Джил Гаскойн - Ты в моей власти

• Название: Ты в моей власти
• Автор: Джил Гаскойн
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-860-Х

Розмари Дауни, ведущая шоу-программы на телевидении, впервые увидела Бена Моррисона, тридцатитрехлетнего актера, в день своего рождения, и эта встреча изменила всю ее жизнь, еще вчера вполне устроенную: уютный дом, любимая работа, признание и уважение коллег. Страсть обрушилась на нее, подобно урагану, грозя уничтожить все, что она ценила. Год жизни, полной надежд, страсти, мучительной ревности и любви, изменил и саму Розмари.

---

Рейс отложили. Розмари сидела с Майклом в зале ожидания первого класса. Майкл пошел звонить Барбаре и, очевидно, поговорил с детьми, потому что вернулся побледневшим, с дрожащими губами.

– Ты не хочешь разговаривать? – спросила Розмари.

Он только помотал головой и открыл страницу «Телеграф», посвященную искусству. Она небрежно листала «Вог» и смотрела на дежурные улыбки девушек-служащих, которые успокаивали бизнесменов, опаздывавших на важные деловые свидания. Она думала о том, что, может быть, лучше было бы родиться мужчиной, не плакать, когда тебе плохо, и не лежать без сна на мокрой от слез подушке рядом с молчащим телефоном.

В Лос-Анджелесе стояла жара, в аэропорту – шум и суета. Их ждала машина, чтобы отвезти в отель. В номере, который заказал партнер Майкла, их ждала бутылка шампанского. Майкл уже был пресыщен Америкой, но Розмари оказалась в Лос-Анджелесе в первый раз. Ее всегда приятно поражали гостеприимство и щедрость американцев.

Майкл позвонил ей из своего номера. Она взяла трубку в ванной.

– Хочешь немного выпить, прежде чем завалиться спать? – предложил он. Она посмотрела на часы. – Надо держаться, – сказал Майкл, словно прочитав ее мысли. – У нас сейчас два часа ночи, но лучше сразу перестроиться.

– Подожди, я приму душ, – ответила Розмари. – Встретимся в баре.

– Я заказал тебе мартини с водкой, – произнес Майкл в знак приветствия, когда они встретились полчаса спустя.

Она переоделась в брюки, но все равно казалась излишне чопорной по сравнению с жителями Калифорнии, заполнившими бар. Молодая женщина с полотенцем на шее поспешно заняла табурет. Она тяжело дышала, как будто весь путь проделала бегом. Розмари услышала, как она заказала:

– Диет-пепси.

Майкл улыбнулся ей через стол и спросил:

– Ну как номер?

– Потрясающе. – Она отпила глоток. Такого мартини ей больше нигде не доводилось пробовать, разве что в Нью-Йорке. Расстояние затуманивало в ее душе образ Бена даже быстрее, чем она надеялась. – Кажется, я получу большое удовольствие от этого путешествия, – сказала она.

– Отлично. – Майкл слегка коснулся ее руки. – Я думаю, надо назначить деловые встречи на завтра после ленча. Тебе хватит времени до часу?

– Магазины отсюда близко? – спросила Розмари.

Он покачал головой.

– В Лос-Анджелесе ничего не бывает близко, но Глен все устроит. Кто-нибудь заедет за тобой в половине одиннадцатого, повозит по магазинам и доставит на Вэлли к часу. Как тебе такой план?

– Просто блестяще. Но ведь я могу взять такси.

– Здесь это довольно затруднительно. Их мало, и они дорогие. Положись на Глена. Встретимся за ленчем.

Она хорошо спала, проснулась в девять и сразу же позвонила домой, оставив сообщение для Эллы на автоответчике. Потом – Фрэнсис, которая вот уже несколько дней как вернулась в Лондон.

– А я только что беседовала с Майклом, – сообщила ей подруга. – Он говорит, что Лос-Анджелес уже произвел на тебя сильное впечатление.

– Здесь замечательно, Фрэнни. Может, я даже не вернусь.

Фрэнсис рассмеялась.

– Я давно заметила в тебе зачатки гедонизма, радость моя.

– Эта страна сделана для людей, – сказала Розмари.

– Для богатых людей, – уточнила Фрэнсис.

– Увидимся дней через десять, – продолжала Розмари. – Я просто хочу сообщить, что жива-здорова и даже не думаю о Бене. Во всяком случае почти не думаю.

– Прекрасно. Найди себе какого-нибудь богатого разведенного американца. Например, кардиохирурга. Только, ради Бога, не актера.

– То же самое говорила Элла, – засмеялась Розмари, – только она предлагала специалиста по пластической хирургии. Как ты думаешь, это намек?

– Что ж, неплохая мысль. Я люблю тебя, дорогая. Позвони мне, когда вернешься.

Шофер прибыл ровно в десять тридцать и, не задавая вопросов, отвез ее прямо к той части города, где огромное открытое пространство занимали исключительно магазины.

– По распоряжению мистера Дюпона, – объявил он.

