Андрей Серба - Тихий городок

• Название: Тихий городок
• Автор: Андрей Серба
• Издательство: Издательство ДОСААФ СССР
• Жанр: О войне
• Год: 1989

Сборник включает остросюжетные повести «Секретные имперские дела» Е. Федоровского, «Взрыв на рассвете» и «Тихий городок» А. Сербы, «Бумеранг» С. Демкина. Герои произведений — люди разных военных профессий. Это и казаки-пластуны, предотвращающие вместе с контрразведкой создание гитлеровцами агентурной антисоветской сети, и разведчики, сумевшие значительно оттянуть сроки создания фаустпатронов, и чекисты, содействовавшие срыву плана превратить Турцию в открытого союзника фашистской Германки. Всех их объединяет верность долгу перед Родиной, высокий профессионализм, мужество и героизм.

---

В тюрьме Мирзоев сильно похудел. Глаза глубоко запали. За время пребывания под стражей у турок он ни разу не брился и не стригся. Борода и усы закрыли почти половину лица.

— Садитесь, — пригласил полковник, когда конвоиры вышли из кабинета.

Мирзоев, стоявший рядом с креслом, нерешительно посмотрел на свои грязные лохмотья.

— Ничего, садитесь, — повторил полковник.

В этом кабинете арестованный был впервые и с удивлением разглядывал роскошную обстановку: хрусталь, плюш, атлас, блеск лака… Тиритоглу с неменьшим интересом рассматривал Шамиля.

— Расскажите, господин Курбанов, что побудило вас покинуть родину и нарушить нашу границу?

Словно очнувшись, арестованный с любопытством взглянул на контрразведчика. Он был первым, кто назвал его по фамилии, да еще господином. Мирзоев повторил показания, которые давал майору на границе.

Полковник, не перебивая, выслушал его, выложил на стол «семейную» фотографию.

— Кто здесь снят?

— Мой отец с братьями.

Тиритоглу положил рядом фотокарточку важного генерала.

— Чем объяснить такое поразительное сходство высокоуважаемого генерала Осман-паши с вашим отцом? — вкрадчиво поинтересовался он у Мирзоева.

— Случайностью, — пожал тот плечами.

— Мне показалось, что вы отнесетесь к своему положению с большей серьезностью. Говорю с вами как мусульманин с мусульманином: если вы не прекратите запираться, вашей судьбе не позавидует и бездомная собака. Видит аллах, это не угроза. Вы должны рассказать, с каким заданием вас послали большевики сюда, в страну ваших братьев по религии, языку, обычаям. Подумайте как следует. Через сорок восемь часов будет поздно.

Ровно через два дня Мирзоева снова вызвали на допрос.

— Надеюсь, мой совет пошел на пользу? — встретил его вопросом полковник, едва тот вошел в кабинет.

— Да, эфендим.

— Тогда рассказывайте по порядку. Пока в общих чертах, детали потом.

Мирзоев тяжело вздохнул, облизал вдруг пересохшие губы. Когда в Москве они с чекистами разыгрывали этот момент, все казалось куда проще.

— Я послан русскими, чтобы убить генерала Осман-пашу, который хочет заставить Турцию вступить в войну на стороне Германии, — он заметил, что голос у него дрожит: «Что ж, пожалуй, это даже лучше». — Чтобы не произошло ошибки, его портрет впечатали на отобранную у меня семейную фотографию. Раньше в Турции я никогда не был и Осман-пашу в лицо не видел. После его ликвидации я должен был перейти через границу в Советский Союз в том же самом месте. Если выполню задание, как надо, мне обещали освободить отца. Его посадили за растрату. Вот и всё, эфендим.

— А с кем из советских агентов вы должны были связаться?

— О них ничего не говорили. Покушение было поручено мне в одиночку. Тем более, что адрес Осман-паши я знал. Оставалось проследить, когда он уезжает из дома и когда возвращается. После этого решить, как лучше провести дело. Если за то время, что я добираюсь до Анкары, что-нибудь изменится, в тайнике на кладбище за мечетью оставят вместе с деньгами сообщение.

Тиритоглу не поверил, что этому испуганному оборванцу действительно могли поручить одному столь серьезную акцию. Скорее всего, кто-то должен был руководить им на месте. Впрочем, к этому он еще вернется позже. Главное, что удалось добиться признания русского террориста

— Что ж, запишем ваши показания. Прошу рассказать все как можно подробнее и точнее.

Однако Тиритоглу был не только опытным контрразведчиком, но и осторожным человеком. Поэтому всеми возможными способами он постарался проверить показания Мирзоева. К его облегчению, первое испытание арестованный выдержал. И хотя у задержанного советского агента так и не выявились связи в Турции, дело все же было значительным и сулило укрепить репутацию полковника.

После этого Мирзоева целую неделю не вызывали на допросы.

А в понедельник Тиритоглу посетил неожиданный гость — видный журналист Джемальоглу, который поддерживал тесные связи с немцами.

— Господин полковник, я к вам за известиями. До меля дошли слухи, что вы задержали русского террориста, который намеревался убить генерала Осман-пашу. Прямо страшно подумать, до чего доходят люди в своей ненависти…

Контрразведчик от неожиданности чуть не вскочил со стула.

