляет в болото фашистов, тогда болото быстро испарится и дорога станет твердой до самого Берлина.

Дуся усмехнулась, встала на цыпочки, шепнула на ухо:

- Был бы вчера УБТ на поляне, я б того хрена старого на месте истребила! - Засмеялась и, щурясь по привычке, спросила с вызовом: - Теперь-то возьмете меня к себе? - и, не дожидаясь ответа, резко повернулась, ушла усталой походкой.

Утром разведка боем. Передний край противника по западному берегу Нарева, мне надлежит выявлять и фотографировать артиллерийские позиции. Вылетаю первым. На КП подковыривают:

- Туда, по агентурным данным, прибыли зенитчицыфрейлейн из фольксштурма, смотри, эстет, не втрескайся с высоты в белокурую бестию...

Я вяло отругиваюсь, улетаю. Задание меня не тревожит, такая война - семечки: сбросил бомбы, вызвал на себя больше стрельбы, сфотографировал расположение артустановок, спикировал разок-другой для профилактики на зенитки, пустил по ним несколько очереденок, они - по тебе, занес их местонахождение на крупномасштабную карту - и привет фрейлейн. Просто и неубыточно. Здесь не Сталинград, не Голубая линия, не Керчь, и вообще немец здесь не тот уже...

В столь оптимистическом ключе ставил я ближайшие задачи летчикам нового пополнения. А что получилось на деле? Ни наши глаза, ни фотообъективы не засекли ничего ровным счетом. Кажется, на том берегу реки вообще никого и ничего нет. И полевые и зенитные орудия точно провалились - ни гугу! Молчат, хоть ты их кулаком молоти! Видать, фрейлейн не такие дурочки, не очень спешат оголяться до времени. Небось замаскировались и зыркают в прицелы на наши маневры-выкрутасы, насмехаются: мол, "у-у, рус думмкопф, варум зи гир баумельн? Хабен зих ферлауфен? Туалет ауф дер апдере зайте, хаха! Вир верден ауф рихтиг рус армада вартен. Си синд бегегнен махен!.." (У-у, русские дураки, зачем болтаются? Заблудились? Туалет на той стороне, ха-ха! Мы подождем настоящую русскую армаду. Их встретим!.. (нем.))

Вернувшись несолоно хлебавши, докладываю Хашину: надо как-то разворотить кодло, принудить фрейлейн обнажиться.

- Есть предложения? - спрашивает Хашин.

- Пока думаю.

- Думай-думай. Разведка - задача со всеми неизвестными.

Что верно, то верно, "наблюдай, запоминай, осведомляй и продолжай поиск". Именно продолжай! Такова формула разведки.

Возвращается группа Вахтанга. Любитель розыгрышей Щиробать настроился, кажется, задать концерт. Подмигивает нам озорно, берет у руководителя полетов микрофон и начинает дразнить Вахтанга. Другой бы не обратил внимания, пропустил мимо ушей, но Рыбачка Сонька обязательно заведется - и пошла потеха!

- Товарищ Гвахария, - грозно вопрошает Щиробать, - почему на вашей стоянке валяются посторонние невыразимые предметы? После приземления немедленно выявите и накажите нарушителя!

Мы навостряем уши. Из динамика вначале озабоченно, затем с возмущением раздается:

- Э! Кто говорит? Какие невыразимые предметы? Я захожу на посадку, вы что, не видите? Это Максим говорит, да? Послушай, дорогой, сколько раз я просил тебя, пожалуйста, не мешай мне, не отвлекай меня посторонними разговорами, когда я уже приступаю к выравниванию самолета. Разве ты не можешь найти другого времени на невыразимые предметы, да?

Мы держимся за животы, не спуская глаз с самолета, а Вахтанг не унимается:

- Почему не можешь подождать, когда я сяду? За это время что случится с какими-то невыразимыми предметами, а? Утром я лично проверял на стоянке, там ничего... Вай!

"Профессор по классическим посадкам", каким считает его Хашин, откалывает грандиозного "козла" и разражается проклятьями. По-грузински. И на этом представление сегодня заканчивается. Впрочем, стоп! Продолжение следует. Поворачиваемся к стоянке и наблюдаем уже знакомую по крымскому аэродрому картину: мимо самолетов ковыляет Вахтанг, на нем, свесив ноги, джигитует Дуся. Ну, дает девка жизни! Опять, должно быть, провинился бедняга перед занозистой стрельчихой. Сбила "месс", теперь совсем заездит безропотного чудачину.

На лицах ухмылки, никто не бросается навстречу, как прошлый раз, никто не вызывает санитарную машину. Чем ближе Гвахария, с ношей, тем громче мычанье; "Где ж это видано, где ж это слыхано: старый осел молодую везет..." Все ждут, когда мнимая раненая спрыгнет с его спины, отбреет по первое число проштрафив­шегося Вахтанга.