Жюльетта Бенцони - Искатели приключений: откровения истории

• Название: Искатели приключений: откровения истории
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Издательство: Лирус
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87675-001-5

Искатели приключений! Сколько их? И опять под неутомимым пером всезнающей Ж. Бенцони оживают исторические персонажи.

---

Вернувшись в Сомюр, Бюсси сразу отправился в дом полицейского лейтенанта Клода Коллассо де ля Флоренси, который был его другом и доверенным лицом. Тот проживал в очаровательном особняке на улице От-Сен-Пьер. Бюсси часто навещал этот дом по пути из Кутансьера в Понт-де-Ке.

Этим утром Клод Коллассо нетерпеливой походкой мерил приемную залу своего дома. Было заметно, что он волнуется. Его завтрак остывал на столе, но лейтенант меньше всего думал о еде. Увидев Бюсси, он издал вздох облегчения:

– А, наконец-то вы прибыли, монсеньер! А я уже волновался, куда это вы запропастились.

Бюсси, не церемонясь, обнял своего друга и расцеловал его в обе щеки.

– Мой дорогой друг, зачем же тебе волноваться, когда я так счастлив! Неужели твоя дружба ко мне не помогает тебе оценить мое блаженство?

– Ах, Боже мой, монсеньер, я лишь рад, что волновался напрасно… Только я опасался, что вы попали в ловушку, и уже собирался вызывать конный эскорт, чтобы отправиться на ваши розыски.

– Бедный Клод! Единственная ловушка, в которую я попался, это любовь. Ах, мой друг! Ты и представить себе не можешь моего счастья. Я схожу с ума, я задыхаюсь… я хочу всему миру крикнуть, что я люблю ее, что она наконец моя!

Однако счастье не лишило Бюсси аппетита: увидев накрытый для завтрака стол, он уселся за него и намазал себе жирный кусок паштета. Колассо принялся смеяться, усевшись рядом с ним на табурет.

– Итак, монсеньер, вы добились капитуляции осажденной?

– Нет, это я капитулировал. Теперь я побежден, пленен, мои руки и ноги связаны… Я раб ее красоты и своей любви… И я счастлив быть ее рабом. Никогда еще я не изведывал ничего подобного.

– Гм… А как же королева Наваррская?

– Маргарита? Никакого сравнения… Она очаровательная любовница, но ей недостает непосредственности, чистоты… этой невинности, которой Франсуаза облагораживает любовь. Она создана для меня, а я для нее, так что, поверь мне, чувственные наслаждения бледнеют в сравнении с настоящей любовью.

В ответ на эти слова Коллассо разразился смехом. Он лихо изображал непринужденность и в действительности весьма ценил дружбу и покровительство такого человека, как Бюсси. Еще бы! Благодаря тому, его жизнь в Сомюре, где обитало множество гугенотов, стала мало-мальски сносной. А кроме того, ему льстило, что столь знатный сеньор избрал его для своей любовной исповеди.

– Боже, что станут говорить в Париже! Бюсси, неустрашимый, дерзкий Бюсси, такой непостоянный, такой сердцеед и вот – влюблен, как мальчишка!

– Франсуаза заслуживает того, чтобы ее любил сам король. А ее добродетель столь же велика, сколь и ее красота. Я пью за самую прекрасную, самую нежную из всех женщин!

Бюсси поднял кубок, полный знаменитым пенящимся анжуйским, и опустошил его единым духом. В этот момент его лицо, вызолоченное солнцем, было прекрасно, глаза горели от радости. Клод тут же вновь наполнил ему кубок.

– А знаешь, – блаженствуя, продолжал Бюсси, – ставя кубок на белоснежную скатерть, – кто в Париже особенно удивится, узнав, что Франсуаза моя?

– Вероятно, муж не просто удивится, но…

– Я не говорю об этом Немроде.[14] Но вот мой старый друг де Ту побился об заклад, что, ухаживая за нею, я лишь теряю время. Он утверждал, что она так любит своего мужа, что никогда ему не изменит. Но как можно любить этого лесного бродягу, который только и знает, что трубит в свою трубу, а в свободное от охоты время погружается в свои пыльные книги. Франсуаза создана для любви, для жизни… Я предчувствовал, что все ее естество ожидает подлинной любви. И вот она пришла. Да, де Ту изрядно удивится.

– Но я надеюсь, вы ему не станете рассказывать об этом? – испуганно спросил лейтенант полиции.

– А почему бы и нет? В конце концов он мой старый друг. И он будет молчать.

Клоду Коллассо не улыбалась возможность того, что о подвигах де Бюсси узнают в Париже. Он не разбирался в жизни двора, но, основываясь на своем провинциальном здравом смысле, опасался, что известие о победе графа может вызвать шум, а шум перерастет в скандал. Увы, Бюсси явно решил разгласить свою тайну не только другу-полицейскому, и вряд ли его удастся в этом переубедить.

