Александр Уралов - Долгий дозор

• Название: Долгий дозор
• Автор: Александр Уралов
• Жанр: Боевая фантастика

Антиутопия.

Повесть «XXII век. Карачи-век. Россия», на основе которой написан «Долгий дозор», опубликована в журнале «Реальность фантастики» № 01-02 (65-66) 2009 (Киев).

---

— Поняла…

— Ну, Георгиевна, как говорят у нас в спецназе — ещё увидимся!

— Ещё увидимся… — эхом отозвалась Главврач.

Дед Серёжа помолчал… совсем немного… и отключился.

Марат не спал.

— Что там, старый? — спросил он. — Ни хрена не вижу. У меня с экраном проблемы на дальних расстояниях.

— Пять… нет, шесть «сусликов-самоходов» и что-то вроде БТР. Подожди… разгляжу.

— Всего-то? Фигня война… отобьёмся.

— Надо бы, — пробормотал дед Серёжа, пытаясь максимально увеличить изображение. — Ага… вот он! Ё-моё, да это же полицейский БТР! Даже водомёт не убрали. Тьфу, чёрт… на бортах система залпового огня навешена. Может и действует… а может, и нет. Похоже, гамеши, как и ты, только вблизи и видят.

— Летунов нет?

— Нет. Последнего «стрижа» недели три назад Лёнька сковырнул. Я удивляюсь, как они на эту-то рухлядь горючки набрали. Ишь, как коптит.

— Остатки посливали отовсюду, это уж точно. Но ничего, я тут на «таракана» несколько мин нагрузил. Если повезёт — он до них доскачет, долбанёт так, что мало не покажется.

Дед Серёжа попытался передать изображение на экран Марата, но ни черта не вышло. Внезапно он понял, что эта атака Калифа — последняя. Всё. Аут. Снимите шлемы и переждите минуту молчания. Война закончена. Во всяком случае, на этом рубеже, в этой части Урала… России.

«Суслики» и БТР не торопились. Осторожно, боясь мин-ловушек, они пробирались между воронками, остатками укреплений, «сусликами-сторожами», деактивированными Калифом, и ржавеющей битой техникой. Ствол водомёта был задран круто вверх. На нём колыхалась тряпица. Это уж точно гамешевский флаг, хотя отсюда пока не разглядеть. Символично… и чисто по-калифовски. Мол, «последний парад наступает». Поди, ещё и в чистое переоделись… борцы за идею, блин. Молитвы прочитали, «Откровение Саида Гамеша» помянули: «Бог стирает отжившее с лица Земли вашими руками!»

Калиф, похоже, подозревал, что отбиваться Сэйвингу на поверхности уже почти и нечем… и, откровенно говоря, подозревал он совершенно обоснованно. Выдохлись обе стороны, выдохлись. Перемёрли от болячек и ранений те, кто не был убит… в считанные месяцы одряхлели и развалились от иммунных и онкологических поражений, успев окрестить это последнее достижение биологического оружия горьким именем «Чума-старость». Ушли в холодный песок, истекли заражённой кровью…

— Слушай, старый! — сказал Марат, терпеливо дожидаясь, пока цели появятся в пределах прямой видимости. — А они не могут на этом БТР боеголовку притащить? Вдруг Калиф умудрился до кодов активации докопаться? Говорят, в Челябинске такие поганцы на Комбинате были, могли хакнуть собственное изделие.

— Вряд ли. Тогда бы гамешам нас атаковать никакого смысла не было бы. Дёрнули заряд километрах в трёх от нас, прямо в своём лагере, и засрали бы на прощание пол-Урала. Да и Сэйвинг не уцелел бы от такого удара. Просто обрушился бы и всё. Так что боеголовки у них нет — это точно.

— Ну, хорошо, — сказал Марат. — Честно говоря, не люблю, когда до ядерных зарядов дело доходит. А сейчас-то Калиф чего добивается? Вход-то завален!

— Уберут нас и начнут ползать по округе — аварийные ходы искать, рецепторы ломать, вентиляционные шахты всякой дрянью загаживать… мало ли что. Им за столько лет пакостить не надоело.

Марат молчал, покашливая.

— Не люблю, когда холодно! Просто терпеть не могу! — с досадой сказал он. — Вот тебе и глобальное потепление — застудило, аж пар изо рта идёт.

— Ничего, Марат, продержимся.

— Мы, татары, народ двужильный, — пробормотал боец. — У меня, кстати, шестеро в кузбасском Сэйвинге отсиживаются. Две мелких девчонки, три пацана и жена-врачиха. Та снаружи, естественно. Хотел поближе к ним быть, да служба сюда занесла. Жене тридцать три, а выглядит уже на все шестьдесят, а детям от пяти до двенадцати…

Да уж. Такую кару Господь на Землю обрушил. Со времён Саида Гамеша косит людей Чума-старость. Кроме детей, слава Богу, которых успели в своё время укрыть в Сэйвингах. И тех, кому просто повезло здесь, наверху — считанным единицам, как ему и Калифу. Как, возможно, повезло бы Марату, если бы не умирал он от «Симмерина-шестнадцать».

