Норман Мейлер - Евангелие от Сына Божия

• Название: Евангелие от Сына Божия
• Автор: Норман Мейлер
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00836-4

Роман «Евангелие от Сына Божия» считается одним из самых известных и нашумевших в творчестве классика американской литературы Нормана Мейлера. Представляя на суд читателей свою версию евангельских событий, изложенную от имени самого Иисуса, писатель необычайно ярко и образно воссоздает время двухтысячелетней давности.

---

Впрочем, я понимал, что для фарисеев все это — не доводы. Они твердят только одно:

— Ученики Иоанна Крестителя постились. Почему твои не делают то же самое?

По ночам я представлял их надменные лица, благочестивые речи и размышлял. Эти евреи говорят, что заботятся о моей религии, но при этом отвергают грешников. Почему?

Вопросов у меня было множество. Действительно, почему я выбрал в ученики людей, которые едят и пьют куда охотнее, чем молятся? Может, в пику тем, кто хвастливо провозглашает себя истинными потомками Авраама и считает, что от них требуется лишь прилежно посещать синагогу? Я говорил себе, что когда-нибудь этих праведников не пустят на небесный пир. Туда пригласят лишь бедняков и грешников. Так рассуждал я, потягивая вино и удивляясь тому, что пью так много. В родительском доме вино пили только в дни особых торжеств. Теперь же мы запивали вином любую трапезу.

Мои ученики любили кутить и предаваться веселью. Но и я не прочь был выпить с ними доброго вина. И вообще, сейчас не время умерщвлять плоть постом. Надо готовиться к служению Господу. Пост же сделает нас угрюмыми, и мы станем похожи на праведников, которые так боятся других людей, что восхваляют Бога лишь словом и никогда — делом.

Вот такие мысли обуревали меня, пока я пил вино. Я принесу спасение всем грешникам. Но времени так мало, а впереди столько препятствий! Голова моя шла кругом. Что, к примеру, делать с язычником, который пожелает креститься? Сможет ли он отринуть своих прежних идолов? Станет ли он тогда изгоем в родной семье?

Наши распри с фарисеями Капернаума разгорелись еще жарче, когда мои ученики, проходя в Субботу полевой дорогой, сорвали несколько колосьев.

— Это беззаконие, — сказали фарисеи. — В Субботу нельзя собирать урожай.

Я ответил со всею возможной осторожностью, но голос мой прозвучал победительно:

— Суббота для человека, а не человек для Субботы.

В следующую Субботу я застал в синагоге работника с отсохшей рукой. Фарисеи, весьма возбужденные, следили: буду я исцелять его или нет. Они ждали повода для новых обвинений. Я решил отказать работнику в его просьбе.

Однако, едва он заговорил, я понял, что отказать не в силах. Он сказал:

— Я был каменщиком, но однажды мне раздавило пальцы. Умоляю тебя, Иешуа, верни мне руку, чтобы я смог прокормить семью.

Я сдался. И велел ему:

— Подойди ближе. Потом я обратился к толпе:

— Законно ли творить в Субботу добро?

Ответить никто не посмел. Никто не отважился сказать: «Исцели его». Их жестокосердие (а именно трусливые сердца оказываются самыми жестокими) вызвало во мне ярость.

Я обратился к страдальцу:

— Протяни руку вперед.

Он протянул, и мне даже не пришлось до нее дотрагиваться: прямо на глазах она вновь обрела плоть и силу и стала целой, как другая его рука. Я же был в смятении. Большинство фарисеев в гневе покинули синагогу. Я понял, что недалек тот час, когда мне придется вступить в войну с моими собственными соплеменниками.

Позже в тот вечер один из фарисеев, знакомый с жившим в Капернауме придворным Ирода Антипы, сообщил Петру, что Ирод всерьез намеревается приструнить этого Иешуа из Назарета. Я счел благоразумным укрыться в гроте на берегу Галилейского моря. Потому что для солдат Ирода Иешуа из Назарета не Божий Сын. Для них он — еврей-простолюдин.

22

Вечером меня, терзаемого угрызениями совести из-за того, что я так говорил о своей матери, потянуло к морю. И я предложил ученикам:

— Давайте переберемся на другой берег.

Надо сказать, что мои соратники не упускали случая попировать в каждом доме — куда бы нас ни пригласили. Они, разумеется, приметили, что богачи из всех городков в окрестностях Капернаума принимали нас весьма радушно. Поэтому ученики мои вдосталь ели и пили и вели жизнь самую беззаботную. Мне же недоставало покоя.

За прошедшие недели у меня перебывало великое множество больных. Одни страдали недугом душевным, у других отсохли конечности. И я старался вылечить всех. Святой Дух перебирался из моего сердца в самую руку, и для исцеления очередного несчастного хватало одного касания.