— Кто это вам сказал? — злобно прошипел он. Ведь арест Курбанова и его показания пока держались в тайне. Откуда мог разнюхать об этом журналист?

— Так, случайные источники… — увильнул Джемальоглу.

— В таком случае пока ограничьтесь кратким сообщением, что задержан иностранный агент, нелегально проникший через границу из сопредельного государства. Ведется следствие. И все. Никаких подробностей.

Джемальоглу забегал ручкой по блокноту.

— Прочтите, что вы записали, — Тиритоглу не хотел рисковать даже в мелочах.

Джемальоглу рассыпался в благодарностях и быстро ушел. Оба остались довольны: журналист тем, что первым официально известит о деле, которое, как он был уверен, взбудоражит общественность, полковник тем, что в печати будет названа его фамилия в связи с расследованием, которое в итоге может в какой-то мере повлиять даже на внешнюю политику Турции.

12

Майор Гаранин не раз вспоминал тот весенний день, когда на болотистой прогалине за Лосиным островом увидел сбитый «мессер» и раненого немецкого летчика Вилли Шнеля. Тогда Илья Ильич не мог и предположить, каким ценным человеком окажется пленный обер-лейтенант. Сейчас Гаранин шел к начальнику отдела с очередной радиограммой Шнеля.

В сообщении было всего несколько строк: «В предместье Бебек Штендером организована тайная школа, в которой ускоренно готовится группа диверсантов. Заброска их в Закавказье, видимо, будет проводиться морем. Состав группы выяснить пока не удалось».

Полковник Орлов встретил Гаранина вопросом:

— Есть что-нибудь новое относительно Мирзоева? Непонятно, почему в газетах появилось только сообщение о его задержании. Что-то турки не торопятся с процессом. Шнелю ничего не удалось выяснить?

— Нет, Семен Игнатьевич. Но от него поступило интересное сообщение по другому вопросу.

Пока начальник отдела читал телеграмму, Гаранин еще раз мысленно проанализировал свои предложения. Да, другого варианта, пожалуй, не было.

— Обстановка складывается явно не в нашу пользу, Илья Ильич, — нахмурился Орлов. — Допустить бесконтрольную засылку агентов Штендера на нашу территорию мы не имеем права. Шнель, видимо, не будет знать место и время заброски, если они проведут ее морем. Нужно продумать, нельзя ли обезвредить всю группу еще там, в Турции.

— Семен Игнатьевич, я как раз хотел предложить такой вариант. Мы подскажем Шнелю способ выявить курсантов школы…

— Это, конечно, важно, но целиком задачи не решает.

— Я не кончил, Семен Игнатьевич. Выявление агентов Штендера только первый шаг. Когда мы будем располагать данными на всех обучающихся, то сможем поставить турецкие власти перед конкретным фактом. Достаточно передать материалы о школе в газеты. После этого турецким властям придется вмешаться. Не исключено, что они даже вышлют Штендера из страны. Мне думается, Семен Игнатьевич, в таком случае задача будет решена.

Полковник встал из-за стола и начал расхаживать по кабинету. Гаранин молчал, чтобы не мешать ему обдумать этот вариант.

— Хорошо, Илья Ильич, в принципе я согласен с вашим предложением. Готовьте соответствующие указания Шнелю и не забудьте напомнить, чтобы постарался выяснить судьбу Мирзоева.

Сведения, поступившие от Шнеля, были весьма интересными. Штендер поручил ему восстановить довоенные знакомства и осторожно подобрать несколько молодых людей, прежде всего из числа эмигрантов, годных для засылки в Россию со специальным заданием. Советуя, как это лучше сделать, шеф предупредил, что они должны быть смелыми и сообразительными, а главное — ненавидеть большевиков. Вербовку он проводил сам, считая Шнеля недостаточно опытным для этого. И все же летчику удалось подставить абверовцу одного парня по имени Энвер, сына умерших азербайджанских эмигрантов. Вилли сообщил, что ручается за этого человека, с которым когда-то вместе учился.

— Неужели он рассказал Энверу, что связан с советской разведкой? — прервал Гаранина начальник отдела, не на шутку обеспокоенный неосторожностью Крестника — этот псевдоним для обер-лейтенанта Вилли Шнеля предложил Илья Ильич.

— Нет, Семен Игнатьевич, Шнель работает очень осмотрительно, как прирожденный разведчик. Он просто поделился с Энвером своими подозрениями, что нацистский журналист Штендер, скорее всего, не тот, за кого себя выдает. Крестник убедил азербайджанцу согласиться на вербовку, если к нему обратится Штендер или его люди, чтобы помочь потом вывести их на чистую воду. Парень оказался толковым. Он установил, что преподавателями в школе работают два абверовских инструктора, приехавшие из Берлина под видом представителей концерна «Сименс». Но дальнейшему выяснению состава обучаемых мешает то, что курсанты занимаются группами по три человека в разное время. Поэтому Энвер пока смог сообщить приметы только двух агентов. Но он уверен, есть и другие, по крайней мере еще восемь — десять человек.