Фред Саберхаген - Корабль-крепость

• Название: Корабль-крепость
• Автор: Фред Саберхаген
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1979

Маньяк — огромная боевая машина, уничтожает все на своем пути. В космический бой с ней должны вступить два корабля с людьми. Маньяк предложил им сыграть в шашки с включенным антимозговым лучом. Это оружие Маньяка, оно делает невозможным любую работу мозга.

© Ank

---

Фред Саберхаген Корабль-крепость

Давно умершие повелители направили этот гигантский корабль-крепость, на котором не было живых существ, уничтожать все живое на своем пути. Его и сотню ему подобных Земля получила в наследство после некоей войны между неведомыми державами других галактик во времена, не определимые ни по одному земному календарю.

Такая махина могла повиснуть над планетой, заселенной людьми, и за два дня превратить ее в облако пыли и пара на много сотен миль глубиной. Только что она расправилась с очередной планетой.

Тактику этой махины в ее последовательной, хотя и бессознательной войне против жизни было невозможно предугадать. Согласно замыслу его древних, неведомых создателей, корабль-крепость действовал произвольно: очутившись над вражеской территорией, он наносил противнику ущерб в меру своих возможностей. Люди считали, что его битвы планируются произвольным распадом атомов некоего долгоживущего изотопа, запрятанного в самой сердцевине корабля, и поэтому ни один противник — безразлично будь то человек или электронная машина — не в силах — даже чисто теоретически — угадать его тактику. Люди называли эту махину Маньяком.

Дел Мюррей, в прошлом специалист по компьютерам, называл ее куда хлестче, но сейчас у него не было времени на ругань. Он метался по кабине своего одноместного космического корабля, вставляя сменные блоки взамен поврежденных ракетой Маньяка, едва не угодившей в пего. По кабине металось также существо, напоминающее большого пса, с той только разницей, что передние лапы у него были обезьяньи; в этих мало чем отличающихся от человечьих руках существо держало охапку герметических заплат. Кабину застилала мгла. Благодаря ей обезьянопес быстро обнаруживал пробоины, через которые воздух утекал в незагерметизированный отсек, и проворно заклеивал их заплатами.

— Привет, «Наперстянка»! — закричал Дел в надежде, что связь опять наладилась…

— Привет, Мюррей, говорит «Наперстянка», — раздался в кабине Мюррея неожиданно громкий голос. — Как далеко тебе удалось добраться?

Связь явно наладилась, но Дел так устал, что его это не обрадовало.

— Сейчас сообщу. Во всяком случае, пока Маньяк не стреляет. Пошевеливайся, Ньютон.

Гибридизированное животное (по имени айяи), домашний баловень и союзник в борьбе, опять кинулось искать пробоины.

Немного поработав, Дел снова пристегнулся к креслу, перед которым помещалось нечто вроде пульта управления. Всю кабину усыпали острые осколки — результат последнего залпа Маньяка. Дел и айян лишь чудом уцелели.

Радар снова работал, и Дел сообщил:

— «Наперстянка», я на расстоянии девяноста миль от Маньяка. По другую сторону от тебя.

Занять эту позицию Дел стремился с самого начала боя.

Оба корабля землян и Маньяк располагались на расстоянии в половину светового года от ближайшего солнца. Маньяк не мог вырваться из нормального пространства и напасть на беззащитные колонии, заселившие другие планеты этой солнечной системы, пока его сторожили два корабля. На борту «Наперстянки» находилось два человека. «Наперстянка» была оснащена лучше корабля Дела, и все же по сравнению с гигантским противником оба корабля казались букашками. Если бы подобная махина, в поперечнике разве что чуть меньше штата Нью-Джерси, вторглась в нашу солнечную систему столетием раньше, когда все человечество обитало на одной планете, она без особого труда уничтожила бы всех ее обитателей. Но столетие спустя, когда этот неодушевленный враг прорвался в нашу галактику, люди уже могли дать ему отпор. В радаре Дел видел старую металлическую развалину — она раскинулась перед ним на много сотен миль. Людям удалось сделать в ней пробоины размером с Манхэттенский остров и там и сям расплавить огромные куски ее поверхности величиной с озера средней величины.

Несмотря на это, мощь Маньяка оставалась колоссальной. До сих пор все смельчаки, решившиеся противоборствовать Маньяку, погибали. Маньяк мог прихлопнуть крошечный корабль Дела, как комара, даже не прибегая к своей прославленной непредсказуемой тактике. В самой безучастности Маньяка таился ужас. Людям никогда не удавалось внушить Маньяку такой страх, какой он нагонял на них.

