А. Котенко - Отдел странных явлений: Лесоморский детектив

• Название: Отдел странных явлений: Лесоморский детектив
• Автор: А. Котенко
• Жанр: Фэнтези

Отдел странных явлений. Часть 3

В Лесоморье кипят страсти, достойные мыльных опер: повстречал Кощей Бессмертный молодую красавицу-невесту. Умна она, расчетлива, прекрасна, как царевна, — какая женщина! Да только стали пропадать на земле русской девицы-красавицы. И разыскать их да наказать виновных доверяется отделу странных явлений. Так, что там приказано сделать? Разобраться с похитителями — без проблем! По пути вытащить дедке репку? Это как утренняя зарядка для агента! Спасти Колобка из пасти хитрюги Лисы? Детские забавы! Выдать замуж Царевну Лягушку? Сложно, но можно! Распутать интриги, достойные мыльных опер, ой, то есть, сказок? Задачка, достойная Ивана Дуракова и его очаровательной напарницы (???)!

UPD — 24/09/2009 — ЗАКОНЧЕНО!!! НАКОНЕЦ-ТО!

---

— Идем внутрь! — радостно крикнула Милли, стуча дверь, на которую хозяева не повесили и замка.

Мы в ужасе кинулись следом, ожидая, что из дома может выйти кто угодно. А гарантии, что этот 'кто угодно' не захочет отобедать одним из нас, нет никакой.

Но ничего и никого страшного в доме не оказалось. В большой комнате у окна сидела дряхлая старуха и, потирая глаза платком, всхлипывала. Она причитала своему не менее дряхлому старику, что свернулся клубком на печке:

— От дедушки ушел, от бабушки ушел, к Лешему на погибель?

— Кхе-кхе, — прокашлялся Иван, чтобы присутствующие обратили на него внимание. — Здравы буде, хозяева.

Войдя в дом, Дураков поклонился в пояс, ожидая ответа от деда с бабкой. Но старик со старухой впялились четырьмя парами красных заплаканных глаз на незваных гостей.

— Вы не о Колобке, случаем? — поинтересовался Дураков, не дождавшись соответствующих приветствий.

— А откуда ты, Ваня, знаешь? — разинула рот от удивления Милли, но сразу же получила ответ: 'Читай сказки, там все написано'.

— Дык ведь, — развела руками бабка, — по сусекам поскребла, по амбарам помела, собрала все до последней крошки, слепила из того, что было, а он, неблагодарный… укатился.

— Спокойняк, гражданочка, — успокоил ее Иван, — наш отдел вам поможет.

Она не сводила полных надежды глаз с высокого стройного парня в расшитой белой рубашке. Как вовремя, однако ж, забрел в их забытый всеми дом странник из тридесятого царства. Да и старик слез с печи и уселся неподалеку. Он достал из ящика в столе чертежи: 'Колобок — вид спереди, сбоку и сверху'. Он внушал нам, что с этим наглядным пособием будет легче найти их единственное любимейшее дитя.

— Эй, — одернул я товарища, — зачем нам еще одно дело, у нас и своих невпроворот.

— А чего не помочь добрым людям? Кстати, в итоге мы, может, лису на воротник поймаем… А еще… нам бы искупаться не мешало…

В этом Дураков абсолютно прав! От нас несет кислым молоком, у меня вся одежда в корочках от киселя, а руки Ивана — в грязи от улья. Увлекшись поисками верной тропы в лесу, мы совсем забыли об этом. Ради возможности искупаться в теплой ванне да одежду постирать, я готов любого колобка по виду в профиль отыскать, бантиком перевязать и торжественно вручить пожилым людям.

— Согласны, — вышел я вперед с невозмутимым выражением на лице, свысока окинув взглядом хозяев, — вернем вам Колобка, если вы подскажете, где б нам помыться с дороги.

— Баньку, да, истопить бы, — подхватил мою мысль Дураков, а Милли как-то подозрительно жалась у косяка.

Баня — это русская народная помывочная. Такого у нас в Кемете отродясь не было и быть не могло по одной простой причине: духота у меня на родине почти всюду, и мытье в душном деревянном домике способно не лучшим образом повлиять на здоровье. Старики построили свою баню на берегу небольшого притока молочной реки, что брал свое начало на вершине горы имени Добрыни. Ее кристально чистые воды бешеной струей летели в низину, а тут, среди леса, успокаивались и размеренно бежали до водораздела с молочной рекой, который, к счастью, находился несколько дальше обиталища бабки и деда.

Не кинься мы в домик, а пройди немного, можно было б искупаться в освежающей воде без общения с лесными отшельниками. Не пришлось бы Колобка искать. Но когда я познал русскую баню с ее березовыми и пихтовыми вениками, я готов был бабке целую роту Колобков привести в благодарность! Но обо всем по порядку.

Как только старик прикрыл дверь бани, закутанная в белое полотенце Милли уселась на скамеечку, рассматривая деревянные ковши и березовые веники, развешенные на стенах.

— А мы с мамой были в сауне, — похвасталась она, — только там не было веников. Зачем они тут? Чтоб этими паршивыми березами воняло?

