А. Котенко - Отдел странных явлений: Лесоморский детектив

• Название: Отдел странных явлений: Лесоморский детектив
• Автор: А. Котенко
• Жанр: Фэнтези

Отдел странных явлений. Часть 3

В Лесоморье кипят страсти, достойные мыльных опер: повстречал Кощей Бессмертный молодую красавицу-невесту. Умна она, расчетлива, прекрасна, как царевна, — какая женщина! Да только стали пропадать на земле русской девицы-красавицы. И разыскать их да наказать виновных доверяется отделу странных явлений. Так, что там приказано сделать? Разобраться с похитителями — без проблем! По пути вытащить дедке репку? Это как утренняя зарядка для агента! Спасти Колобка из пасти хитрюги Лисы? Детские забавы! Выдать замуж Царевну Лягушку? Сложно, но можно! Распутать интриги, достойные мыльных опер, ой, то есть, сказок? Задачка, достойная Ивана Дуракова и его очаровательной напарницы (???)!

UPD — 24/09/2009 — ЗАКОНЧЕНО!!! НАКОНЕЦ-ТО!

---

Поцеловавшись под крики толпы 'Горько' и обнявшись, Маруся оставила своего мужа и пустилась в пляс. Ее изящные ножки в красных сапогах четко ступали на пол под такт музыки, что наигрывали на балалайках приглашенные музыканты.

— Славно танцует жена моего старшего сына, — не мог нарадоваться Горох, — кабы она была царицей…

Когда музыка смолкла, Маруся в пояс поклонилась царю, а потом мужу, и они с Феофаном отправились за стол. Настала очередь венчания Тимофея с Фёклой. Но их обручальная церемония почти ничем не отличалась. Жрец из центрального храма прочитал молитву (как он до сих пор не выучил текст из своей книжицы, библией именуемой, до сих пор подглядывает). Все последующее повторилось словно по налаженной схеме. Балалаечник принялся наигрывать похожую на предыдущую мелодию и супруга Тимофея пустилась в пляс.

У меня тряслись коленки, а к горлу подвалил тошнотворный ком, в груди сдавило от боли, но я держался, стараясь не дать волю подступившим к глазам предательским слезам. Сейчас все решится. И судьба сестры зависит вовсе не от меня. Искоса посмотрев на Ивана, я заметил, как он крепко сжал кулаки и зубы, а брови грузно опустились на посерьезневшие синие глаза.

Время растянулось чуть ли не до бесконечности. К попу медленно шел Иван-царевич, неся перед собой подушку с невестой. Каждый шаг царского сына словно отдавался в моей груди боем неведомого маятника. Здоровая рука инстинктивно сжала в кулаке анх вместе с рубахой и полой кафтана. В толпе началось улюлюканье, смешки, свист, шептание. Мальчишки на заборе успели сочинить зазывную кричалку о младшем сыне-дураке и его ущербной невесте. Ох, если Анхесенпаамон, обратившись человеком, захочет расквитаться за все оскорбления, в тридесятом царстве настанут не лучшие времена. Но моя сестра благоразумна и вряд ли пойдет на такое. Она понимает, что супруга царевича — его второе 'я', и не стоит порочить репутацию мелкими склоками и разборками с дворовой детворой.

Жрец снова процитировал библию, окропил святой водой жениха и невесту и разрешил новобрачным поцеловаться. Народ зашелся в хохоте. Над забором появилась материя, изображающая сцену поцелуя с жабой. Народ хлопал в ладоши, ожидая зрелища. Настал момент истины…

Маруся с Фёклой стояли во главе стола под руки с мужьями, а на их украшенных пробудившейся гордыней лицах торжествовала победа над слабой соперницей. Младший царевич, окинув кислым взглядом улюлюкающую толпу, остановился на нас с Дураковым. Поджав губу, я кивнул: не дрейфь, боги тебе в помощь! Младший сын Гороха вздохнул, зажмурился и поднес дрожащие губы к влажному тельцу невесты-лягушки. Публика ахнула:

— Неужели обвенчается?

И тут лица всех присутствующих начали вытягиваться от несказанного удивления, а мы с Дураковым закрыли глаза руками — таким ослепительным был свет, объявший маленькое тело животного.

Сквозь пальцы я наблюдал за происходящим. Ошарашенный царевич уронил подушку и отшатнулся. А когда марево потухло, он и сообразить не успел, как чьи-то горячие губы коснулись его щеки, и тоненький приятный голос прошептал на ухо:

— Ванечка, любимый мой!

Он распахнул глаза и увидел, что находится в крепких объятьях невысокой девушки с густой черной косой, в которую заплетены золоченые нити. А наряд ее белый с драгоценными отделками, иначе как царским, назвать было сложно. Золотой змей вольготно обвил лоб царевны, сверкая изумрудами-глазками.

Она отстранилась от мужа, не сводя с него полных слез глаз, подведенных сурьмой. Невеста, то есть, уже супруга, шептала под нос его имя в уменьшительно-ласкательной форме. Потом она испуганно огляделась и тихо спросила:

— Ваня, где я? Где мой брат?

— Объявляю вас мужем и женой! — тем временем изрек жрец, поднимая руки и брызжа на новобрачных святой водой из небольшого сосуда на цепочке.

Горох сидел за столом и слова не мог вымолвить, ровно как и вся присутствующая толпа. Обалдевшие от превращения лягушки люди, шептали: 'Настоящая царевна! или 'Писаная красавица!.

