Анастасия Парфёнова - Танцующая с Ауте

• Название: Танцующая с Ауте
• Автор: Анастасия Парфёнова
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-93556-167-0

Чтобы выжить в мире, состоящем из опасностей и катастроф, крылатые эль-ин должны искать спасения в тени государства арров. Но как это сделать? Ведь арры и эль-ин такие разные, хотя их родословные и берут начало в биологических лабораториях Земли.

Задачу решает Антея тор Дериул — наследница правящей династии в своей стране, изящная танцовщица и отважный боец. Жестокие поединки, хитрые ловушки, ловкость и сила, преданная подруга — неугомонный меч Ллигирллин, не знающий поражений, смекалка, позволяющая всегда на ход опередить потенциального врага, преодолеть дворцовые интриги — вот что помогает воительнице добиться цели. Мир воцаряется вокруг её страны, плывущей среди облаков и солнечных лучей, и страны арров, не умеющих летать. Танец Ауте, богини Судьбы продолжается: клинки звенят, заговоры возникают и рушатся, колдовство набирает силу.

---

— Ну объясни мне, идиоту, в чём ты другая? Чем, кроме крыльев, отличаешься от девчонки, которая публично обозвала декана заплесневелым шовинистом?

Огорчённо потираю лоб рукой, безуспешно пытаясь найти давно исчезнувший имплантант. Замечаю, что господин профессор точно зачарованный следит за движениями золотистых когтей. Идея озаряет внезапно. Расширить глаза, прижать уши, немного дикости в позе. Сен-образ охотящегося хищника. Блеснуть клыками в голодной, торжествующей улыбке.

Человек лишь слегка подаётся назад.

— Впечатляюще. Но неубедительно.

Вот она, школа настоящего политика. Ни с чем не спутаешь.

Испускаю длинный обречённый выдох. Нет, лёгким путём здесь не пройти.

— Хорошо, профессор, вы сами напросились.

На минуту замолкаю, хочу скомпоновать аргументы так, чтобы Шарен понял всё, а наблюдающие за нами лишние уши лишь ещё больше запутались. Раздражённо ловлю себя на мысли, что хотела бы видеть на месте Шарена Аррека с его даром Ощущающего Истину и неистощимой невозмутимостью.

— Уже довольно давно, когда я только начала своё исследование, мне случилось побывать в зале с древними манускриптами времён ещё Земли Изначальной. Разумеется, подлинников студентам не давали, но с электронными копиями вполне можно было работать. Так вот, один из старшекурсников вёл себя очень странно — ёрзал на стуле, хихикал и в конце концов был выставлен из библиотеки. Будучи беспардонным существом, я не поленилась догнать нарушителя и расспросить его, что же такого смешного было в документе. Знаете, что он читал? Есть такая древняя классификация животных, приписываемая кем-то по имени Боргес китайской энциклопедии под названием «Небесная империя благодетельных знаний». Приведу вам цитату:

«Все животные делятся на:

а) принадлежащих Императору,

б) набальзамированных,

в) приручённых,

г) сосунков,

д) сирен,

е) сказочных,

ж) бродячих собак,

з) включённых в эту классификацию,

и) бегающих как сумасшедшие,

к) неисчисляемых,

л) нарисованных тончайшей кистью из верблюжьей шерсти,

м) и прочих,

н) только что разбивших кувшин,

о) похожих издали на мух…»

— Я вижу, вы улыбаетесь, профессор? Такая естественная реакция на подобную белиберду! А вот я, я никак не могла взять в толк, что же здесь смешного. Это ведь прекрасная, всеобъемлющая, построенная по всем законам логики классификация. Несколько дней я размышляла, медитировала, танцевала, пытаясь найти спрятанный парадокс. И я его нашла. И рассмеялась. И смеялась, не переставая, ещё несколько недель, всякий раз, когда кто-нибудь протягивал руку и говорил: «Это — собака» или «У кошки длинный хвост». Я хохотала до упаду, вчитываясь в научные трактаты и подкреплённые так называемыми фактами теории. А знаете почему? Потому что классификация, разделяющая собак и кошек, в основе своей столь же нелепа, как и приведённая мной древнекитайская. На каких основаниях вы выделяете главные, а на каких — незначительные признаки? Задумайтесь, профессор. Вот три животных. Большая овчарка, маленькая декоративная болонка и домашняя кошка. Как определить, какие из них более схожи? Собаки, потому что они относятся к семейству собачьих? Болонка и кошка, потому что они маленькие? Любой современный человек, дитя доминирующей цивилизации Ойкумены, скажет — собаки, и будет совершенно прав, исходя из биологических критериев. Если поискать, можно найти народы, которые поставят рядом маленьких животных, и будут столь же правы. Чем определяется этот выбор? Многим, но назовём эту группу неким набором… не стереотипов, а, пожалуй, смыслообразователей. Что-то, гораздо более глубокое, нежели язык, но в то же время с ним связанное. Лишённый этого «нечто» человек будет видеть мир так, как видит его младенец, — однородным пятном непонятных раздражителей. И лишь значительно позднее, образно говоря, проходя через особую смыслообразующую призму, вещи обретают подлинное значение, предметы — форму, а мысли… ну, мысли становятся мыслями. Это, конечно, очень упрощённо, но вы согласны, что такая точка зрения не лишена права на существование?