— Слышь, солдат?

— Чего?

— Если в этот раз Калиф самолично пожаловал, то здешней войне конец. Крот нехилый был. Я, грешным делом, надеялся, что он там всех пришибёт и атак больше не будет. Мы бы с тобой тогда «сусликов» потихоньку давили…

— Хорошо было бы… а то, глядишь, спустились завтра-послезавтра в Сэйвинг и стали бы свой век доживать. Я на гитаре неплохо играю, повеселил бы малышню. Опять же, в электронике кое-чего понимаю… — Марат с сипением вздохнул, но откашлялся почти нормально.

— Нельзя нам теперь туда. Перезаражаем всех.

— Да знаю я, знаю! «Уж и помечтать нельзя!» Помнишь такой анекдот?

Дед Серёжа пожевал губами и неопределённо хмыкнул.

— Может, пока по «сусликам» пощёлкать? Пока молчат, а? — спросил Марат.

— Боезапас кончается… да их так просто и не засечь. Те, что в прошлый раз проявились, в землю зарылись, даже рецепторы попрятали.

— Последняя модель, да? Я просто с такими не сталкивался.

— Последняя, конечно. Здесь сейчас всё последнее.

«Суслики-самоходы» резко прибавили в скорости.

— Ну, держись, командир! — крикнул Марат.

«Калиф, старая ты скотина… что же тебе всё неймётся?! — подумал дед Серёжа, плавно нажимая на курок. — На кой ляд всё это?»

Несколько часов спустя Главврач, потирая поясницу, вышла из Володиной комнаты. На экранах всё ещё дымил БТР. Рецепторы Сэйвинга осторожно выглядывали из-за камня — тихо. «Суслики-сторожа» молчали. Прав был дед Серёжа — кончились гамеши. Некому было снова перевести их в режим лупи-по-всему-что-движется-Господь-разберётся-кто-свой-кто-чужой.

Хотелось поплакать, но — нельзя.

Впереди обход в больничке. В двадцать шестой группе подозрение на ОРВИ. Программисты обещали закончить-таки несколько позарез необходимых режимов для роботов-нянек на Нулевой Рубеж — час, когда… когда — помни, это только гипотеза! — останутся только дети и роботы. Проклятая Установка опять барахлит. Воду тянет, а с глюкозой — сплошные проблемы. Техники говорят, снова корни промывать надо. Да и грунт — говно. Скудный грунт, ничего из него не вытянуть. Во всяком случае — в ближайшее время, пока нужные режимы не подберём.

Урожай в главном отсеке, вроде, неплохой будет, но рук не хватает для уборки. Рук не хватает, роботов не хватает… ВРЕМЕНИ не хватает.

И, главное — рано, рано, рано наружу выходить! Так и нахватаешься заразы. Да и мало ли кого сюда принесёт из тех, кто живы ещё наверху. Одичали…

Да, но посевы, посевы-то, можно делать!

Нет… рано ещё… так себя и выдашь, посевами. Если только подальше от входов, по весне… яблоньки, сливы… В скафандрах, с жёсткой дезактивацией при возвращении.

Ну, должно же, Господи, должно же там, наверху, всё распасться лет через десять!

И Трегубовский Миша, и Миллер, и Сэмюэль Эпштейн, и Сонечка Фанизер — все крупные учёные, все, к чьему мнению прислушивалась она, и кто ценил её многолетний опыт и аналитический склад ума, — все об этом говорят! — должен, должен распасться этот проклятый штамм! Выродиться и сдохнуть! А иначе — долгое угасание под землёй.

На мгновение Главврач ясно увидела этот странный мир подземных жителей… с искусственным освещением, химически чистой водой, соляриями и бассейнами… мир, постепенно пустеющий оттого, что выросшие девочки не хотят рожать детей, которым будет уготована та же участь — жить в толще гор, подобно уродливым гномам. И через много-много тоскливых лет последний старик будет бродить по гигантским залам… и так и не решится выйти наружу, где над развалинами Города по-прежнему властвует отвратительная смерть — Чума-старость.

Тамара Георгиевна подняла голову. Володя, оказывается, давно уже ковылял рядом, тяжело опираясь на костыль.

— Сам себя подорвал, — сказал он, хлюпая носом. Толстые щёки тряслись. — Сам себя…

— Он знал, что по-другому нельзя, — сухо сказала Главврач, ненавидя себя за этот казённый, ледяной тон. — Если вы, Володя, всё-таки сможете наладить связь с кузбасским Сэйвингом — обязательно передайте им о смерти Марата Зигнатуллина. Геройской смерти.

Она уже подошла к шлюзу, ведущему в жилые помещения, как вдруг обернулась, подумав о том, что необходимо сделать ещё одно — очень важное! — дело. Тщательно следя за своим тоном, не давая пробиться жалобным ноткам, Главврач дала своему заместителю подробное указание.

Утром, когда дошколята топали на завтрак, на одной из стен перехода из младшего отсека в общие помещения, уже висел большой портрет улыбающегося белобородого Деда Серёжи в полевой спецназовской форме.