Солнце палило немилосердно, но в магазинах было прохладно. Кофе в продуктовом супермаркете подавали в больших пластмассовых стаканах. Она гуляла по магазинам два часа, и никто не совал ей под нос обрывков бумаги или старую чековую книжку, чтобы она дала автограф.

– Это было потрясающе, – рассказывала она Майклу и Глену за ленчем. – Я понимаю, что надо было бы отправиться в музей Пола Гетти или, на худой конец, в картинную галерею, но магазины – это как раз то, что мне сейчас нужно.

– Ходить по магазинам – любимое занятие американцев, – сказал Глен. – Мы таким способом расслабляемся. Вам надо познакомиться с моей женой. Она идет в магазин, как на Олимп.

Они засмеялись, и Розмари огляделась вокруг. Они сидели за мраморным столиком, стоявшим под зонтиком на открытой террасе, увитой виноградом. Все громко разговаривали, пили ледяную минеральную воду и ели салат. Глен продолжал:

– У меня назначено шесть встреч, касающихся вас, Розмари. Вы знаете, это великолепная идея – ведущая-англичанка. Что вы об этом думаете?

Ей нравилось, как он произносил ее имя – словно катая его по языку. Она пожала плечами.

– По правде говоря, я об этом пока не думала. Давайте подождем и посмотрим, как пойдут дела. – Внезапная боль нахлынула на нее, переполнила, отодвинула сияние солнца, людской гам и звяканье льда о стенки высоких стаканов. Разве может она покинуть дом? Дом. Бена. Скорее назад, в Уимблдон. Кто спит в ее постели? Под легким летним одеялом, на розовых простынях, оставляя их смятыми и сброшенными на пол, к неудовольствию Пат? Ссорится ли он с Эллой? И вообще, там ли он? Будет ли он там, когда она вернется? Может быть, он считает, что ее путешествие – поступок слишком своевольный? Проявление неповиновения?

Она вздрогнула и отодвинула тарелку с остатками еды. От льда в стакане заломило зубы, как будто для того, чтобы боль вытеснила страх, пришедший из ниоткуда, прорвавшийся через солнечный свет и мозаику виноградных листьев и против ее воли проникший в самую глубину души. Страх при мысли, что она может его потерять.

– А сегодня вы обедаете у нас, – сказал Глен, когда провожал ее к машине. Он собирался на следующую встречу вместе с Майклом.

– Пожалуйста, в отель, – попросила она шофера, откинулась на спинку пахнувшего новой кожей сиденья, закрыла глаза, стараясь подавить в себе ужас от того, что между ней и всем, что составляет смысл ее существования, лежат одиннадцать тысяч миль.

Вечером она познакомилась с женой Глена. Марлен была высокая и худая, с пышными волосами и широкой улыбкой преуспевающей американки. Подтянутая и стройная, она выглядела очень молодо – моложе, чем Глен, но они были женаты уже двадцать лет. Марлен что-то писала для разных студий.

– Я сейчас разрабатываю несколько проектов, – доверительно сообщила она Розмари, когда они поднимались по лестнице большого дома в испанском стиле на Беверли-Хиллз. Очевидно, у Глена дела шли неплохо. – Это наверняка может заинтересовать кого-нибудь из продюсеров. Розмари, мы обязательно должны с вами встретиться. У меня есть идеи.

– Это было бы прекрасно, – ответила Розмари, мысленно спрашивая себя, почему в наше время людям платят деньги только за то, что у них есть идеи, и куда подевался настоящий труд.

Обед, на котором присутствовало десять человек, подавала горничная.

– Она живет у нас, – шепнула Марлен на ухо Розмари. – Я от нее с ума схожу. Все время ревет и не говорит почему. Надо было бы ее рассчитать, но она очень честная.

Марлен повернулась к сидевшему слева от нее мужчине, который ковырял вилкой какое-то незнакомое разноцветное блюдо. Розмари поблагодарила горничную, положившую ей на тарелку то же самое, и улыбнулась ей, но не дождалась ни ответной улыбки, ни хотя бы взгляда.

Жена Глена что-то говорила мужчине, который все еще хмуро глядел в тарелку.

– Марлен, это что, сырая рыба? – наконец спросил он.

– Японский рецепт, – ответила Марлен.

– Это сырая рыба. – И он положил вилку. Придерживая бокал, в который Марлен наливала белое вино, он улыбнулся Розмари, которая осторожно жевала то, что действительно было больше всего похоже на сырые креветки.

– Розмари, вам совсем не обязательно это есть. Вы, англичане, слишком вежливы.

Розмари не помнила, как его зовут, и обрадовалась, когда Марлен шлепнула его по загорелой волосатой руке и проговорила:

– Том, ты ничего не понимаешь. Англичане любят китайскую кухню.

– Марлен, любовь моя, – ответил тот, – китайская и японская – не одно и то же, а Восток – это не одна большая куча где-то за тридевять земель от нашего американского рая.

Марлен заливисто засмеялась, как маленькая девочка. Она позвонила в колокольчик, появилась горничная, чтобы убрать со стола.

– Большинство американцев очень невежественны, – громко проговорил Том, обращаясь к Розмари.