Мэтр психологии осторожно кивает, слишком опытный слушатель, чтобы прерывать меня замечаниями, которых у него, без сомнения, вагон и маленькая тележка. Ладно, идём дальше.

— Теперь вернёмся к эль-ин. Вы спрашивали меня, в чём принципиальная разница между нами и людьми? Затрудняюсь ответить. Но я совершенно точно знаю, что у эль-ин начисто отсутствует подобная смыслообразующая призма. Есть намёк на язык, есть очень жёсткая социальная структура, не меняющиеся тысячелетиями ритуалы, но это — внешнее. Нет и никогда не было ничего общего для всего народа эль-ин, что позволяло бы нам считать себя существующими в рамках подобной единой… э-э… ментальности Ауте, пять лет изучаю этот бред и всё ещё путаюсь в терминах! Ладно, о чём это я? Да, придание смысла окружающему хаосу, преобразование его в некоторую систему отношений. У нас нет воспринимаемых с детства стереотипов. Каждое новое может быть совершенно независимо от предыдущих. Если рядом собралось несколько эль-ин, они прикладывают старания, чтобы возможным стал процесс общения, но факт остаётся фактом — каждое новое мгновение мы вынуждены заново строить наше восприятие мира, заново формировать отражение окружающей действительности. Поэтому каждое мгновение — уникально и неповторимо, поэтому мы ценим не жизнь как таковую, а каждое её мгновение, поэтому убийство считается для нас столь отвратительным. Смерть — часть жизни, смерть прекрасна, смерть — удивительное переживание, которое ни в коем случае нельзя пропустить. Но насильственно сократить жизнь хоть на одно мгновение означает убить это самое мгновение, убить ту вселенную, которая возникла бы в этот миг в чужом разуме. Для нас живое существо — это не одно конкретное существо, а миллионы, миллиарды миров, которые рождаются и умирают в этом существе каждую секунду времени. Делаю ещё один глоток из стакана.

— Это только одно из различий. Перечень различий можно продолжать бесконечно, я их столько нашла за последние пять лет…

Задумчиво разглядываю ярко-жёлтую жидкость на свет.

— Важно то, что очень скоро эти различия, нет, не исчезнут, но станут практически незаметны. Мы сознательно запихнём себя в рамки вашего мировосприятия, мы втиснем себя в вашу призму смыслообразования, мы будем смеяться над древнекитайской классификацией. Но это не сделает нас людьми, поверьте. Я — эль-ин. Ей я и останусь. И не вы, ни арры, ни даже моя семья не смогут предугадать, каким будет мой следующий ход, если я сама этого не позволю. Я буду послушной и предсказуемой, но, ради сохранения собственного рассудка, не пытайтесь меня просчитать!

Он молчит целую минуту, внимательно меня оглядывая. Отдаёт салют поднятым бокалом и склоняет голову.

— Зачем ты мне всё это рассказала, Анита?

— Вы мне поможете?

— Что я должен делать?

— Нужна третья сторона, нейтральный посредник, уважаемый всеми и никому не подконтрольный. И достаточно компетентный, чтобы помочь нам ужиться и не передраться.

Он отводит глаза.

— Вы даёте мне больше кредитов, чем я заслуживаю, миледи.

Молчание.

— И я совсем не хочу возвращаться в большую политику иначе, чем в роли наблюдателя.

Молчание.

— И моя беспристрастность несколько сомнительна.

Молчание.

Он делает мученический вздох.

— Да, Анита, я помогу тебе.

Радостно улыбаюсь, не без труда подавив желание броситься ему на шею или закружиться в танце по комнате.

— Значит, я могу отправляться улаживать домашние неприятности, оставив здешнее «болото» на вас?

Профессор обречённо машет рукой.

— Убирайся.

Другого ответа мне не нужно. Вскакиваю на ноги, всё-таки обнимаю на прощанье старого упрямца, достаю из-за пазухи приборчик, которым снабдила меня Ллигирллин. Когда спартанская обстановка в покое Шарена расплывается цветными пятнами, вслед мне летит чуть насмешливый голос:

— Ты прекрасна, Анита, тебе говорили? Да, клыки с когтями тебе необычайно идут. Этакое соответствие внешней оболочки внутреннему содержанию! Передай поздравления будущему мужу. И соболезнования тоже!

Ошалело трясу головой. Он неисправим. И это дипломат, да поможет мне Хаос! Шут гороховый, хуже Аррека, честное слово!

Загоняю поглубже постыдную трусость, всякий раз просыпающуюся при мысли о «будущем муже». Вот ведь влипла. Позже, позже, всё позже.

Оглядываюсь по сторонам. Я не задавала определённых координат, просто попросила перенести меня в «тихое место в доме Вуэйн, где можно спокойно поговорить». Естественно, я отдаю себе отчёт, что слежка неизбежна, но это не имеет ровным счётом никакого значения. Это место вполне подходит.