Из горького опыта, обретенного в борьбе против других Маньяков, земляне сделали вывод: атаковать Маньяка должны не меньше трех кораблей сразу — с двумя кораблями атака обречена на неудачу. А сейчас их было всего два: «Наперстянка» и корабль Мюррея. Третий корабль, по всей вероятности, находился уже в пути, но до нашей галактики ему оставалось восемь часов лета на сверхсветовой скорости, и, следовательно, поддерживать с ним связь из нормального пространства было невозможно. В ожидании его «Наперстянка» и Мюррей должны были не давать Маньяку передышки, мешать ему разрабатывать свою непредсказуемую тактику. Не исключено, что Маньяк нападет на одного из них, не исключено также, что он попытается от них уйти. Точно так же не исключено, что он будет терпеливо выжидать, пока они на него нападут; твердо известно было только одно: если Маньяка атаковали, он давал бой. Маньяк выучил язык землян, поэтому также не исключено, что он попытается вступить с ними в переговоры. Но к какой бы тактике Маньяк ни прибегал, конечная цель у него всегда была одна — уничтожать все живое на своем пути. Такой приказ он получил от своих творцов. Тысячу лет назад Маньяк наверняка уничтожил бы корабли, подобные тем, что преграждали ему дорогу, даже если б они и были снабжены термоядерными ракетами. Однако бесконечные повреждения ослабили его, и он сам это сознавал. Возможно, что за те долгие столетия, пока Маньяк с боями пробивался через галактику, он научился осмотрительности.

Неожиданно датчики Дела показали, что за его кораблем образуются силовые поля. Они обхватили корабль сзади, подобно лапам огромного медведя, не подпуская его к врагу. Дел с минуту на минуту ожидал залпа: его рука, занесенная над красной кнопкой, дрожала. Нажми Дел кнопку, и в Маньяка полетят атомные снаряды, но атаковать его в одиночку или даже на пару с «Наперстянкой» бесполезно: адская махина отразит их снаряды, сметет корабли и двинется уничтожать следующую беззащитную планету на своем пути. Меньше чем с тремя кораблями нечего и думать об атаке. Так что к красной кнопке стоило прибегнуть лишь в самом крайнем случае.

Дел передавал «Наперстянке» сообщение о силовых полях, когда по некоторым признакам ему стало ясно, что Маньяк снова начал мозговую атаку.

— Ньютон! — громко позвал он, не выключив микрофон: пусть «Наперстянка» знает, что у них происходит.

Айян медленно спрыгнул со скамейки и встал перед Делом навытяжку, не сводя с него глаз, как загипнотизированный. Дел иногда хвастался: «Покажите Ньютону картинку, где нарисованы цветные лампочки, внушите ему, что это приборный щиток, и он будет тыкать в кнопки до тех пор, пока не добьется полного сходства приборного щитка с картинкой».

Однако, в отличие от людей, айяны не умеют ни учиться, ни абстрактно мыслить, именно поэтому Дел мог на время мозговой атаки доверить корабль Ньютону. Дел выключил компьютеры: он чувствовал, что мозговая атака начинается, а значит, от компьютеров толку будет не больше, чем от него самого, и сказал Ньютону:

— Позиция «Кретин».

Ньютон точно выполнил команду: вцепившись в Дела, он прикрепил сначала одну его руку, потом другую к креслу заранее приделанными на такой случай путами.

Тяжкий опыт помог человечеству собрать кое-какие сведения об антимозговом луче, однако принципы его действия по-прежнему оставались загадкой. Антимозговой луч начинал натиск постепенно, его атака продолжалась не больше двух часов кряду, после чего Маньяк выключал луч. Зато пока луч работал, любой мозг — человеческий или электронный, — сам того не подозревая, начисто лишался способности планировать и предсказывать.

Делу казалось, что нечто подобное с ним уже происходило, причем неоднократно. Проказник Ньютон опять расшалился: он забросил коробочки с яркими бусами, свою излюбленную забаву, и передвигал туда-сюда регуляторы управления на приборном щитке. А чтобы Дел не препятствовал ему развлекаться, ухитрился каким-то образом привязать его к креслу. Возмутительные шалости, особенно если учесть, что вот-вот начнется бой. Дел побарахтался, пытаясь высвободить руки, и кликнул Ньютона.

Ньютон завыл, но от щитка не отошел.

— Ньютон, песик мой, подойди, выпусти меня на волю. Я знаю, что нужно сказать: «Восемьдесят семь лет назад»…[1] Эй, Ньют, где твои игрушки? Дай мне поглядеть на свои красивые бусы!

У Ньютона в хозяйстве имелись сотни коробочек разноцветных бус, остатки каких-то торговых образцов; бусы эти Ньютон постоянно перебирал и сортировал по цветам. Дел оглядел кабину и, радуясь своей находчивости, тихо засмеялся. Сейчас он отвлечет Ньютона от щитка бусами, а потом… Но не додумав план до конца, Дел переключился на другие, столь же нелепые прожекты.