Сара Уэстли - Поединок с тенью

• Название: Поединок с тенью
• Автор: Сара Уэстли
• Издательство: Радуга
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-05-004716-1

Строгое монастырское воспитание, затем брак с незнакомцем, выбранным родней… Судьба Дженевры была бы обычной для девушки английского средневековья, если бы… если бы она с первой же встречи не влюбилась в будущего супруга. Однако суровый рыцарь не намерен пускать ее в свое сердце…

---

Как избавиться от сомнений? Тут он припомнил, что вот-вот должен родиться ублюдок от кухонной девки, которая заявила, что отец его – Дрого. Значит, можно сравнить младенцев. А вправе ли он так оскорблять Дженевру? В глубине души Роберт понимал, что она не лжет.

Сен-Обэн сгорал от желания обнять их обоих, дать выход радости, которая зарождалась у него внутри. Он сдался. Нагнулся над кроватью и поцеловал Дженевру в лоб. Она опустила веки в знак примирения. Темные ресницы! отбрасывали тени на ее бледные щеки, подчеркивая синяки под глазами.

– Дай-ка, я возьму его.

Дженевра заглянула в виноватые глаза мужа и с радостью передала свое сокровище в его руки. Роберт, неловко держа младенца, долго стоял и смотрел на сына, потом легонько покачал, когда тот попытался протестовать, что его отдали в другие руки.

– Какое имя ты бы хотела ему дать?

– Роберт. Ты не против?

– Мы можем назвать его как-нибудь еще. Нас сосватал лорд Нортемпстон. Его зовут Уильям. Как тебе Роберт Уильям? Пусть будет Уилл!

Дженевра с улыбкой кивнула.

– Мне нравится.

– Я попрошу отца Джона, чтобы он устроил крещение.

– У отца Джона прибавилось трудов. Мег и Бернард называют своих близнецов Эдана и Уистэн.

Роберт рассеянно ответил:

– Это их личное дело, я предпочитаю простые имена.

– А что бы ты предложил для девочки? – спросила заинтригованная Дженевра.

– Алида, – не колеблясь, ответил Роберт. И потом добавил немного смущенно: – В честь моей сестры и бабушки.

– Очень хорошо, муженек, – улыбнулась Дженевра. – Нашу первую дочь мы назовем Алидой.

– Ты уже мечтаешь о дочери, хотя еще так слаба после родов Уилла?

– Мой супруг и господин, я желаю подарить вам много детей, если на то будет Божья воля.

Она не стала говорить о предсказании старой Мариел, понимая, что настоящее счастье от них пока ускользает. Оставалось верить, что пророчество вещуньи сбудется до конца.

В тот год лето наступило рано, и Уилл благополучно подрастал, но Дженевра не могла стряхнуть мрачные мысли о том, что Роберт до сих пор не до конца доверяет ей. От этого она постоянно пребывала в угрюмом настроении.

Роберт не был жестоким. Он вернулся к ней в постель и, едва она оправилась после родов, вновь возобновил с ней супружеские отношения. Дженевра ни с кем не говорила о своих беспокойствах, даже с Мег. Но все ее камеристки давно заметили, что у хозяйки понурый вид. Она почти перестала улыбаться, а по утрам с трудом вставала с постели.

– Наверное, это оттого, что вы кормите ребенка, – с сомнением предположила Эннис.

Дженевра равнодушно вонзила иголку в рукоделье.

– Ты же кормишь своего, а Мег кормит двоих. Дело не в этом.

– Но вы же высокого происхождения, леди. А мы нет.

– И все же я женщина, сделана из того же теста, что и вы.

– Но вы тоньше чувствуете…

– Глупости. – На какой-то миг Дженевра встрепенулась от своей апатии. – Может, мои чувства тоньше, чем у кухарок, но тоньше, чем у тебя или Мег? Навряд ли.

– Ну почему же тогда вы такая угнетенная?

Дженевра вздохнула. Она часто вздыхала в последнее время.

– Не знаю. Словно на голову мне упала черная туча, она давит на меня, и я не могу отогнать ее, как бы ни старалась. Она клонит меня к земле.

Они сидели в саду, который разбила еще мать Дженевры. Сад был расположен за внутренними стенами, и оттуда открывался вид на океан. Теперь его вновь привели в порядок. Плодовые деревья радовали цветением и давали много тени. В жару это райское местечко было настоящим спасением.

Но даже цветущий сад не мог разогнать тоску Дженевры. И в постели она стала безжизненной. На ласки Роберта отвечала вяло. И спать она тоже не могла. Даже кормление Уилла утратило для нее первоначальную прелесть, молоко начало пересыхать, поэтому ребенка стали отнимать от груди. Она с трудом находила в себе силы есть.

Дженевра не понимала, что с ней происходит. Она, которая была так полна жизни и надежд, которая так глубоко и беззаветно полюбила Роберта Сен-Обэна, теперь не знала, хочет дальше жить или предпочла бы умереть.

Роберт тоже это заметил. Да и как было не заметить? Он внимательно приглядывался к ней все эти дни. В глазах его снова появилась настороженность, очевидно, он не знал, как обращаться с женой, потерявшей вкус к жизни.