Пока она рассуждала о том, как ей надоели одинаковые белоствольные деревья, она не заметила, что Иван сорвал березовый веник со стены и взглядом показал мне на хвойный. Ну, просит, возьму. Дальше я беспрекословно слушался знатока русской бани, Дуракова. Не по-доброму сверкая глазами, похлопывая веником по ладони, Иван направился в сторону девочки.

Я тоже хлопнул распаренным веником по руке. Как ни странно, совершенно не больно, даже приятно. Главное, противного покалывания от крапивы на тыльной стороне ладони как не бывало. И я, повторяя действия товарища, направился к Милли.

— Ч…что вы хотите? — заикаясь, спросила девочка, впечатывая спину в горячую от пара сосновую стенку.

— Ляг на животик, а… — ласково сказал Иван, оскалившись, — … мы тебе русскую баньку покажем…

Испуганная девочка залезла на скамью вместе с ногами и сорвала висящий над ее головой ковш. Не собирается сдаваться без боя, ну и славно. Подеремся!

— А заодно, — коварная улыбка расползлась по лицу Дуракова, — мы тебя выпорем… за все хорошее.

— Не подходить, убью! — взвыла девочка, занеся ковш над головой для удара.

Но Милли случайно наступила на лежавшее на скамейке мыло и полетела на спину. Охнув, я бросил веник и подался вперед, еле успев схватить девочку. Не то б поранилась еще.

Зато теперь она была в нашем с Иваном плену. Ее уложили на скамейку, спустили простыню до ягодиц и принялись колотить вениками. Я закрыл глаза, изучая эмоции девочки. Сомнительным мне кажется это удовольствие хлестать друг друга. Сначала я обнаружил следы боли, да и Милли вопила как резаная, ныла, будто ее убивают, но вскоре, когда ее кожа распарилась, то хлеставшие по бокам прутья превратились в ласкающие нежные ленты.

Когда девочка разомлела, Иван завернул ее в простыню и вышвырнул из бани со словами:

— В речке охладись!

А когда парень захлопнул дверь за девочкой, он обернулся ко мне.

— Твоя очередь!

— А меня… э… за что? — мигом скукожился я, взяв в качестве щита пустую бадью.

— Ой, — стушевался программист, — ты же не знаешь, что такое русская банька. А ты мальчик у нас любознательный…

Он бросил под ноги использованный веник и снял со стены новый, а потом туже завязал полотенце на бедрах, чтобы не свалилось невзначай.

— Давай, на скамью, — пальцем тыкнул мне Дураков.

Какой-то программист смеет приказывать владыке!? Ну, я ему покажу!

— Чего боишься? Не больно! Сначала я тебя, а потом ты меня, договорились?

— А почему не наоборот? — похлопывая веником по ладони, поинтересовался я.

— Нуууу… — ясно, Дуракову нечем крыть.

Так началась наша банная битва. Никто из нас не соглашался лечь на скамью, поэтому мы, словно воины на тренировке, били друг друга вениками и считали, кто сколько ударов пропустил. За последний месяц мы отрабатывали в спортзале спарринг, так что, были друг другу достойными противниками.

Милли, наверняка, сидя на берегу, с удовольствием слушала вопли своих вожатых, которые безжалостно лупили друг друга и орали всякие непотребности. Судя по тому, что баня иногда содрогалась от стука, девочка решила посмотреть на нашу баталию, да мы заперли дверь. Вымотавшись, мы практически без чувств выпали из бани в речку, а потом на четвереньках выползли на залитый солнцем берег. И так лежали и чуть ли не спали под лучами прохладного российского солнца, обдуваемые легким ветерком.

Милли от нечего делать обрывала лепестки ромашки на манер игры 'любит-не любит', только имя объекта ее обожания никто не спрашивал. А мы с Иваном, счастливо глядя друг на друга и держась за руки, елейными голосками причитали:

— Маш-шу бы сюда… — пропел я. — А тебе Ир-ру…

Иван вмиг помрачнел и отвернулся.

— В чем дело, брат? — насупившись, я повернул лицо, чтобы посмотреть ему грустные синие глаза.

— Поругались мы… по телефону.

— Глас Бога до добра не доведет, — фыркнул я, — давай выкладывай, что там у тебя с Ирой.

— А ничего, — сдавленно заявил друг, — не хочу я на ней жениться.

Серьезный звоночек, однако. Не к добру мой друг так резко решил бросить девушку, ради которой месяц назад готов был горы свернуть и пойти за ней на край света, бездумно рискуя жизнью и вызывая на бой могущественных богов. И вдруг все оборвалось.

— Она стала другой, — объяснил Иван, — совсем не ту Иру я любил прежде. А теперешнюю я полюбить не в силах.

Ну да, в этом он прав. Людям свойственно меняться, но настоящая любовь способна понять и принять эти изменения. Да, Ира теперешняя и Ира до путешествия в Кемет — совершенно разные люди. И, что самое главное, она угодила в ситуацию, изменившую ее и ее мысли, не намеренно, а в результате разобралась в своих чувствах, стала сильнее и решительнее. А что же Иван? Он относился к ней словно к вымышленному персонажу и не хотел ее изменений. Он нарисовал Иру для себя в сердце, холил и лелеял этот образ. Но стоило образу этому стать другим, как любящий мужчина, свергнувший горы, дабы спасти любимую, вздумал отвернуться и уйти. Картинка, выходит, не совпадает с реальностью.