Кэтрин Стоун - От сердца к сердцу

• Название: От сердца к сердцу
• Автор: Кэтрин Стоун
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-003007-X

Это история трех молодых женщин. У них есть красота и талант, у них есть все, что необходимо для счастья. Но мир, в котором они живут, – это не только роскошь и богатство. Это мир, за место в котором надо бороться, мир, где надо уметь защитить от врагов и завистников свое единственное сокровище – любовь…

---

Что делала здесь Джулия Лоуренс? С кем могла назначить встречу в этом месте? Ну разумеется, с Джеффри. Однако этого поразительно красивого и удивительно популярного человека поблизости не было. Естественно, сейчас он должен находиться в телестудии Манхэттена, готовя очередную вечернюю передачу. Так кто же еще в Саутгемптоне, кроме Джеффри, может составить ей компанию во время обеда?

Ответ нашелся быстро и буквально поразил всех, когда лавандового оттенка глаза Джулии отыскали наконец Пейдж. Итак, Джулия встречалась в «Азалия-рум» с Пейдж! Получив интересующий их ответ, дамы принялись строить догадки, задаваясь все новыми и новыми вопросами. Почему? Зачем? С чего это вдруг Пейдж решила пообедать с этой Джулией?

По правде говоря, можно отыскать причины, вынуждавшие Пейдж встретиться с Джулией. Все завсегдатаи клуба были вынуждены делать это. Имя Джеффри Лоуренса обычно стояло в самом начале списков гостей каждого приема в Саутгемптоне. Джеффри и Джулию приглашали всегда и всюду. Впрочем, приглашения эти они принимали крайне редко, однако звать в гости супругов от этого не перестали: даже короткое появление Джеффри сулило вечеру безусловный успех. Так же как появление Джулии могло испортить любой званый обед.

Однако у Пейдж были и личные причины встречаться с Джулией: их дочери Мерри Лоуренс и Аманда Спенсер были лучшими подругами. Именно из-за дружбы девочек Пейдж была вынуждена поддерживать отношения с Джулией. Но ведь дела, касающиеся детей, вполне можно обсуждать и по телефону. И ни к чему Пейдж встречаться с Джулией непременно за обедом в клубе, словно она одобряла Джулию, любила ее. Да что там – будто они были подругами…

Между тем Пейдж улыбалась Джулии приветливой и доброжелательной улыбкой. Пейдж улыбалась и в то же время внутренне негодовала, наблюдая, с каким неодобрением смотрят завсегдатаи клуба на пробиравшуюся между столиками Джулию. Со своей стороны, Джулия тоже робко улыбнулась гостям «Азалия-рум», но ответом ей было лишь ледяное молчание, едва скрываемое презрение.

Приблизившись к Пейдж, Джулия грациозно помахала ей рукой и опустила глаза, словно стесняясь своей красоты и привлекательности.

Джулию все еще не принимало общество Саутгемптона. Пейдж просто не могла этого понять. Будучи хозяйкой самых грандиозных приемов в Саутгемптоне, Пейдж, постоянно занятая делами, не была в курсе светских сплетен. Всевозможные слухи не доходили до ее ушей, и она могла лишь догадываться о причинах неприязненного отношения общества к Джулии. Причины эти, по мнению Пейдж, не имели отношения к здравому смыслу и основывались лишь на эмоциях, страстях и страхе.

Дело в том, что в глубине души каждая из дам, присутствовавших в «Азалия-рум», была уверена – стоит только Джулии пожелать, и она отберет у них все.

Когда Джулия шесть лет назад появилась в Саутгемптоне, ей было всего двадцать. К тому времени когда она переехала в Бельведер к Мередит Кэбот, бабушке Джеффри, она уже три с половиной года как стала супругой тридцатилетнего Джеффри, и у них была трехлетняя дочь. Однако задолго до приезда Джулии в Саутгемптон там о ней и ее прегрешениях знали многие. И знали потому, что о них поведала миру мать Джеффри, Виктория Лоуренс, обитавшая в особняке Бикон-Хилл в Бостоне. Виктория жила в Бостоне уже тридцать лет, но ее влияние, ее длинные руки все еще тянулись к Саутгемптону, где эта женщина провела свое детство.

У Джулии подкачала родословная – вот что сообщила Виктория своим саутгемптонским подругам. Кровь Джулии не была голубой, нет, она была очень красной и очень, очень горячей. Джулия соблазнила Джеффри и вынудила его жениться на себе из-за ребенка. «Ребенка…» – зловеще шептала Виктория, словно если бы она произнесла это слово громко, то могла бы навредить девочке. Не имея на то никаких оснований, Виктория утверждала, что Джулия – просто лгунья и что ребенок-то вовсе не от Джеффри. Сначала, мол, Джулия обманула Джеффри, а потом – Мередит Кэбот, уважаемую и любимую всеми саутгемптонцами старушку.

