Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века.

• Название: Берия. Лучший менеджер XX века.
• Автор: Сергей Кремлёв
• Жанр: Публицистика
• ISBN: 978-5-699-26227-4

Созданный врагами России образ «палача» и «вурдалака» на десятилетия заслонил от нас подлинный облик Лаврентия Павловича Берии. Эта книга служит делу его полной исторической и моральной реабилитации.

В ранней юности Берия мечтал строить новые города, но в итоге стал вторым после Сталина строителем великой Державы. Он создал новый Тбилиси и цветущую Грузию, на посту наркома внутренних дел СССР он восстановил законность. Его разведка предупредила Сталина о близкой войне. Именно Берия подготовил оборону Москвы и сумел отстоять Кавказ. Заместитель Сталина по Государственному Комитету Обороны, он тянул на себе «воз» военного производства, а после войны стал основателем атомной и ракетной отраслей.

Не зря даже многие враги считали Лаврентия Павловича Берию «лучшим менеджером XX века». Только великий Управленец Берия мог стать достойным преемником Сталина и дать права и свободу в России не номенклатуре, а народу!

Об этих великих людях, о великой эпохе Сталина и Берии читайте в новой книге Сергея Кремлёва

---

Странно!.. Голодали многие миллионы, а осуждена сотня тысяч.

Странно и другое… 15 января в России — это зима. 7 августа в ней же — это уже конец лета, и уборочная 1932 года к моменту обнародования закона была вроде бы закончена. К тому же и инструкция «по применению Постановления ЦИК и СНК СССР от 7/VIII-32 об охране государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» была утверждена лишь 16 сентября 1932 года.

Какие же это такие «колоски» и где собирала в конце 1932 года сотня тысяч осужденных по «закону о пяти колосках»?

Ответ, уважаемый читатель, отыскивается в самом наименовании постановления ЦИК и СНК СССР (закона «от седьмого-восьмого»)! Ибо там шла речь не о пяти колосках, конечно, а именно об охране государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности.

Инициировавший это постановление Сталин писал 20 июля 1932 года Кагановичу и Молотову:

«За последнее время участились, во-первых, хищения грузов на железнодорожном транспорте (расхищают на десятки миллионов рублей), во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества… По закону эти господа (расхитители. — С.К.) рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формально!), а на деле через 6–8 месяцев амнистируются. Подобный режим…. только поощряет их… Терпеть дальше такое положение немыслимо. Предлагаю издать закон… который бы:

а) приравнивал по своему значению железнодорожные грузы, колхозное имущество и кооперативное имущество — к имуществу государственному;

б) карал за расхищение… минимум десятью годами заключения, а как правило — смертной казнью…

Без этих (и подобных им) драконовских социалистических мер невозможно установить новую общественную дисциплину, а без такой дисциплины — невозможно отстоять и укрепить наш новый строй…»

Так что не за пять колосков были расстреляны к 15 января 1933 года почти пять тысяч человек, а за миллионные (в сумме, конечно) хищения, в том числе — на предприятиях и железных дорогах.

А нам все рассказывают о «пяти колосках».

РАНЕЕ я приводил и другие примеры, из которых должно быть ясно — с началом первой пятилетки все внутренние враги новой России оживились и активизировались. Ведь пятилетка давалась стране непростой ценой. 4 мая 1935 года в речи в Кремлевском дворце на приеме в честь выпускников академий РККА (6 мая ее опубликовала «Правда») Сталин вспоминал:

«Мы получили в наследство от старого времени отсталую технически и полунищую, разоренную страну… Разоренная четырьмя годами империалистической войны, повторно разоренная тремя годами Гражданской войны, страна с полуграмотным населением, с низкой техникой, с отдельными оазисами промышленности, тонувшими среди моря мельчайших крестьянских хозяйств — вот какую страну получили мы в наследство от прошлого…»

Его аудитория знала, как прав Генеральный секретарь ЦК… Знала она, что он был прав и тогда, когда продолжал так:

«Задача состояла в том, чтобы эту страну перевести с рельс… темноты на рельсы современной индустрии и машинизированного сельского хозяйства… Вопрос стоял так: либо мы эту задачу разрешим в кратчайший срок… либо… наша страна… растеряет свою независимость и превратится в объект игры империалистических держав…»

«Академики» Красной Армии слушали то, что через день прочтет вся страна:

«Надо было создать первоклассную индустрию… А для этого надо было пойти на жертвы и навести во всем строжайшую экономию, надо было экономить на питании, и на школах, и на мануфактуре, чтобы накопить необходимые средства для создания индустрии… Понятно, что в таком большом и трудном деле… успехи могут обозначиться лишь спустя несколько лет. Необходимо было поэтому вооружиться крепкими нервами, большевистской выдержкой и упорным терпением, чтобы преодолеть первые неудачи и неуклонно идти вперед…»

Сталин был прав сто раз, но что было до его правоты лишенному добра кулаку? Лишенным нормального куска хлеба обывателям в городе? Недалекому — пусть и не по своей вине — мужику на селе? Заносчивому в своей интеллектуальной спеси старому специалисту, внутренне враждебному новой России? Да и новому советскому бюрократу?

