Эстер Форбс - Джонни Тремейн

• Название: Джонни Тремейн
• Автор: Эстер Форбс
• Издательство: Детгиз (Государственное Издательство Детской Литературы Министерства Просвещения РСФСР)
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1961

Кто такой Джонни Тремейн?

Представьте себе подростка. Ему исполнилось всего четырнадцать лет, а он уже серебряных дел мастер. Хозяин его стар, и потому он доверяет Джонни выполнять все самые сложные заказы. Вдруг…

Впрочем, о том, что случилось вдруг, вы узнаете, когда прочтёте эту книгу. Автор её — известная современная американская писательница Эстер Форбс. Книга рассказывает о прошлом: середина XVIII века, североамериканские колонии Англии накануне Войны за независимость. Герои повести и прежде всего Джонни Тремейн оказываются свидетелями таких известных исторических событий, как «бостонское чаепитие», и принимают участие в первых схватках с королевскими войсками.

Я. Яшин

---

— Доктор Уоррен… когда наши, которые были в Лексингтоне, стояли здесь… а англичане вон там выстрелили по ним… я знаю, кто был тогда убит, поимённо. Но когда англичане вернулись из Конкорда и бои продолжались всю дорогу от Чарлстона и наши преследовали их… кого тогда убили?

— Ты, верно, разыскиваешь Рэба?

— Да, я должен его найти. Я ни от кого не могу добиться толка.

— Ну так слушай, Джонни, — несмотря на свою усталость, на то, что он всё это время видел только кровь и страдания, доктор как можно мягче возвестил печальную весть. — Рэб стоял здесь… вот примерно где мы сейчас стоим. Он не двинулся после того, как майор Питкерн приказал им разойтись, он продолжал стоять… вместе с другими… с мушкетом в руках.

Джонни представил его себе, как живого: Рэб, стоящий без боязни, в сероватом предрассветном холодке, с мушкетом в руках, и тот особый, ему одному свойственный взгляд — внезапной ярости.

— А после? Рэб пошёл за ними, за англичанами, в Чарлстон?

— Нет. Первый залп его ранил. Он получил тяжёлое ранение.

— Очень тяжёлое, вы хотите сказать?

— Да, очень.

— Понимаю.

Но Джонни ничего не понимал. Чёрная пелена вдруг закрыла свежий весенний мир; в этом мраке он различал только Рэба, гордо закинувшего голову, расправившего плечи, не ведающего страха.

— Где?.. — спросил он.

— Его отнесли в таверну Бакмана. Я был у него вчера. Я и сейчас как раз собирался к нему. Но… не жди многого…

— Я не жду.

— Рэб вёл себя как настоящий мужчина. Смотри же, будь умницей и ты.

— Хорошо.

Это доктор предупреждал его, чтобы он не плакал и вообще не распускался. От него требовалось спокойствие.

4

Доктор Уоррен свистнул своей кобылке, и она пошла за ним, как собака. Джонни вошёл в таверну вслед за Уорреном. Справа находился пивной зал, он был переполнен. Джонни краем уха услышал те же разговоры, какие велись в той таверне, где он покупал себе еду. Неужели они все были героями? Или они только болтали, а ничего не делали? Рэб мало говорил, а сделал всё, что можно только потребовать от мужчины.

Юношу снесли в заднюю комнату на втором этаже… Он был не в постели, а в кресле, обложенный подушками. Женщина, работавшая в гостинице, сидела рядом и молча вязала. Когда появились Джонни и доктор, она, ни слова не говоря, встала и вышла из комнаты.

Джонни боялся, что Рэб будет мучиться, кричать и метаться, как те раненые, которых он видел; боялся, что в такой непосредственной близости к смерти ему изменит свойственное ему хладнокровие и чувство собственного достоинства. За полтора года совместной жизни с Рэбом он так его и не узнал как следует, как знал он, например, ненавистного ему Дава.

Но Рэб казался почти таким, как всегда.

Лицо его было бледное, но не измождённое. Глаза очень тёмные и широко открыты. Рэб улыбнулся:

— Выбрался благополучно?

— Да.

— Как там в Бостоне?

— Англичане злятся, что мы их побили.

В углу рта показалась струйка крови. Рэб вытер её. За эти несколько часов руки его сделались белыми, слабыми, тонкими. Он повернулся, и дневной свет вдруг озарил его лицо. Джонни увидел, что оно стало почти прозрачным. Сиреневые тени окружали глаза.

— Я тут много чего передумал, — выговорил Рэб наконец. — Вот так, валяясь. Помнишь торговку, которая потеряла свинью? Её звали Мирра, и она умела всякие штуки… а когда я поднял голову, увидел тебя — ты стоял, как воришка, держа руку в кармане, помнишь?

— Помню.

Рэб откинулся, закрыв глаза, и погрузился в воспоминания, которые к Джонни уже отношения не имели. Детство в Лексингтоне, значительные и незначительные эпизоды вперемежку. Любимая собака. Смерть отца. Первый день в школе. Первый день занятий в отряде народного ополчения. Вдруг он заметался и произнёс:

— Полковник Несбит… помнишь? И он мне сказал: «Поди купи себе детское ружьё, мальчик». Ну что ж, можно было бы и с детским, оказывается…

Доктор Уоррен намочил тряпочку в тазу и вытер кровь с губ Рэба.