Джулия с ребенком жила у бабушки в Бельведере целых четыре года, пока Джеффри служил корреспондентом на Ближнем Востоке. И за то время, что Джеффри рисковал жизнью в Бейруте, Каире, Дамаске и Триполи, Джулия сумела очаровать бабушку. Какими-то неведомыми путями она убедила Мередит Кэбот научить ее, как должна вести себя истинная леди, жена аристократа, каким был Джеффри. На Ближнем Востоке Джеффри не раз бывал в опасных переделках, но вернулся победителем, оторвав у судьбы жирный кусок. Он стал телеведущим. Но эти годы принесли удачу и Джулии. Ее победой, ее главным трофеем стал Бельведер, потому что перед смертью бабушка завещала великолепное поместье именно ей.

Виктория продолжала убеждать своих друзей в том, что ее невестка – недобропорядочная соблазнительница. Однако друзья Виктории, принадлежавшие к старшему поколению, никого не допускали в свое элитарное общество. А потому большинство саутгемптонцев понятия не имели о неблаговидных поступках Джулии, нанесших урон престижу семейства Кэбот. Им оставалось судить о Джулии лишь по собственным наблюдениям, а объектом этих наблюдений являлась лишь сама Джулия. Эта женщина отличалась от них, а значит, от нее исходила явная угроза.

Джулия никогда не носила мехов. Единственными и постоянными украшениями служили ей элегантное колечко с бриллиантами, подаренное Джеффри на свадьбу, и серьги с сапфирами и бриллиантами, оставленные ей бабушкой. До возвращения Джеффри с Ближнего Востока Джулия одевалась очень скромно – в сшитые своими руками наряды. Потом появилась необходимость соответствовать знаменитому мужу, и Джулия стала носить более дорогие туалеты. Но они все же отличались от тех, что предпочитали все дамы городка. Да, ее одежда была стильной, но это не были коллекционные вещи от Диора, Сен-Лорана, Живанши или Шанель. Иногда Джулия появлялась в роскошных шелковых с блестками платьях – со вкусом перешитых ею нарядах бабушки.

Но было еще кое-что. Джулия перестроила Бельведер и сделала из него картинку без помощи де Сантиса, Буатты или Хедлея. Джулия сама готовила, ухаживала за садом и убирала. Ни на день, ни на неделю не хотела она уезжать на курорт. Она вообще не желала никуда уезжать и не испытывала необходимости отдохнуть от дочери и мужа. Джулия постоянно находилась в Саутгемптоне и своими руками создала удобный и счастливый семейный очаг для Джеффри и Мерри.

Неужели эта любовь к домашнему очагу и была ее главным прегрешением? Впрочем, стоило ли ломать общепринятые традиции богатых? Неужто Джулия не могла стать суперженой и суперматерью, не вызывая недоумения и недовольства и не чувствуя на себе осуждающих взглядов дам из общества?

Конечно, могла! Если бы только…

Если бы только не была такой молодой – всего двадцать шесть лет! – и такой красивой! Если бы ее прекрасные лавандовые глаза, темные блестящие волосы, нежная бархатная кожа и тихий мелодичный голос не привлекали бы так детей и не манили бы мужчин!

А детей всегда ждали в Бельведере. Всех! Джулия превратила большой особняк в сказочный замок, наполненный ароматом домашнего печенья и согретый пылающим в каминах огнем. Как зачарованные, слушали малыши выдуманные ею волшебные истории. Дети стремились попасть в Бельведер каждый выходной. Самые робкие из них забывали о своей робости, забияки вели себя смирно под приветливым взором добрых лавандовых глаз. Все дышало в этом доме миром и покоем.

Однако существовала еще одна угроза, куда более страшная, чем детское обожание. Мужчины, мужья – все они хотели ее!

От этой женщины исходили необъяснимые импульсы – она казалась чувственной и ранимой, робкой и страстной одновременно; каждый мужчина хотел бы защитить ее, завоевать ее – и праздновать победу!

При виде Джулии в глазах мужчин загорался голодный огонь, а потом в постелях со своими женами они пытались удовлетворить этот нестерпимый голод, искали и не находили удовлетворения в их объятиях.

Джулию считали тигрицей. До времени ее клыки и когти были скрыты, но если она решится, если только захочет, то в мгновение ока уничтожит все традиции привилегированного класса, настроит детей против родителей и, что самое страшное, переманит страдающих по ней чужих мужей.

«Вовсе никакая она не тигрица», – думала Пейдж, наблюдавшая, как Джулия пробирается к ее столику. Обыкновенная молодая женщина, которая стремится создать уютное гнездышко для любимого мужчины и своего ребенка.

И ей это удается! Недоброжелатели судачили, что Джулия, мол, провела большую подготовительную работу, завоевав сердца местных ребятишек и внимание мужчин. И теперь, как они считают, вышла на тропу войны. Однако Пейдж придерживалась своего мнения. Ей было известно, что Джулия сомневается даже в правильности своего поведения с Мерри и Джеффри. Джулия боролась что было сил с предвзятостью к ней местного общества. Но эта женщина оставалась незваной незнакомкой, и потомки основателей Соединенных Штатов не приняли ее, осуждали и относились к ней с недоверием и подозрительностью.