Боярин Савелий бегал вокруг своей ненаглядной дочери и кричал что-то несуразное от зависти. До меня доносились лишь обрывки фраз, из которых я понял, что у любимой сестры нет ни стыда, ни совести, что ее платье с прозрачным подолом — позор для честного народа, макияж слишком вызывающий, а рожей она на русскую походит лишь после большого похмелья. Видимо, уважаемый боярин прослушал, что царевна, кою я сватал Ивану — заморская, и у нее своя мода, свои нравы и обычаи.

— Так вот какая ты, царевна-лягушка, Анечка… — развел руками торжествующий Горох, подойдя к младшему сыну и его жене.

— Ля-гуш-ка? — округлила глаза царевна.

Иван оглянулся, чтобы найти меня взглядом. Думаю, не ожидал молодой человек получить настоящую заколдованную невесту. Я подмигнул ему из толпы. Сейчас самое время было бы щегольнуть царственным происхождением и уверить молодого наследника престола в своем благородстве, а заодно подписать грамоту о мире и сотрудничестве между двумя государствами. Но всеобщее блаженство нарушила супруга среднего сына.

— Ах так? — заорала Маруся. — Чтобы какая-то жаба была прекрасней меня?

— Ну да, дорогуша, — ухмыльнулся Дураков, — тебе не помешает подружиться с фотожабой старины Гимпа из Торвальдс-сити.

Поняв только первые несколько слов, я вопросительно уставился на товарища.

— Это кульный чувак, который излечил мои боевые раны, не оставив ни шрама, когда мы воевали с Меритой, — подмигнул мне программист, но и из этого пассажа я мало что понял.

Вообще, Дураков не стремился рассказывать обо всем произошедшем с ним после ранения в кеметском храме.

Маруся тем временем схватила кухонный нож, что лежал у ее тарелки, и решительно направилась к Ивану-царевичу и его жене.

Анхесенпаамон кинула на ее усталый взгляд и лениво извлекла из вазы на столе несколько ромашек. Довольная ухмылка украсила мое лицо. Не справиться ни Фёкле, ни Марусе с изначальной магией. Ловко увернувшись от направленного прямо в пышную грудь ножа, сестра начала танцевать, собирая цветы со всего стола. Дочь боярина не прекращала попыток расправиться с несравненной конкуренткой. Но царевна, казалось, поддавалась, а через мгновение ее словно сдувал легкий ветерок из области поражения.

Зло накапливалось в душонке Маруси с огромной скоростью. Музыкант, решив, что девушки танцуют, заиграл задорную песню. И радость, передаваемая мелодией, разошлась по толпе. Горох и его сыновья с обворожением следили за танцем с ножиками, к которому присоединилась и союзница Маруси, купеческая дочка Фёкла.

— Две против меня одной, — сощурившись, крикнула моя сестра.

Савелий, поняв, что все имеют честь созерцать вовсе не танец, а расправу над неугодной конкуренткой, присоединился к нападению на царевну Аннушку. Трое завистников и не подозревали, какая их ждала участь.

Анхесенпаамон, лукаво глядя на врагов, теребила букет ромашек. Она что-то шепнула цветам и бросила их в сторону убийц. Цветы медленно опустились на землю, а вслед за ними осели и жены старших сыновей Гороха да боярин Савелий.

Публика стояла, широко открыв рты: кто-то восхищался колдовством молодой Ивановой жены, а те, кто был на стороне Савелия, презирали поганую ведьму, маша кулаками и выкрикивая нелицеприятные угрозы.

— Я усыпила их, — холодно сказала Анхесенпаамон. — И проспят они до той поры, пока не души их не раскаются перед богами за помыслы дерзкие и намерения нечистые.

Все присутствующие ахнули, и между тем царица, взяв Ивана под руку, продолжила:

— Очень надеюсь, что это было единственное мое колдовство в этих землях. Людьми должны править разум и сильная воля.

Вот такая досталась тридесятому царству лягушка.

— Где мой брат? — резко сменила тему сестра.

— Слушай, Ваня, я давно не видел Милли, — засуетился я, скрываясь в толпе.

— Я тоже, — шикнул мне Дураков, всматриваясь в лица окружавших людей и, особенно, разглядывая ребятишек на заборе.

Янсен, да-да, девочки, за которую мы отвечали головами и свободой, нигде не было. Сбежала? Вряд ли! Марго за свою племянницу три шкуры спустит!

— Милли!!! — дико орали мы с Иваном.

На нас оборачивались недовольные гости царского пира. Все стремились подобраться к столу, чтобы отведать мёда, пива и закуски, а мы направлялись в прямо противоположном направлении. А ведь девочки давно с нами нет. Всю церемонию пропустила, небось. Забыв обо всем: и о свадьбе, и о превращении лягушки, и даже о предотвращенной попытке убийства, — мы кинулись искать малолетнюю спутницу.

Милли — достаточно разумная девочка, чтобы не вляпаться в дурацкие ситуации. Поэтому, раз она пропала, значит… случилась некая неприятность. Закрыв глаза, я прикоснулся ладонью к земле. Отыскать кого-либо по следу ауры для меня не представлялось сложной задачей, если… если бы по двору не прошлось несколько тысяч человек. Однако на пороге терема удалось распознать бледно-розовый с серебристыми прожилками след Милли.