Николай Петри - Колесо превращений

• Название: Колесо превращений
• Автор: Николай Петри
• Жанр: Фэнтези

Вотчину удельного князя Голомысла Удалого накрывает темное облако зла и страха, имя которому — Аваддон — маг девятого уровня и чародей Черного Квадрата. И кажется, что нет спасения земле русской. Но черное колдовство надменного мага случайно порождает премилое создание (правда, далеко не без недостатков), которое все время оказывается на пути чародея.

---

— Надо думать, что ты никого из них не съел?

— Напарник, и как только твой язык повернулся обвинить меня в подобной мерзости!

— Ладно-ладно, — торопливо проговорил Милав. — Пойдем лучше осмотрим, что это там за поклажа такая неугомонная по земле елозит.

— А чего смотреть?! — возразил Ухоня. — Это их пленник. Я видел, как они кормили его, а потом опять в мешок посадили.

— Пленник? — переспросил Милав. — С чего ты взял, что пленник?

— Руки у него были связаны. Бандюки его из ложки кормили. А потом кляп в рот, мешок на голову и поволокли.

— Интересно, — задумчиво проговорил Милав, развязывая многочисленные узлы на шевелящемся мешке. — Что это за пленник такой у самого подножия перевала Девяти Лун?

Ухоня не ответил, наблюдая за тем, как из развязанного мешка появляется пыльная физиономия. Милав вытащил кляп изо рта пленника и спросил:

— Вы кто?

Освобожденный посмотрел на Милава открытым взглядом, в котором не было ни подобострастия и унижения бывшего невольника, ни заносчивости и надменности знатного дворянина, случайно плененного разбойниками. Взгляд незнакомца Милаву понравился, и он тут же узнал, кто перед ним.

«Витторио Чезаротти — потомственный дворянин: родовой замок пошел с молотка за долги его многочисленных братьев. Вынужден продавать свою шпагу тем, кто в ней нуждается и хорошо за это платит. Холост. Образован. Общителен. Красив. Склонен к длительным путешествиям. На родине — в Итталоо — не был семь лет. Владеет всеми языками Большого полуострова. Любит одиноких женщин (а кто их не любит?); не любит бражничать с малознакомыми людьми (ибо попойки в этом случае часто заканчиваются чьей-то гибелью)».

Информация оказалась полезной и весьма своевременной. К сожалению, в ней не было ни слова о том, что холостяк Витторио почти всегда говорит, путая слова сразу нескольких языков, и что даже Ухоне нечего делать рядом с ним в соревновании по «речевой скорострельности».

Ничего этого Милав не знал, задавая свой простой, казалось бы, вопрос. Однако его неведение продолжалось недолго — ровно до того момента, когда красавчик Чезаротти разомкнул свои уста.

— О! Прекрасно! Прелестно! Брависсимо! — Слова лились с языка Витторио неостановимым потоком, в котором малознакомый с подобной манерой общения человек мог ненароком и утонуть. — О! Стераго корлезо рыцарь! Вы освободить меняно, и яно, потомко древний родо Свято Чезаро, у вас в неоплатный долг. Эти наивно разбойнике позорно бежано от ваш огромный мяу-мяу! Я есть полный восторга!

— Скажи ему, — прошептал Ухоня, — что я не «мяу-мяу» и вовсе не в восторге от него самого!

— Сам и говори, — огрызнулся Милав, которого речь молодого Чезаротти тоже застала врасплох.

Витторио молчал всего несколько секунд, переводя светлый взгляд с Милава на ухоноида и обратно. Затем словесная Ниагара вновь обрушилась на росомонов.

— О! Я видеть, ваш мяу-мяу говорить, а вы ему достойно отвечать! Это есть колоссаль и полный фур-фур! Мои глаза вылезано из орбито, я упадано в обморок и лишайся чувство от этот вид! Если вы сказано мне ваш титул и звание, я много раз читай молитва про вас стояно на колено! Меня есть имя Витторио Чезаротти, я чрезвычайно впечатлено ваш поступке. Вы — воино храбрано!

Чезаротти закрыл рот, и Милав понял, по какой причине разбойники держали красавчика Витторио не только связанным, но и с кляпом такой внушительной величины, что им можно было бы при необходимости воспользоваться и против глетчерных рогойлов, если бы они умели так говорить.

— Очень рад вашему освобождению, — произнес Милав, вглядываясь в глаза Витторио, горящие восторгом. Потом подумал: «И чего он светится, словно месяц новорожденный?» Витторио пока молчал, и Милав продолжил: — Меня зовут Милав-кузнец, я из страны Рос. А это мой друг Ухоня. Он вроде и тигр, но на самом деле, такой же, как мы с вами. Вы меня понимаете?

Зря спросил Милав об этом. Ой зря!

