Игорь Голубев - Собачья площадка

• Название: Собачья площадка
• Автор: Игорь Голубев
• Издательство: АСТ, Олимп
• Жанр: Природа и животные
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012701-4

Поистине шекспировские страсти потрясают до основания жизнь обитателей дома-корабля в одном из спальных районов столицы. А началось все очень просто и буднично. Тихий и незаметный человек с ничем не примечательной фамилией — Иванов — подобрал на пустыре собаку. Пес, как выяснилось позже, оказался очень редкой и дорогой породы. И эта находка становится причиной крушения надежд для одних людей, осознания собственной нужности для других и жесткого выбора для третьих.

---

— Мы часа на полтора опоздали. Подъезжаем… Ролика машины не видно, а «хонда» стоит. В машине никого. Вдруг выскакивает этот пузан и на меня: как так, мы вас ждем, скоро закрывают. А у самого рожа красная, як буряк, пот в три ручья, как будто мешки таскал, и глаза во такие, — вытаращил веселые глаза рассказывающий Валерий. — Я ему, мол, не волнуйтесь, сейчас Роланд Михайлович ещё тысячу подвезет и пойдем оформлять. Тут его чуть кондратий не хватил, я даже испугался. Заходим в контору, там этот молодой стоит и уговаривает его бабу. Та тоже — впору валерьянкой отпаивать. Стоим, ждем, пузану невтерпеж. Они с молодым машину Ролика встречать вышли. Я эту бабу разговорил, а она мне все, дура, и выложила. Мужик её, оказывается, деньги занял и в строящемся доме купил новую квартиру. А строительство заморозили, старую квартиру пришлось продать по дешевке, цены упали. Здесь срок подошел должок отдавать. Кредиторы ему, мол, пожалуйте бабки и счетчик включили и, чтобы не ерепенился, ласточку его любимую грузовичком поцеловали. А завтра утром часики остановятся… Вот они и запрыгали. Ну я, конечно, утешил её, как мог. Словом, я на улицу, а там Ролик с Семеном подъезжают. Я ему втихаря показываю пятерню…

— Ну а я же не пальцем деланный, — подхватил эстафету самодовольно улыбающийся Ролик. — Сразу усек, а чтобы было правдоподобней, глазки опустил и говорю, мол, извини, друг Валера, только четыреста пятьдесят наскреб, больше нет…

— Я, конечно, на него, в чем, мол, дело, а ещё друганом считаешься, кому же тогда верить, как жить? — вновь начал, перегибаясь от смеха, Валерий. — Извинился, конечно, перед ними и к своей машине, а этот, бедолага, за мной… Умора…

— Давайте выпьем за женщин, — прервал его заливающийся Семен.

За женщин мужчины выпили стоя.

— Кстати, как у тебя с этой?..

— С ЭТОЙ — все нормалек. Каталку купил, теперь она за мной бегать будет… — пьяненько бахвалился Валерий.

Одобрили.

Вернулся домой Валерий не очень поздно и почти трезвый. День, конечно, был прожит не зря и разрешалось расслабиться на всю катушку, но поутру планировалось в ГИБДД ставить машину на учет.

Гигант ждал у двери вечерней прогулки. Хочешь не хочешь, а надо было снова выходить на улицу.

На пустыре никого. Валерий отпустил Геркулеса, который быстро нашел себе товарища из приблудных. Пусть его, пусть порезвится, он, Валерий, не какой-нибудь сноб, и пес у него рабоче-крестьянского нрава, хотя кровей благородных. Ну потреплет слегка, шкуры же с бедолаги не спустит. В сущности, правильно говорят, каков хозяин, такова и собака. А мне-то с кем перемолвиться? Это все погода. Семеныч бы, что ли, выполз, хрен старый, маялся в одиночестве, в не весенней какой-то слезливой погоде Валерий.

Чуть в стороне, там, где между двух берез была вбита импровизированная перекладина, а на земле валялись неизвестно кем привезенные танковые траки, качался мужик из второго подъезда, но к нему Валерий не пошел. Не уважал. Качался тот почти каждый день и в любую погоду. Собака, красивейший боксер, была предоставлена сама себе и постоянно паслась у мусорных баков. За это и не уважал качка Валерий. За собаку.

Спасение пришло неожиданно в лице дворничихи. Чуб её не любил за назойливую болтливость, но среди мусора в пустопорожней болтовне, как воробей в навозе, иногда мог выклевать нечто ценное лично для себя. Вот и сейчас, за неимением более достойного собеседника, можно было кое-что узнать о жилице с шестого, Ольге Максимовне.

Но болтливая дура все говорила и говорила о бомжах, которые мусорят у помойки, а она убирай, о черных, которые сбрасывают строительный мусор и никак не хотят заказать контейнер, делают это по ночам, чтобы утром с них как с гусей, вот и приходится на ночь глядя в такую мерзкую погоду выходить, чтобы за руку поймать. Наконец дошло до подростков…

— Домофоны-та не работают, вот эта шпана-та и сидит по подъездам, а главное-та — почти все не из нашего, из кирпичного, из офицерского-та, — закончила рассказывать очередную страшную историю женщина.

