Джанет Дейли - Мастер поцелуев

• Название: Мастер поцелуев
• Автор: Джанет Дейли
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005964-7

Жизнь – странная штука. Никогда не знаешь, что тебя ждет за следующим поворотом. Ланна Маршалл всего лишь подвезла одинокого пожилого путника, ставшего впоследствии ее хорошим другом. А закончилось все тем, что она нежданно-негаданно получила огромное наследство, и в ее жизни появились двое неординарных мужчин. Один, необузданный, непредсказуемый Сокол, стал ее единственной любовью, другой – его брат, красавец Чэд – смертельным врагом.

---

– О нет! Это папочка, – всхлипывала за его спиной Кэрол. Сокол оглянулся и увидел, что она никак не может справиться с застежкой джинсов.

Сокол стремительно шагнул к девушке и молниеносным движением застегнул «молнию», но тут же понял, что нет никакой надежды провести Ролинза. Конечно, подъехав поближе, он увидит достаточно, чтобы догадаться, что происходило до его приезда. Сокол поднял с земли свою ковбойку и сунул руки в рукава, не потрудившись застегнуть пуговицы или заправить рубаху в джинсы. Кэрол в это время безуспешно пыталась непослушными пальцами справиться с крючками лифчика, и Сокол, шагнув, встал так, чтобы заслонить девушку от приближавшихся всадников.

Верховые резко остановились на всем скаку шагах в пяти от Сокола и Кэрол и, бросив поводья, соскочили с седел. Сокол смотрел только на Ролинза, не обращая внимания на его спутников. Ростом отец Кэрол был невелик, однако жилист и крепок. Кротость его была обманчивой, и Сокол никогда не недооценивал воли и силы Тома. Ворочать таким огромным ранчо – означало держать в узде более тридцати грубых, а порой и буйных ковбоев, и Сокол с раннего детства видел, как Ролинз умело с ними управляется.

Он был справедливым и мудрым человеком. Единственное, в чем он был по-настоящему слеп, это только в отношении своей дочери. Ролинз был свято убежден, что Кэрол не способна сделать ничего дурного. Сокол мгновенно понял: то, что произошло, меняет его планы – теперь ему придется жениться на Кэрол нынешним летом, а не будущим, как он рассчитывал. Он уважал этого человека, который взял его в свою семью, вырастил и научил всему, что Сокол знает о скоте и ведении хозяйства на ранчо. И еще юноша не раз убеждался: в какой бы ярости ни был Ролинз, он всегда прислушивается к разумным доводам.

Однако сейчас выражение жесткой и холодной ярости, застывшей на лице Ролинза, говорило, что он не расположен выслушивать объяснения. Но Сокол не отступил и встретил, не отводя глаз, свирепый взгляд Тома. Он слышал, как за его спиной задыхается от всхлипываний Кэрол.

– Что, черт возьми, все это значит? – проревел Ролинз громовым голосом. – Что ты сделал с моей маленькой девочкой?

Сокол был готов к подобной вспышке и потому не дал воли гневу.

– Том, я… – начал Сокол, но так и не докончил фразы.

– Папочка, я не хотела! – истерически провизжала Кэрол. – Он взял меня силой, папочка. Он заставил…

Сокол, ошеломленный ложным обвинением, резко обернулся. Красное от стыда лицо Кэрол было залито слезами. Белые лямки лифчика свободно свисали с ее плеч, и она прикрывала грудь скомканной блузкой. Сокол был ошеломлен ее предательством.

– Сучий ублюдок, я относился к тебе как к сыну! – с ненавистью проревел Ролинз. – А ты ответил мне тем, что изнасиловал мою дочь!

Сокол обернулся, чтобы яростно опровергнуть навет, но не успел сказать ни слова. Словно кувалда ударила ему в солнечное сплетение, лишив дыхания и заставив согнуться. И тут же в его подбородок с сокрушительной силой врезался кулак, распрямив Сокола и отбросив на землю. Голова раскалывалась от мучительной боли.

В его сознании эхом отдавались женские вопли, и он потряс головой, пытаясь прийти в себя. Он заставил себя привстать на колени и, пошатываясь, сквозь мутную пелену, застилавшую глаза, увидел, как Кэрол бежит к Чэду. Но встать так и не удалось – новый удар швырнул его в пыльную траву.

Сокол вновь стал подниматься, упершись руками в сухую жесткую землю, однако не успел он поднять даже голову, как носок сапога вонзился ему в ребра, приподняв тело в воздух и перевернув его на спину. Теперь им владел один только инстинкт, заставивший Сокола откатиться в сторону от нападающего и встать на колени.

Когда Ролинз двинулся к нему, Сокол рванулся навстречу. На голову его обрушился кулак, но Сокол успел обхватить руками Ролинза и повис на нем всей тяжестью, чтобы свалить его с ног. Он был намного крупнее и тяжелее противника, и сумел бы опрокинуть того на землю. Но Ролинз не упал. Что-то поддержало его. И в следующий миг пара крепких рук оттащила Сокола от нападавшего. Вначале он решил было: кто-то пытается остановить драку, но тут же осознал, что держат только его. Руки Сокола были, как тисками, прижаты к телу мертвой хваткой, и он не смог отразить следующего удара – кулак впечатался ему в живот.