— О! Я поимей и понимай все! Мяу-мяу есть не мяу-мяу, а таинственно секретно животное именем Ухонио («Наконец-то дошло!» — пробормотал ухоноид). А вы Милаво — есть колдуно-чародее и владеть секретом колдовано. О! Это полный восторго мой тело, мой душ! Не слушайт мой плохой, медленный (о-го-го!!) слово — я есть сильно взволновано и нужный слово куда-то улетано. Но я все совсемо понимано. Вы есть не бойся — я большой другано вам, Милаво, и вам, мяу-мяу Ухонио!

— Взаимно, — буркнул Ухоня, обиженный приставкой, которой каждый раз снабжал холостяк Чезаротти его имя.

— С нами путешествует еще один наш товарищ, — заговорил Милав, вспомнив о Кальконисе, — его зовут Лионель де Кальконис. И мы сейчас идем к нему. Вы с нами?

— О! Я ходить ваш компанио и долго благодарить каждый из вас и не только вас, но и ваш мамо, папо и грандомамо и грандопапо! Я теперь не отставано от вас и каждый минуто говорино, как я обрадовано мой освобождение!

— Спасибо, мы все поняли.

Милав торопливо зашагал сквозь кусты, прислушиваясь к лесным звукам. Туман рассеялся, было тепло и тихо. Солнце еще пряталось за рваными облаками, но все говорило о хорошей погоде на завтра. Милав почти бегом вышел на тропинку и по следам лошадей определил, что Кальконис проехал здесь недавно.

«Неужели он не слышал болтовни Витторио?» — удивился он и негромко позвал:

— Кальконис… Сэр Лионель, вы где?

Чирикали птицы, шумели кроны деревьев. Ответа не последовало.

Милав опрометью бросился по тропинке, на ходу вглядываясь в следы. Их было немного — от двух лошадей и одного человека, который шел посередине, ведя за собой животных.

— Кальконис! — крикнул Милав громче и вспугнул пару огромных птиц, с шумом вырвавшихся из ближайшего кустарника.

И вновь в ответ — молчание. Только теперь до кузнеца и ухоноида стало доходить, что с Кальконисом могло что-то случиться — слишком опрометчиво поступил Милав, оставив Калькониса одного.

Через два или три поворота они нашли лошадей, спокойно стоящих на тропе и щиплющих траву. Калькониса рядом с ними не оказалось, и это было странно — они никогда не оставляли лошадей одних (что делать пешему путнику в таком краю, да еще без запасов пищи, одежды и прочего необходимого имущества?). Милав кинулся изучать следы. Первого же беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: трое неизвестных подошли к Кальконису спереди, справа и слева и, видимо, обездвижили его, потому что от лошадей вели только три пары следов.

— Они понесли его на себе! — уверенно заявил Ухоня, читавший следы не хуже Милава-волка.

— Да, и это случилось недавно — мы находились на поляне совсем недолго.

— Я грустно смотреть, — подал голос Витторио, — ваш другано пропадано?

— Да, — ответил Милав, проверяя поклажу на лошадях — не пропало ли что.

— Я знать — его похищано те же разбойнике, что и меня. Я знать этот разбойнике и знать, где он скрывано.

Милав повернулся к Витторио:

— Мы вас слушаем.

— День пути в сторона мой родина есть большой крепость…

— Замок Пяти Башен?

— Да-да, Пятто Башено замок. Разбойнике обитано тамо!

— Вы не знаете, есть ли у них лошади? — Милав говорил на ходу — они с Витторио уже шли по тропе (Ухоня бежал впереди, принюхиваясь к следам).

— Много лошадь возле бурно широко речано.

— Далеко до нее?

— Нет, рядомо очень. Мы можемо не успеть ваш другано, если быстрано не поскакано!

Милав стремительно кинулся к поклаже, выхватил нож и обрезал кожаные ремни — если догонят похитителей, то вернутся, ну а если не догонят, то…

Вскочив на первую лошадь, Милав кинул поводья второй Витторио и пришпорил коня.

— Поторопись, Ухоня! — крикнул он товарищу. — Нагоняем!

Ухоня уже и сам сообразил, что черепашьим шагом им не догнать разбойников (навряд ли бы они отважились на похищение, если бы не были уверены в том, что смогут оторваться от погони росомонов). Так что Ухоня летел в полуаршине от земли, все увеличивая темп. Скоро лес поредел, и в просветах замелькали серебристые отсветы воды. Ухоня сделался абсолютно невидимым и рванулся в ближайший просвет между деревьями в надежде на то, что настигнет злоумышленников на переправе. Он проскользнул между поваленными осинами и вылетел на плес, слыша за спиной дробный перестук копыт, — Милав и Витторио мчались за ним. Река была широкой и полноводной. Брод здесь отсутствовал. Узкий подвесной мост теперь полоскался в стремительных водах, обрезанный кем-то из похитителей; вдалеке Ухоня заметил несколько быстро удаляющихся точек.

— Опоздали… — вздохнул Милав, остановив лошадь у самой кромки воды.

— Нет! Я успею догнать их! — возразил Ухоня, переливаясь голубым цветом.

— Не дури, — возразил Милав, — один ты не справишься. Так что давай-ка вернемся за вещами и все хорошенько обдумаем…