— Вон мой мушкет — вон там. Он получше тех, что у них. Я всё беспокоился, как бы не очутиться перед ними без порядочного ружья. Достал-таки!

Это он, видно, благодарил Джонни за ружьё.

— Но так мне и не пришлось из него выстрелить. — Эта мысль его мучила. — Они стреляли первые.

Кровь вдруг хлынула мощной струёй. Доктор Уоррен наклонился над раненым, придерживая его за плечи. Джонни в отчаянии зашагал по комнате. Он выглянул в окно. Схватил в руки оловянный подсвечник, машинально перевернул его и посмотрел клеймо. До ушей его донёсся голос Уоррена, говоривший:

— Спокойно, мальчик.

Потом, после паузы:

— Так легче?

— Так… легче, — прошептал Рэб.

И через минуту — самым обыкновенным голосом:

— Джонни.

Джонни подошёл к креслу, сел на пол подле него и положил свои руки поверх тонких рук своего друга.

— Да, Рэб?

— Возьми себе мой мушкет. Мне приятно, понимаешь, думать, что он будет действовать дальше. Я сделал новое ложе и переменил угол огнива. Посмотри на кремень. Тот был слишком гладок. Я сделал насечки.

— Я буду хорошо с ним обращаться.

— Ещё одна услуга.

— Говори!

— Сходи на мызу Силсби. Посмотри, не вернулись ли женщины из убежища. Деда застанешь… он сказал, что не пойдёт прятаться, что пересидит их в кресле.

— Хорошо.

Рэб улыбнулся. Всё, что он так ни разу и не выразил словами, было в этой улыбке.

Но, выходя, Джонни увидел, как доктор Уоррен опять наклонился к нему.

— А так? Лучше?

— Да… лучше.

5

На мызе Силсби никого не было — ни женщин, ни детей, ни животных; только два телёнка, недавно отнятые от матери, паслись на выгоне. Когда раздался звук тревоги, их, верно, не удалось поймать и посадить в телегу, вот они и остались. Джонни заглянул в пустой сарай. Бродили куры. Эти долго могли ещё жить, питаясь просыпанным овсом и рожью. Две собаки подошли к нему и стали жаловаться, что их никто не кормит.

— Я вас знаю, — сказал Джонни. — Вас, конечно, взяли с собой, а вы дали стрекача — и сюда. Верно, ребята?

Кот следовал за ним по пятам. Это был большой рыжий кот; Джонни знал, что он любимец деда. Кот мяукал и тёрся о ноги Джонни. Джонни взял его на руки.

— Конечно, разве ты станешь ловить мышей в сарае, как другие кошки! — сказал он.

А сам подумал: как это получилось, что дед, раз уж он не захотел прятаться с остальными, не покормил животных. Джонни вошёл в старый дом. Двери не были заперты. Кот, уверенный, что теперь-то уж ему сервируют еду со всем изяществом, к которому он привык, стал перебирать лапами, и от предвкушения мурлыканье его сделалось густым и нежным.

— Дед! — крикнул Джонни.

Никто не отвечал, а красное кресло, в котором дед обычно сидел с тех пор, как с ногой у него сделалось хуже, пустовало. Джонни сходил в кладовую и достал кислого молока и хлеба для животных. Он был рад этой небольшой заботе. Она спасала его от необходимости думать. Кота он покормил на кухне. Миску с едой для собак вынес во двор. Но где же старик? Джонни вдруг осенила одна мысль, и он побежал назад в кухню и заглянул за очаг. Старого ружья там не было, рожка для пороха, с которым старик ходил воевать против испанцев, тоже не было. И дед пропал…

Джонни пошёл назад, в деревню, опустив голову, засунув руки в карманы. Странное оцепенение, и душевное и физическое, овладело им. Ноги налились свинцом. Внимание задерживалось на незначительных предметах вроде рыжего кота дедушки Силсби. Навстречу ему попалась маленькая девочка, которая нахлобучила на себя медвежью гренадерскую шапку и прыгала от радости. Он невольно запомнил номер полка на шапке. Гренадер — вероятно, убитый — принадлежал к 10-му полку.

Перед таверной Бакмана он увидел коляску доктора Уоррена. Сам доктор ждал его в дверях.

— Рэб?..

Доктор опустил глаза.

— Со временем, — сказал он, — мы научимся останавливать подобное кровотечение. Пока же мы бессильны.

Доктор Уоррен перешёл в пустую комнатку, подальше от шумной компании в пивном зале, всё ещё занятой воспеванием своих подвигов.

— Не стоит тебе ходить наверх.

Джонни кивнул. Он перенёсся в какой-то странный, одинокий мир, где всё казалось ненастоящим, даже смерть Рэба.

Служанка вошла на цыпочках. Она несла доктору поднос с едой. В полном изнеможении молодой человек упал в кресло, опустив свою русую перевязанную голову на руки.

— Ты помнишь тот вечер, — сказал он, — когда «наблюдатели» встретились в последний раз? Джеймс Отис пришёл туда незваный. Всего, что он говорил, я не запомнил, но от некоторых его слов у меня пошли мурашки по спине.

— Я никогда не забуду. Он говорил… чтоб человек мог выпрямиться во весь рост.