Все они были недовольны ухудшением качества жизни. И этим недовольством пытались воспользоваться (и усилить его) различные политические силы — от троцкистов, боровшихся «против Сталина», до антисоветчиков, боровшихся и против Сталина, и против Советской власти вообще.

Так что объективные обстоятельства делали те или иные репрессивные меры в «реконструктивный период» неизбежными.

Но это — первая половина 30-х годов. А как там было во второй их половине?

ПЕРЕДО мной лежит книга в черном переплете, по которому идут багровые буквы: «Книга памяти жертв политических репрессий Калининской области. Мартиролог. 1937— 1-938».

Это — грустный документ. Но это в отличие от пасквильных сборников документ (хотя и не без налета искажений во вводных статьях и в комментариях). А с документом работать проще… Из него можно извлечь факты.

И они стоят того, чтобы их здесь привести. Так, во вводной статье Г.П. Цветкова ясно и внятно сообщается, что вскоре после убийства С.М. Кирова:

«Судебную коллегию ОГПУ заменило Особое совещание при народном комиссаре внутренних дел, наделенное правом высылки и ссылки, заключением в исправительно-трудовые лагеря сроком до 5 лет» (здесь и далее выделено мною. — С.К.).

Я прерву цитирование, чтобы уточнить — вообще-то еще в ОГПУ кроме Особого совещания с 1933 года существовал институт «троек», имевших право применить высшую меру наказания. Но это были каждый раз действительно особые случаи. О предоставлении таких прав каждый раз принималось отдельное Постановление Политбюро (например, по судебной «тройке» полпредства ОГПУ в Белоруссии; по «тройке» по Ленинградской области «в составе тт. Кирова, Медведя и Кодацкого» и по ряду «троек» ОГПУ в некоторых регионах и республиках).

А вот теперь я продолжу цитирование статьи Г.П. Цветкова.

«Приказом НКВД СССР от 27 мая 1935 года в НКВД республик, управлениях краев и областей были образованы тройки НКВД-УНКВД, на которые распространялись права Особого совещания. В состав тройки входили: начальник УНКВД, начальник управления милиции и прокурор области. Приказом НКВД СССР от 30 июля… были созданы краевые, республиканские и областные тройки, членами которых утверждались секретарь обкома ВКП(б), начальник Управления НКВД и прокурор области. В 1937 году была также образована комиссия в составе наркома внутренних дел и прокурора СССР (двойка).

Тройки и двойки (Г.П. Цветков почему-то употребляет множественное число, говоря о «двойках», хотя сам же сообщил, что «двойка» была в СССР одна и входили в нее два высших должностных лица государства. — С.К.) наделялись правом применения высшей меры наказания. Соответствующим образом могли действовать тройки и двойки (опять «двойки» — двоечником, что ли, был этот Г.П. Цветков? — С.К.) краев и областей. Эти внесудебные органы были упразднены в ноябре 1938 года. С этого времени до сентября 1953 года в органах государственной безопасности действовал единственный внесудебный орган — Особое совещание (наделенное, напоминаю, лишь правом высылки и ссылки, а также заключением в исправительно-трудовые лагеря, и «повысившее» свои права «до ВМН» лишь с началом войны в 1941 году. — С.К.)».

Вот как все просто и ясно: с ноября 1938 года в СССР не было «троек», то есть не было внесудебных органов, наделенных правом применения высшей меры наказания.

И большинство «расстрельных» россказней «демократических» «историков», а тем более — «публицистов», утверждающих, что «палача Берию сменил палач Ежов» (именно в таком порядке, я не ошибся!), не стоят выеденного яйца.

Вернемся к «Мартирологу Калининской области»… Во второй вводной статье декан исторического факультета Тверского государственного университета профессор Смирнов пишет:

«Оставшиеся в живых после политического террора 1937–1938 гг. неоднократно задавали сами себе и нам вопрос: зачем, во имя каких целей невинно пострадали миллионы советских граждан? Полного ответа не может дать никто и сейчас, но, безусловно, при помощи репрессий Сталин укреплял свои политические позиции как единоличный диктатор, а также решал все те политические, экономические и социальные проблемы, которые как горы накапливались в государстве»…

Для историка этот пассаж вообще-то позорен, поскольку показывает как его некомпетентность, так и, увы, недобросовестность…