Старая Мариел приготовила для нее успокоительное средство и сказала, что знавала других женщин, которые после родов страдали таким же недугом.

– Дело не в недуге, – возразила Дженевра. – Я хотела ребенка. Да и роды были нетрудными.

– Недуг или кручина, называй как хочешь, – ответила старуха, – но такое случается. Скоро все пройдет.

Дженевра сомневалась в этом. Она не видела впереди никакого света. Расстройство и уныние нарастали с каждым днем.

Из дома пришла Сигрид и принесла Уилла. С нею прибыла и кормилица, цветущая молодка лет шестнадцати. Вскоре к ним присоединилась Мег со своими подросшими близняшками. Робин принес флейту. В воздухе поплыли сладкие звуки музыки, сопровождаемые ленивыми ударами и шипеньем волн, бьющихся о скалы.

И единственным негармоничным звуком оказалось бряцанье доспехов, доносившееся с боковой стены замка, а в минуты затишья свистели пущенные в цель стрелы. Даже в такую жару солдаты обязаны упражняться. Сен-Обэн уехал на охоту.

Когда солнце начало садиться, все пошли в замок, чтобы подготовиться к позднему ужину. Роберт и охотники вернулись чуть раньше. Едва Дженевра закончила переодеваться, он вошел в комнату, сопровождаемый Аланом и Робином, которые поклонились ей и проследовали в большой зал.

– Как вы провели день, миледи? – спросил Роберт.

– Спасибо, хорошо, милорд.

Взмахнув рукой, Роберт отпустил Сигрид, помогавшую Дженевре. Сигрид сделала книксен и вышла из комнаты.

Дженевра поглядела через плечо на мужа.

– Ты хотел бы поговорить со мной наедине, Роберт?

– Да, жена. Пришло письмо – приглашение от графа Нортемпстона. Просит помочь ему развлечь герцога Ланкастерского и его новую жену Констанцию Кастильскую.

– Джон Гонтский? – удивленно спросила Дженевра, и сердце ее оборвалось. Она чувствовала, что не в состоянии предпринять путешествие в Ардингстон, и в то же время не хотела, чтобы Роберт ехал без нее.

– Да, Джон Гонтский. Или король Кастильский, как он сейчас себя называет. Разумеется, он женился на Констанции в надежде занять кастильский трон.

– И он займет?

– Сомневаюсь. Ты хотела бы поехать со мной, жена? Приглашение адресовано нам обоим.

– Тогда мне следует подготовиться к путешествию. У меня нет желания ставить графа в неловкое положение. Или вас, муж мой, – добавила она, встрепенувшись. – Я понимаю, что вы недовольны мной, и постараюсь выбраться из этой ужасной меланхолии, которая на меня напала.

Роберт подошел к ней, схватил ее за плечи и крепко сжал.

– Ты должна, моя дорогая, ради Уилла и меня. – Он поколебался немного. – Если твое угнетенное состояние вызвано моими сомнениями в твоей верности, то могу лишь сказать, что я не хотел причинить тебе боль.

– Твое недоверие очень огорчает меня, Роберт, хотя истоки его ясны. – На миг хорошее настроение вернулось к ней, и она горячо заговорила: – Я невинна, и конечно, мне грустно оттого, что ты все еще подозреваешь меня в измене.

– Я знаю это, Дженевра, и обещаю обуздать свою подозрительность. А ты постарайся одолеть свою тоску.

Дженевра сидела на табурете, но тут она поднялась и повернулась к нему. По щекам ее струились слезы.

– О, Роберт! – пробормотала она и обвила его руками.

И он обнял ее и напрягся.

– Дженевра… – прошептал он.

Она почувствовала внезапный прилив желания, захвативший его, и в первый раз после рождения Уилла в ней встрепенулось ответное чувство.

Зазвонил колокол, сзывавший всех на ужин.

Роберт глубоко вздохнул.

– Нам надо спуститься вниз, – объявил он, отпуская ее.

Дженевра отодвинулась от него, взяла платок и, осушив слезы, подумала: «Если бы мы еще несколько мгновений побыли наедине, то плотина моих чувств прорвалась бы. А так лишь тонкая струйка вырвалась наружу. Но в плотине появились первые трещины».

В ту ночь, когда Роберт приблизился к ней, Дженевра смогла ответить ему чуть ли не с прежним пылом. Однако преграда между ними все же сохранялась. И, казалось, сломать ее невозможно.

Через два дня, повинуясь отчаянию, Дженевра по тропинке спустилась к краю утеса. Она любила смотреть, как пенилась внизу морская вода, яростный шум моря почему-то успокаивал ее. На этот раз она была одна, только с Уимси, которая стала ее тенью. Камеристок Дженевра распустила по домам, а от услуг пажей отказалась.

Собирались тучи, и в любой момент мог начаться дождь, поэтому никто не стал навязываться ей в попутчики, чему она была очень рада.

«Мне надо побыть одной… – твердила она себе, – одной, чтобы увидеть Господа на небесах. Даже если он выкажет свой гнев, направив на землю гром небесный, вспышки молний, которые напомнят об адском огне, и прольет на землю дождь, который измочит меня насквозь». Уимси скулила и ежилась под ненадежным навесом, образованным скалой.