Но в эти мгновения мне всегда вспоминался прыжок, который я так и не совершил по приглашению дьявола. Едва благодать исцеления перетекала в тело страдальца, на моей руке оставался боязливый трепет, печать того страха, который я испытал. Да, я тогда по-настоящему испугался смерти. Что ж, теперь мне жить с этим стыдом до конца жизни. Это только справедливо. Не стоит гордиться своими благими деяниями. Лучше поразмышлять о том часе, что я провел с дьяволом. Не осталось ли в моей душе толики душевного расположения к князю тьмы?

Такие сомнения терзали меня всякий раз, когда мне не удавалось кого-нибудь исцелить. В глазах этих людей мне виделась та самая тьма, и они казались мне посланцами Сатаны. Меня неудержимо тянуло к морю или к огромному озеру, вроде моря Галилейского, чтобы дыхание мое вновь стало легким, чтобы сбросить бремя черных мыслей.

Я велел моим ближайшим сподвижникам отослать толпы страждущих прочь. К вечеру многие разошлись, и мы быстро сели в лодку. Кое-кто, однако, устремился за нами на совсем маленьких, утлых лодчонках. А ветер над морем гулял нешуточный.

О борт нашей лодки бились огромные волны, через нос захлестывала вода. Возможно, кто-то из моих спутников и дрогнул душой, но сам я сейчас не ведал страха. Я мирно спал. Бешеная качка дала мне покой. Однако вскоре меня разбудили ученики со словами:

— Некоторые лодки вот-вот затонут. Наставник, ты допустишь, чтоб мы погибли?

И тогда я сказал ветру:

— Уймись.

Наступило затишье. Если честно, я не уверен, что действительно сотворил это чудо. Ведь еще проснувшись, я почуял, что конец бури близок. Но теперь я был доволен, что воды усмирились так вовремя, и обратился к ученикам:

— Чего вы испугались? Где вера ваша? И я услышал, как они говорят друг другу:

— Кто этот человек? Ему повинуются даже моря!

В конце концов мы причалили к берегам языческой страны Гадаринской, неподалеку от города Декаполиса. На душе у меня было тревожно. Это была чужая, недружелюбная земля. Высокие неприступные скалы спускались к самой воде, там и сям на них торчали надгробья.

Вдруг от одного из склепов к нам двинулся великан с факелом в руках. Дух его был столь нечист, что пламя факела неистово полыхало, раздутое этой смрадной силой. Он шел очень быстро. Никто из моих людей, даже Петр, не был готов к схватке. Все поняли, что перед нами сын Нефилимов, сын падших ангелов, которые когда-то предавались любви со смертными женщинами и породили целое племя великанов. Эти свирепые исполины-язычники повсюду несли разрушение и смерть. Но я произнес:

— Мир тебе. — И он тут же остановился. А остановившись, сказал:

Меня нельзя связать, даже цепями. Мной нельзя повелевать.

Тогда чего ты боишься?

Всего, — признался он. — Я живу в гробовой тьме и плачу. И раздираю остры ми камнями плоть свою. Но о тебе я слы шал. Я преклоняюсь пред тобой.

Что же ты слышал?

Что глаза твои сияют великим светом и зовут тебя Иисус. Так, во всяком случае, говорили те, кто вообще отваживается со мной говорить.

Его губы дрожали, и я понял, что еще мгновение — и он призовет свою силу и примется в слепой ярости крушить все вокруг.

— Многие страшатся меня, — добавил он, — Во мне больше бесов, чем в любом из моих соплеменников. Предупреждаю: не тронь меня, Иисус! Остерегись.

Не скажу, что сердце мое не дрогнуло. Человек этот был могуч, как бык. К тому же от него исходило зловоние. Страшный, заросший; волосы его были точно канаты, которыми привязывают к берегу корабль, чтоб не унесло в открытое море.

Он произнес:

Я живу в гробах тех, кто навеки проклят.

Как тебя зовут?

Легион. Нас много, и все это множество — во мне.

Я знал, что в нем сидят бесы, причем так много, что я могу с ними не совладать. Но я почувствовал на спине руку Господа, она подталкивала меня вперед.

— В тебе нечистый дух, мучивший царя Ирода. — молвил я. — Выйди из Легиона! Прочь.

И я взревел, как зверь. Ессеи часто так делают, чтобы укрепить заповедь, полученную от Бога. Мой рев спугнул диких свиней, что паслись на лугу, неподалеку от кладбища. Стадо с бешеным топотом рванулось прочь, и в тот же миг Легион изрыгнул целую стаю демонов. Как же бесновались они, как вопили! Я различил:

— Впусти нас! Впусти нас в свиней гадаринских!

Что ж, демон должен куда-то вселиться. И я позволил им войти в стадо. Свиньи же, приняв разбушевавшихся бесов, устремились с крутизны прямо в море. И было этих тварей числом две тысячи, и все они утонули, до единой. Даже низкие животные не смогли вынести вторжения нечистой силы.

Вскоре на берег стеклись люди, чтобы взглянуть на бывшего бесноватого. Легион оказался одет, умыт, в добром расположении духа. Но это никого ни в чем не убедило. Старейшины Гадаринских земель, трепеща от страха, попросили меня покинуть их берег.