В тот же вечер он отправил курьером письмо своему другу де Ту. Все это письмо было написано ради одной фразы:

«Я расставил сети для дичи Главного охотничьего, и дичь в них попалась…»

– Правда ли то, господин де Ту, что вы получили послание от нашего дорогого Бюсси? Мне говорили, что сегодня к вам прибыл от него курьер.

Громкий тенор герцога Анжуйского отдавался под сводами залы, в котором, наряду с другими придворными, находился молодой де Ту, беседовавший со своим другом Рибейраком. Де Ту учтиво кивнул головой.

– Это так, монсеньер.

– И что он вам пишет?

Несколько смущенный, маркиз в замешательстве стал теребить свои тонкие усики.

– Гм… Он пишет, что остается верным слугой вашей светлости…

– И что я надоел ему до смерти не так ли? – закончил фразу герцог присущим ему мрачным смешком. – Однако, мой дорогой, никто не отправляет курьера, чтобы написать такую безделицу. Кроме того, мне уже стало известно, что наш Бюсси вовсе не скучает у себя в Анжу.

– Я уверен, что Бюсси исправно исполняет обязанности губернатора вверенной ему вашей светлостью провинции, – пробормотал де Ту без особого убеждения в голосе. Это не укрылось от внимания Франсуа, который едко рассмеялся.

– Уверен, что в письме содержатся куда более интересные сведенья. Кстати, вы случайно не захватили его с собой?

Молодой де Ту был еще очень наивен и не сведущ в тонкостях придворной жизни. Так, он не умел врать; его подводил румянец стыда. Словом, он не стал пробовать обмануть герцога.

– Да, монсеньер.

– Покажите его мне.

То был приказ, а при исполнении приказа колебаться не приходилось. Де Ту вытащил письмо из внутреннего кармана и протянул его Франсуа с глубоким поклоном, пытаясь скрыть выражение растерянности, появившееся у него на лице.

Прочтя его, Франсуа задумчиво сложил бумагу, затем задумчиво бросил:

– Мог бы я оставить это письмо на какое-то время у себя? Я бы хотел перечитать его в одиночестве. Я верну вам его позже.

– Как прикажет ваше высочество.

Герцог покинул зал, удалившись в свой кабинет. Придворные проводили его глубокими поклонами, касаясь пола плюмажами своих шляп. Рибейрак украдкой наклонился к уху молодого маркиза.

– Что-то мне не нравится интерес его высочества к твоей переписке. Надеюсь, в этом письме нет ничего такого, что может повредить Бюсси.

– Надеюсь, что нет. Бюсси лишь рассказывает о своей последней любовной истории, доведенной им до успешного конца.

– И ничего более? Значит, все обошлось! – К его победам Франсуа привык уже давно, а кроме того, ввиду его скорого отъезда в Англию у него много других забот, помимо любовных утех де Бюсси… В общем, волноваться не стоит.

Но Рибейрак был неправ. Франсуа д'Анжу был ущербным, завистливым человеком, поведение которого предсказать было почти невозможно. Единственный сын Екатерины Медичи, не овладевший короной, этот брат Генриха III был завистлив по отношению ко всем: он завидовал королю, которого ненавидел, завидовал своему другу Бюсси, поскольку тот превосходил его красотой, статью, успехами среди женщин, бездумной отвагой, создавшей ему ореол героя и позволявшей забыть о его жадности и жестокости.

К тому же герцог Анжуйский и сам пробовал ухаживать за Франсуазой де Монсоро, но эта его попытка не увенчалась успехом. Впрочем, ее отказ не сильно его расстроил, так как он нашел себе много других красавиц, готовых отдаться «сыну Франции».

Однако известия о том, что Бюсси преуспел с тою, которая отказала ему, герцог перенести не мог! Ревность, обида, зависть тут же вспыхнули в его сердце, взывая к отмщению. К тому же, собираясь направиться в Англию, чтобы попытаться обаять королеву-девственницу Елизавету, Франсуа был не прочь под занавес хорошенько «погулять», оставив за спиной несколько разбитых судеб. Итак, держа письмо в своих изящных пальцах, облеченных в перчатки, он направился к королю, который как раз ложился спать.

Его Величество Генрих III, король Франции милостью Божьей, пребывал в дурном настроении. Царившие в Париже духота и жара всегда действовали на него раздражающе. К тому же, одна из его любимых гончих только что околела, поев протухшего мяса. Развалившись в глубоком кресле, король, облеченный в просторный шелковый халат, нервно вдыхал благовоние, исходившее от зажатой в его ладони благоухающей губки. Тем временем парикмахер бережно укладывал его длинные черные кудри, что было обязательной церемонией, предшествовавшей сну. Король упорно молчал, а придворные боялись открыть рот, зная, что тем самым могут навлечь гнев монарха на свою голову.

Весть о приходе брата отнюдь не улучшила настроение короля. Он нахмурил брови и уставился на дверь, через которую тот должен был войти в спальню.