Всякий раз в речь дворничиха вставляла свое «та» для придания достоверности. Так ей думалось. Но истории были на слуху, а главное — на стенах, в разбитых стеклах и брошенных шприцах.

Отсюда, с пустыря, в сумерках дом казался севшим на мель «Титаником», особенно верхней его надстройкой, а редкие жители, которые время от времени то входили, то выходили из его недр, — заблудшими душами погибших пассажиров, которые никак не могут успокоиться после трагедии и все ищут непонятно что — или свои каюты, или оставшихся в живых близких.

Следующую историю про попытку изнасилования жительницы их дома Валерий слушал вполуха, думая о завтрашнем дне, на который планировалась постановка на учет машины и предложение покататься Ольге Максимовне, и вдруг его как током ударило…

— Это ты о ком? — спросил он.

— Так я же тебе говорю, что вчера вечером эта шпана хотела надругаться над твоей соседкой с шестого этажа, — ответила дворничиха. — Мне её знакомая рассказывала. Знаешь, с кудрявой собакой ходит.

Владелицу эрделя Чуб знал. Пустая бабенка, но врать не будет.

— Ольга Максимовна?

— Ну да, с лопоухим гуляет, я их не разбираю… Повторение рассказа он уже слушал предельно внимательно.

Хмель покинул голову. Вникал в подробности, словно в детской игре «испорченный телефон», и представлял самое худшее: слюнявые рты, прыщавые лица, грязь под ногтями, но дорогие «косухи» ж настоящее золото в ушах. А ещё пыхтение и сопли…

— Чего же она не орала?! — вырвалась у него глупость: кто ж выйдет-то?

— О-о-о, — она посмотрела на собачника с сожалением, — хотя ты, может-та, и поперся бы. Они ж чистая саранча. За Уралом мошка лошадей жрет начисто. Эти такие же. Нет сладу.

Валерий гаркнул, подзывая к себе собаку. «С ума, что ли, сошел?» — мелькнуло в лобастой голове пса.

Внутри бывшего сержанта все клокотало. Такое бывает даже с уравновешенными людьми. Они часто кажутся вялыми и, несмотря на габариты, производят впечатление людей, не способных впадать в ярость. Но это не так. В каждом есть предел натяжения. Это как в музыкальных инструментах: или колок полетит и тогда меняй головку грифа, или выбрасывай весь инструмент, или струна порвется. Проще, но больнее. Может так стегануть… В данном конкретном случае порвалась струна. Стало больно.

Возникшее поначалу решение немедленно пойти к пострадавшей и выяснить приметы насильников сменилось на решение подождать до утра, а желание тотчас же найти и покарать виновных уступило мудрости — не лезть в воду, не зная броду. И не потому, что боялся, а потому, что не первый год знал дворничиху, как знал и её склонность к преувеличению. Однако он не сомневался в самом факте.

— Ну и дела, — только и произнес Валерий, выслушав рассказчицу, и, попрощавшись, пошел домой.

Лифт медленно опустился, двери открылись. Перед ним стояли двое молодых людей. Высокий чем-то замазывал кнопки лифта из баллончика, а другой, поменьше, руководил процессом.

Минутное замешательство прервал Валерий.

— Выходите, пожалуйста, приехали, — как можно ласковее попросил он, между тем, как внутри медленно поднималась черная, тягучая и остро пахнущая кровью волна.

Молодые люди стояли как вкопанные, понимая, что влипли. И влипли здорово. Этот дружелюбный тон не мог обмануть — они отлично знали, это не толпа беззубых пенсионеров. Укажешь таким название и назначение конечного пункта, и привет.

Вид этого здорового мужика и его огромной, пока ещё беззлобно смотревшей собаки не предвещал ничего хорошего.

Валерий, умея в таких случаях держать паузу, ждал, как можно ласковее глядя на стоящих перед ним.

— Молодые люди, освободите, пожалуйста, лифт, — повторил он минуту спустя и немного отошел, освобождая место перед лифтом, но не к стене, а в сторону входной двери, таким образом отсекая им путь на улицу. Мочить будем в подъезде, подумал он почти по-президентски.

— Да мы не спешим, — сказал высокий, в глубине души надеясь, что все ограничится устным разносом.

Мужик не решится воспользоваться услугами собаки, а без неё побоится с ними связываться, как-никак их двое. Эта последняя мысль вселяла уверенность, и свойственная всем им наглость брала верх над страхом.

Большинство ошибок происходит именно от неправильной оценки и ситуации, и возможных действий противника. Попросту они не знали, с кем связались.

— Что, лифт один, что ли? — задал вопрос длинный, предлагая Валерию воспользоваться вторым лифтом и разойтись с миром. — Вот на другом и поезжай.

Внутри бывшего сержанта все кипело, бурлило, клокотало. Он начал бояться самого себя.

— А я думал, они немые, а они говорить умеют, — хрипло сказал Чуб неизвестно кому.

Первым не выдержал неизвестности маленький. Стремительно нажал кнопку верхнего этажа, но лениво закрывающиеся двери не сомкнулись. Этот маневр сержант разгадал сразу, и вперед была выставлена нога.