Бешено сопротивляясь, Сокол почти освободил одну руку, но к тому, кто его схватил, присоединился второй. Каким-то отдаленным краем сознания он понимал, что мужчины, держащие его за руки, – это ковбои, Билл Шорт и Лютер Уилкокс, люди, рядом с которыми он не один час провел в седле и вместе с которыми бок о бок работал на ранчо. Но кулаки Ролинза обрушивались на него, как молоты, затмевая сознание и солнечный свет в глазах.

Ослепший, оглушенный и беспомощный, Сокол чувствовал, как подкашиваются ноги, как его покидают последние силы. Тело обмякло, и он давно упал бы, если б двое ковбоев не удерживали его на весу. Хрустнула кость, и Сокола захлестнул туман мучительной боли. Удары продолжали сыпаться один за другим, но юноша начал проваливаться в черное забытье и уже почти ничего не чувствовал. Его тело становилось все тяжелее и тяжелее, обвисая на руках державших его мужчин. Голова моталась на шее, как на шарнире, перекатываясь из стороны в сторону при каждом ударе Ролинза. И наконец чернота окончательно поглотила Сокола, и он тяжело осел, как мертвый.

– Он кончается, хозяин, – сказал Лютер Уилкокс, стоявший справа от Сокола.

– Поднимите его, – проклекотал Ролинз дрожащим от ярости голосом, едва переводя дух.

Какое-то мгновение стояла тишина. Затем Лютер пробормотал нерешительно, пытаясь образумить Ролинза:

– Нельзя убивать его, хозяин. Господи боже, да он… – он бросил косой взгляд на Чэда. Не сказав того, что почти уже выговорил.

Кроме того, Лютер считал, что Ролинз достаточно уже расправился с Соколом, а на большее прав у него нет. Уилкокс пару раз видел своими глазами, как дочь Ролинза нынешним летом уезжала вместе с Соколом верхом на прогулку. Стало быть, если Сокол и не упустил своего, оставшись с девушкой наедине, то лишь потому, что она сама его к этому подтолкнула. Лютер вовсе не был уверен, что Сокол – первый и единственный у Кэрол. А Фолкнер? Что будет, когда он узнает, что убили его сына?..

И вновь наступило долгое молчание. Лицо Ролинза все еще пылало жаждой мести, но яростный огонь в его глазах погас. Лютер покосился на ковбоя, обхватившего руками скрюченное тело Сокола.

– Отпусти его, Билл, – распорядился он, кивнув и понизив голос, показывая тем самым, что не покушается на власть Ролинза и его право отдавать приказы.

Билл разжал руки, и Сокол тяжело рухнул на сухую землю. Ролинз, казалось, опомнился, кулаки его медленно разжались, он обернулся и посмотрел на дочь. Кэрол уже успела с помощью Чэда надеть блузку и теперь стояла, спрятав лицо у него на груди. Чэд обнимал ее за плечи. Встретив взгляд Ролинза, он мрачно усмехнулся в ответ, а затем попытался отвести руки девушки, вцепившейся ему в рубашку, и отстраниться.

Но пальцы Кэрол еще сильнее сжали клетчатую ткань.

– Держи меня, Чэд, – всхлипнула она.

– Подожди немного, – мягко приказал Чэд. – Я приведу твою лошадь.

Когда Чэд отошел от нее, Ролинз шагнул к дочери. Лицо Кэрол, опустившей голову, скрывала завеса спутанных золотых волос. Ролинз положил руку ей на плечо, но Кэрол задрожала и отвернулась. Он что-то негромко пробормотал – девушка утвердительно кивнула. Ролинз убрал руку с плеча дочери, плечи его поникли, растерянно и беспомощно. Казалось, это он, а не Сокол потерпел только что поражение.

По пути к лошади Кэрол Чэд остановился возле распластанного на земле Сокола. Постоял немного, разглядывая его, затем пeрешагнул через неподвижное тело брата и, взяв лошадь под уздцы, отвел ее к девушке.

Гнедой пони, на котором приехал Сокол, поднял голову и протестующе заржал, увидев, что пятеро всадников скачут прочь от скважины. Но он был слишком хорошо обучен, чтобы броситься вслед за остальными. Лошадь, насторожив уши, посмотрела на человека, лежащего на земле, – тот не шевелился. Опустив голову, гнедой вновь принялся щипать пожелтевшую траву, слегка хрустевшую на зубах.

Когда Сокол пришел в себя, над землей гулял холодный ветер, а на темнеющем небе появились первые звезды. Все вокруг расплывалось в сумеречном свете. Вначале он никак не мог сообразить, где он и почему лежит на земле. Затем попытался подняться. Тело пронзила такая резкая и сильная боль, что юноша закричал и вновь рухнул на пыльную траву. Прошло немало времени, прежде чем сознание его опять прояснилось, и тогда Сокол понял, что у него сломано несколько ребер справа.

Держась за грудь, он вновь попытался встать. На этот раз ему удалось подняться на ноги, но устоять оказалось нелегко – его шатало, как пьяного. В голове словно стучали какие-то молотки, путая мысли. Сокол чувствовал, как саднит разбитое лицо и что-то неладное творится с носом – должно быть, он тоже сломан. Оба глаза заплыли, остались лишь узкие щелки. Нестерпимо болело все тело, а одеревеневшие мышцы сводило судорогой. Разбитые губы запеклись, и Соколу казалось, что в них всажены тысячи иголок. Он попробовал облизнуть их языком и ощутил вкус пыли, перемешанный с кровью.