Иван Арсентьев - Короткая ночь долгой войны

• Название: Короткая ночь долгой войны
• Автор: Иван Арсентьев
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988

Введите сюда краткую аннотацию

---

Мне приказано лететь с Гвахария в паре, прикрыть в случае чего. Со мной обстрелянный опытный стрелок Щиробатя, а у Вахтанга кто?

В середине войны промелькнуло в газетах, что-де есть авиачасти, где воздушными стрелками летают женщины. Что ж, в ВВС каких не бывает чудес! Из непроверенных утверждений известно даже, что самолеты по железнодорожным тоннелям летают туда-сюда... А тут, в собственном полку, вижу воочию воплощение подоб­ного «почина» - воздушный стрелок сержант Евдокия Бучина - Дуська-колобок, как ее дразнила мужская часть стрелкачей.

Лицо у нее миловидное, краснощекое, из тех, которые к тридцати годам становятся квадратными. Глаза узкие, неизвестного цвета, губы яркие, припухшие, тело крепкое. Она напоминает вазу, наполненную розовыми шариками мороженого из далеких довоенных дней...

Сейчас, проходя вдоль стоянки, слышу ее низкий голос, зовет меня. Останавливаюсь. Новый синий комбинезон явно тесен ей, из под белоснежного подшлемника кокетливо выглядывает короткая челка.

- Товарищ лейтенант, вы правда краснодарец?

- Нет, лежал там в госпитале.

- Ой, как хорошо!

- В госпитале? Ни черта себе!..

- Не-е-е... Я хотела сказать... Я краснодарская, поэтому...

- А-а... Ну, значит, земляки.

- Меня зовут Дуся, или лучше Жанна, а вас я знаю...

- Да?

- Тут про вас такое рассказывают!

- Изреченное есть ложь! - подчеркиваю поучительно.

- Нет, нет! - восклицает Дуся. - Ничего плохого. Говорят о вашем ударе но танкам прошлой зимой в Керчи, как вы горели...

Меня коробит ее льстивый голосок. К чему она клонит? Говорю;

- Оставьте, Дуся, свои галантерейности...

Она делает глаза побольше, теперь видно: они светлые, вроде серые.

- А вот и не угадали, товарищ лейтенант, я не в галантерейном, а в гастрономическом на сырах сидела.

- Уф! Сидела на сырах... Вот и сидела бы! Зачем лезешь туда, где убить могут до смерти?

- Призвали... Я во какая здоровущая! И недетная...- Дуся вдруг густо покраснела, молвила тихо: - Товарищ лейтенант, возьмите меня к себе, а? Я все-все буду делать! Вот увидите. Здесь говорят, что стрелки неохотно летают с вами, мол, лезет сломя голову в самое пекло, а я не боюсь. Хотите проверить, как я стреляю? Не сомневайтесь, берите, не то меня распределят к старому грузину, а он-то и летать не умеет.

- Как я могу взять вас, если у меня нет самолета?

- Будет. Попросите командира полка.

- И чем же мотивировать рапорт?

- Ну... ну я хочу к вам. Я для вас все-все...

Дуся вдруг делается хмурой, опускает голову и ковыряет досадливо носком сапога зеленую кочку. Именно в эту минуту скорлупа тупого упорства как бы спадает с нее и в ее облике проступает что-то хитроватое, ласково-женское.

- Вот что, Дуся, - говорю, - война не базар, люди не товар, потому и рыться нечего. Прикажет командир взять вас, возьму, но сам выпрашивать не стану. Все.

- Значит, не хотите, - вздыхает она. - Что ж, только и грузину не видать меня, как своих ушей. Сам откажется... - усмехается Дуся многообещающе.

...Вахтанг взлетает за мной. У нас по шесть бомб, столько же заходов предстоит сделать по меловому кругу полигона. Оттуда передают, что все готово, можно начинать. Подлетаем. Спрашиваю Вахтанга:

- Видите слева впереди мишень?

- Я все вижу.

- Вот и рушьте ее на здоровье.

Вахтанг переводит в пикированье, я несколько медлю, осматривая воздух, затем тоже устремляюсь к земле. Прицеливаюсь тщательно, и все же бомба ложится с перелетом. Удивляться, собственно, нечего, чувство высоты притупилось, мастерство тю-тю! Не заметил и левый крен и на секунду-другую задержал сброс. Вот по труду и плата! Эх, шараж-монтаж!

Занятый собственными хлопотами, не очень-то приглядываюсь, куда бросил бомбу Гвахария, зато четко слышу злой голос руководителя полетов комэска-три:

- Эй, вы там, черт бы вас подрал! Что за фокусы? Мах на небо, ляп на зем­лю? А ну марш на посадку! Оба!

Приземляемся, заруливаем. Комэска напускается на Вахтанга:

- Куда вы шуранули бомбу?

- Я по кругу целился, товарищ командир.

- По какому кругу? Полярному? Вашу бомбу вообще не видел никто. Хорошо, коль шмякнулась в море, своих не перебила!

- Извините, видимо, ошибся... - мнется Вахтанг и бормочет что-то по-грузински.

- Проиграйте мысленно задачу еще раз и больше не ошибайтесь, - приказывает комэска.

Я разваливаюсь в тени капонира, а Гвахария садится под самолетом на тормозную колодку, заглядывает в блокнот, бубнит что-то. Проходит минут двадцать, мне надоедает его молебен, спрашиваю:

- Может, хватит?

- Вах, дорогой, боюсь не попаду. На полуавтомате столько кнопок - не успеваю нажимать.

- Да начхай ты на него! Целься по меткам и штырям на капоте мотора, по кольцам на бронестекле. Делай, как все.

- Что ты! Нельзя. Инженер по вооружению приказал использовать только полуавтомат.

- Ну, ежели инженер... Ме мегона, шер каци хар... умный... ("Я думал, ты человек умный" (груз.))

Вахтанг подается от меня на шаг и столбенеет в изумлении.

- Вы... Вы знаете грузинский язык?

- Если не считать японский, который тоже не знаю...

Он хватает меня за руку, жмет.

- Посоветуй, а? Скажи, дорогой, что делать?

- Я уже сказал...

- Но инженер дал приказ...

- Приказ, приказ! Только суперидиот может прекратить в зенитном огне маневр, сунуть нос в полуавтомат и заняться кнопочными манипуляциями.

Вахтанг вытянулся передо мной, точно перед генералом, слушает - глазом не моргнет. Вдруг оглядывается кругом, говорит тихо:

- Покажи, дорогой, как надо, а? Навеки буду твоим должником...

- Ладно, смотри бесплатно и запоминай порядок действий. Первый заход-имитация, бомбу не сбрасывай. Понял? Как это по грузински, квевит? Вперед?

- Наверх, дорогой!

Взлетаем, поднимаемся на тысячу метров, начинаем маневр.

- Резче, резче скольжение! Не начальство на охоту везешь, - подстегиваю Вахтанга. - Стоп! Замри, присмотрись к цели, нашел белый круг? Теперь ведем круг по левому обтекателю мотора...

- Круг еще далеко, - сообщает Вахтанг.

- Так маневрируй, чего кемаришь? "Мессы" не спят, следи за воздухом... Облегчай винт, полные обороты! Запас мощности не помешает. Не упускай с поля зрения мишень, сейчас накроется передней кромкой крыла Энергичней доворот влево, пошел в пике! Та-а-ак... Понесла-а-а!.. Держи мишень под верхней дужкой на бронестекле. Крен! Крен убери, черт! Взгляни на высотомер, шестьсот метров. Показания запаздывают, на самом деле сейчас четыреста. Тянем ручку. Вторая дуга перекрывает мишень, жмем кнопку. Зеленая лампочка - значит, бомба пошла. Левый крен и правая педаль! Что, пыли много? Неприятно! Хе-хе! А жизнь потерять приятно? Пошли в набор!

- Смотри, смотри, дорогой, где бомба твоя!

- Где и положено, в центре мелового круга, - рисуюсь я, а самого распирает от гордости: не подкачал инструктор-самозванец. - А теперь, как говорят французы, рэпэтэ, пикируем вместе, бомбите вы!

Вторую бомбу Вахтанг влепил в мишень, еще две упали с недолетом, но я успокоил его: недолет нестрашен, при серийном бомбометании цель будет перекрыта. Результатов стрельбы сверху не видно. На всякий случай решаю подстраховать подшефного, пикирую рядом ним и всаживаю по-быстрому в его мишень десятка полтора снарядов - иди разберись, чьи они!

На аэродром возвращаемся на бреющем, Вахтанг держится в строю, как привязанный, а я люблю летать вот так, крыло в крыло. Вижу близко Дуську-стрельчиху, улыбается, делает мне ручкой. Над посадочным знаком расходимся эффектной "рогаткой", приземляемся. Дозаправка горючим, чистка оружия, пополнение боекомплекта. Я остаюсь на земле, Вахтанг с комэском улетают к передовой знакомиться с районом боевых действий. Возвращаются часа через полтора. Комэска, видать, доволен, спрашивает ведомого:

- Немцев наблюдал?

Тот конфузливо мнется, делает пальцами какие-то движения, вздыхает.

- Нет, не наблюдал...

- Я тоже... - смеется комэска. - По самолетовождению претензий к вам нет, также нормально ориентируетесь и на малых высотах, а это для нас главное. вот стрельбу подтянуть. Знаете, иногда приходится стрелять без подстраховщиков, - хмыкает он в мою стону. Понятно: полигонные толстобрюхи уже донесли о моей "левой" стрельбе...

Комэска отпускает Вахтанга, а мне говорит:

- У тебя завтра тренировка по воздушному бою, так проведи бой с ним, - кивнул, он вслед Вахтангу. - твой самолет будет с полным боекомплектом, на всякий случай... А Гвахария пусть шпарит из фотокинопулемета, а то, чего доброго, еще срубит тебя в азарте.

- Хе! Дай бог нашему теляти... Он зайдет мне в хвост, когда я стану седовласым старцем, разбитым ревматизмом, и то сомнительно, - прихвастнул я.

Вахтанг поджидал меня на полдороге. Догадываюсь - специально. Протягивает руку, но тут же отдергивает, стучит себя взволнованно в грудь.